В одной из социальных сетей в списке моих друзей теперь есть человек, которого нет. Странно представить, что год назад я могла в любой момент написать ему что-то вроде «Как дела? Пойдешь с нами завтра в кино?». А он бы, наверное, ответил «Я не смогу завтра. Работа. Но можно собраться в субботу». И я бы написала на это «Ок», а потом поставила бы себе в напоминаниях «Встреча в субботу».
Не так уж часто мы встречались. Мало разговаривали. Да что говорить – о его внезапной болезни я узнала из соцсети.
Просто 17 февраля 2013 года там появилась запись с просьбой сдавать кровь для Ионова Р.Д., который в данный момент находится в Мариинской больнице. Кровь может быть любой группы и резус-фактора. Объявление обещало, что взамен сданной Ионову Р.Д. будет сделано переливание подходящей именно ему крови.
Я прочитала объявление и, подумав «Какой ужас!», сделала перепост. Чтобы кто-то другой, прочитав сообщение, пошел в Мариинскую больницу менять кровь на кровь.
Перепостов оказалось великое множество – вся лента новостей пестрела одними и теми же фразами. Все мои соцдрузья копировали новость, добавляя ее к себе на странички с подписями «Срочно!», «Помогите!» и «Поправляйся скорее!».
«Ты пойдешь сдавать кровь Роме?» – написала мне Татьяна. Я вспомнила, как лет пять назад пыталась сдать кровь не для кого-то конкретно, а просто так, но тогда по состоянию здоровья мне не разрешили этого сделать. «Нет, мне врач сказал, что нельзя», – пишу я ответ. На самом деле я лгу – если бы на Ромином месте оказался, не дай Бог, кто-то близкий, плевала бы я на запрет врачей. Я лгу Татьяне, но, к счастью, не лгу сама себе.
«А ты идешь?» – пишу я ей снова. Через несколько минут от нее приходит ответ: «Нет, я ничего не успеваю. Так много работы!». Татьяна близкая Ромина подруга. Они дружат со школы.
Я задаю этот же вопрос всем тем, кто перепостил объявление о Роме и к концу дня понимаю, что никто не собирается идти в больницу. Возможно, только его сестра, но ей я, разумеется, ничего не пишу.
И тем не менее я уверена, что с Ромой все будет в порядке. Даже не могу представить, что с ним что-то может случиться.
Проходит несколько дней. Мне неудобно звонить ему – мы никогда не разговаривали по телефону, только время от времени перебрасывались сообщениями да изредка встречались на работе. Еще реже в компании общих друзей.
О Роминой смерти я узнала, когда, придя на работу, увидела его фото с черной ленточкой в углу. Две красные гвоздики рядом. «С прискорбием сообщаем, что 24 февраля 2013 года скоропостижно скончался друг, сын, коллега Р.Д. Ионов».
Ему двадцать семь лет. Как можно умереть в двадцать семь лет?
Мне снова не верится. Но когда через пару дней я захожу в соцсеть, то лента новостей сплошь пестрит Ромиными фото с подписями «Скорбим!», «Любим» и «Помним».
А у Татьяны на аватарке свеча на иссиня-черном фоне.
