Заметки с новой выставки художника Бориса Акбулатова
В Доме ремесел Центра народного творчества и культурных инициатив открылась художественная выставка с необычным названием «Заонежье – Рим». Автор работ известный в Карелии художник и график Борис Акбулатов.
Большинство работ, представленных на выставке, посвящены Заонежью. И это не просто отчеты о поездках на пленэры за последние 20 лет. Приехав однажды в Фоймогубу, Акбулатов долгие годы жил по несколько месяцев в сказочной по красоте русской деревне — увы, нынче умирающей. Занимался не только живописью, но и художественным исследованием Заонежья. Случай редкий, ибо результаты своего исследования художник передает с помощью живописи, акварели, пастели, графических работ.
Свою страну Заонежье художник открыл, побывав в начале 2000-х годов в Италии, стране с такой же древней уникальной культурой, памятниками как архитектуры, так и поэтического творчества. Видимо, справедлива строка Сергея Есенина, что большое видится на расстоянии. Правда, есть и отличие, причем огромное, Заонежья от Италии. Во многих больших и малых итальянских городах берегут прошлое, хранят его, заботятся. Сберегли до наших дней даже памятники XII века. А в Заонежье гибнет даже то, что создано в XIX — начале ХХ веков. А ведь за богатство культурного и духовного наследия ученые, писатели, этнографы назвали Заонежье Русским Римом.
Несколько лет назад, во время журналистской командировки в Заонежье, мне удалось проехать по всему полуострову. Впечатление удручающее: десятки уже погибших или погибающих, как и Фоймогуба, старинных деревень, безлюдье – беда всей сельской России.
В работах Бориса Акбулатова, по крайней мере в тех, что представлены на выставке, этого нет. Там другое Заонежье. Лакировка действительности, как говорили раньше? Отнюдь. Просто художник сохранил и для нас, и для тех, кто придет после нас, то, что мы потеряли или теряем. То, что не увидишь, проехав по заонежским дорогам из окна автомобиля, приехав сюда на день-другой – на рыбалку или прополоть картошку на дачном участке. То, что дано увидеть художнику. Сохранил для тех, кто, как и он полюбит эту такую близкую и дорогую русской душе красоту. А без этой любви – никак.
Позволю небольшое отступление. У Александра Сергеевича Пушкина есть стихотворение «Домовой», написал он его совсем молодым, в 1819 году, то есть в 20 лет. Спустя полтора века с легкой руки писателя Валентина Курбатова михайловским домовым стали называть легендарного нынче директор музея-заповедника Семена Степановича Гейченко. Который, как пишет Курбатов, в основу своего директорства положил пожелания Пушкина, высказанные в обращении к незримому домовому. И получается действительно завещание: если выписать из этого небольшого стихотворения только глаголы: молю, храни, останься, постигни, а главное, не один раз встречается глагол люби.
Выступавшие на вернисаже гости говорили не только о творчестве художника, автора работ, представленных на выставке. Почти каждый подчеркивал и ту подвижническую работу, которую вели в Фоймогубе Борис Акбулатов и его жена Галина Скворцова, известный в Карелии писатель, драматург, журналист. А как иначе ее назовешь? Это не меценатство, не шефство, тем более не обязанность. Ведь именно благодаря Акбулатовым в крошечной Фоймогубе, ставшей почти деревней дачников, появилась художественная галерея, которую в округе называют Младшей сестрой Третьяковки, ни больше ни меньше. О ней за эти годы писали и карельские, и российские средства массовой информации.
А вот что о том, что побудило Акбулатовых сделать это, рассказал в одном из своих интервью сам художник:
— Чтобы жизнь как-то теплилась в деревне, нужен очаг культуры. Без него гнетущее состояние получается. Я по многим деревням езжу, вижу: если есть очаг — приезжают люди, туристы, гости, и жизнь начинает функционировать. Хотя есть некое удивление: ведь галерея — это произведение городской культуры.
Вот и создали в старом здании клуба-библиотеки не просто галерею — настоящий культурный центр, куда сегодня тянутся не только взрослые, но и (это главное!) дети. Это в свою очередь рождает очень крошечную, но надежду, что вместе с гостями, туристами сюда вернутся те, для кого эта земля родная, кто родился и вырос здесь, у кого-то появится желание вдохнуть новую жизнь в родную деревню.
Журналисты, пишущие о Русском Севере, отмечают одну характерную для него особенность: в селах, деревнях даже сегодня много детей. А вот молодежи вообще нет. Вырастая, дети покидают эти места. Навсегда. Впрочем, есть же в русском языке выражение: возвращение к родному очагу. А если очага нет или он давно погас… К чему возвращаться? Да и одного культурного очага мало, чтобы в деревни и села вернулась полноценная жизнь.
Я не люблю ездить на деревенские праздники в полуразрушенные, полупустые деревни, куда приезжают бывшие сельские, а нынче городские жители: поностальгировать, поводить хороводы в сарафанах, вспомнить, а где-то тут была школа родная, сделать селфи – и уехать в свои городские квартиры до следующего праздника. Хотя какие же это праздники, это скорее поминки. А вот праздник – это когда жизнь бьет ключом.
Фото Ирины Ларионовой
