Недавно мне рассказали народную мудрость-загадку. Почему два поезда, идущие по одним рельсам навстречу друг другу, никак не столкнутся? Ответ: не судьба. Хотя… Полагаю, до поры до времени. Эта мысль посетила меня на концерте Владимира Рудака и оркестра «Кто Как Может».
Что я знала о Рудаке? Да почти ничего, кроме песни «Север», которая в определенных кругах конкурирует по популярности с государственным гимном, оставляя последний далеко позади. Надеюсь, я не оскорбила национальное достояние. Ни одно из двух. Я как вымирающий вид дальше носа своего редко в поход хожу, поэтому «культовые фигуры» нашего городка мне не известны. С одной стороны, вроде как должно напрягать — чувствуешь себя марсианином в родных пейзажах: не в курсе очевидного. Но мне не привыкать. Я по другим параметрам, согласно мнению очевидцев, тоже не всегда «с Земли». С другой, — очень даже в радость: тебя настигает чистый восторг открытия, не смешанный с чужими авторитетными оценками, которые чаще всего сделаны оценщиками, а не ценителями.
В начале была «Табуретка»
Открытие состоялось в «Библионочь-2016», когда мне удалось попасть на творческую встречу с В. Рудаком (он там фигурировал в качестве режиссёра) и его соавтором А. Бабенко и посмотреть-послушать, что они там снимают. Сразу же в душу запали абсолютная искренность и глубина оратора. Сидит перед почтеннейшей публикой В. Рудак, представляет свои ролики и вдумчиво-вдумчиво, уважительно-уважительно отвечает на каждый вопрос собравшихся в конференц-зале Национальной библиотеки. Причем отвечает на просветительском уровне. Чем не счастье? Особенно для меня, которая фильмы смотрит реже, чем в календаре встречаются государственные праздники. И всё это режиссер подает без позы и пафоса, с человеческими интонациями и юмором относительно своей персоны. Прямо хоть внукам пересказывай — «и такое бывает».
Очень мне понравился ролик «Табуретка» с актером А. Галиевым. Можно сказать, что именно по нему я поняла, кто такой Рудак. Бывает ведь, годами смотришь-слушаешь-читаешь что-нибудь, и всё вхолостую: ни уму, ни сердцу. А потом человек произносит пару слов и раз! — словно включили 3D-изображение. Видишь в объеме и цвете то, что раньше было плоским и монохромным. Когда стали демонстрировать «Табуретку», мои мысли были очень далеко. Но как только Галиев начал произносить текст, они тут же с космической скоростью устремились к экрану. Это, без преувеличения, был какой-то божественный акт творчества. Господь творил из ничего. А вся честная компания, создавшая этот ролик, творила почти из ничего. В нашу издерганную цифровую эру смотреть, открыв рот, на парня, сидящего на табуретке и произносящего неразвлекательный текст без обычных актерских ухищрений, добросовестно вколоченных в него творческим вузом, — дорогого стоит. И когда «Табуретка» заканчивается, даже горьковато, хочется еще полета. Общее впечатление от зрелища — как будто жизнь не зря проходит.
Было еще несколько социальных роликов о людях, которых в нашем гуманистическом обществе поименовали лицами с «ограниченными возможностями здоровья» или «попавшими в трудную жизненную ситуацию». Экранные персонажи, видимо, закалившиеся тверже стали в преодолении этих трудностей, лучились счастьем, уверенностью в себе и давали фору гражданам, чьи возможности в части здоровья считаются безграничными. Зазеркалье такое. Глядя на сидящего в коляске Владимира, вещающего о своих героях, я пришла к выводу: по большому счету, наша основная жестокость к людям с «особыми нуждами» заключается в том, что мы до печени достаем их, часто состоявшихся и самодостаточных, своим отношением как к чему-то с приставкой «недо-». А реальное «недо-» на их фоне, может статься, что мы сами.
Как смогли
На концерт В. Рудака и оркестра «КТО КАК МОЖЕТ» меня соблазнил писатель А. Бушковский, давший Владимиру такую характеристику, что я испугалась, что он репетирует надгробную речь над почившим товарищем. Ни одного изъяна и даже намека на оный. Сплошь позитив. «Так не бывает», — возмущалось моя потрепанная жизнью личность, склонная обычно судить по себе. Ан нет. Полтора часа выступления — и ни одной дурной эмоции. Действительно, перед нами была культовая фигура — с виду простая, как грабли, а по сути непостижимая, как космос. Кроме того, способная в трех незамысловатых и запоминающихся словах изложить суть вещей — тексты запечатлевались в мозгах молниеносно с редкими вкраплениями мысли «Надо же!». Все песни, исполненные «ККМ» на концерте, кинематографичны. Напряги воображение и увидишь вполне живые истории. Например (цитирую на слух), «Вот мистер Че, автомат на плече, / Смотрит, в глазах страха нету ващще. / От куража нет мандража, / И научил его этому Джа». Или: «Стал октябренком, потом пионером, / С комсомолом пролетел, как фанера, / Не был в «Артеке», не строил «БАМ»а, / Я в ПТУ лабал на баяне».
Про музыку ничего сказать не могу, потому что разбираюсь в ней как свинья в апельсинах, типа: отрыжка, «что-то кисло», «надо бы еще попробовать» или поросячий визг. В случае с концертом «ККМ», скорее, ближе к визгу, потому что студийные записи на меня меньшее впечатление произвели, чем услышанное на концерте. В «Гоголе-Моголе» разве что позвоночник в такт не вибрировал. Да и вообще видно, что музыканты не работают, а кайфуют. Ну и нам, в таком случае, сам Бог велел сидеть да радоваться.
Сократ как-то сказал парню, набивавшемуся к нему в ученики: «Заговори со мной, чтобы я мог тебя увидеть». В случае с В. Рудаком можно определенно сказать, что он может вообще молчать до конца жизни, потому что в его творчестве — а Владимир еще и писатель — он проявлен куда как ярко. Вот, допустим, свои нынешние «Впечатления» о том, «как это было», я вполне могу закончить фразой из его рассказа — «Как в любимом кино, с героями которого так не хочется расставаться, что надпись «Конец фильма» отдается болью в груди».
Так что пусть это будет началом. Началом потрясающей встречи двух поездов, не закончившейся крушением. Не судьба.
Фото Алексея Гайдина из группы vk.com/club120335972
