Конкурс короткого рассказа «Сестра таланта»

И это будет вечно

sestra_ logotipС непонятной самому себе тоской Якоб глядел со склона горы на стремительно удаляющееся, шумно задевающее острые выступы тело Нипаты. Тот падал молча, вполне возможно, что он уже был мертв, а может, ему и вправду хватило мужества принять гибель с редким бестрепетным достоинством.

– Нипата, – глухо произнес Якоб. – Все в твоей жизни было несуразно, даже твое имя, а вот смерть случилась почти величественная.

 

Нипата исчез в непроглядном тумане, и Якоб перевел взгляд на карту, которую он держал в своих огрубелых руках.

 

– Уже совсем близко, – бормотал Якоб, – близко… «Ты умрешь бесславно иль со славой… Смерть, старик угрюмый и костлявый…».

 

– А ведь все происходит именно так, как и должно происходить, – добавил он значительно громче. – Край Света, Нипата. Куда тебе, с твоей-то ослиной головой.

 

Минул уже год с тех пор, как они вышли из города. Якоб и Нипата, едва знакомые друг с другом мужчины, отчаявшиеся каждый по-своему. Якоб, разочарованный в идеалах, которым он пожертвовал многие и многие годы его, в общем-то, однозвучной жизни, и осознавший, что ему больше некуда обратить свою рыхлую злобу, и Нипата, бежавший от нестерпимой пустоты в сердце, согласный идти дни напролет, лишь бы не ощущать всевластной тайны жизни. Они встретились прекрасным апрельским утром в толпе, собравшейся вокруг молодой учительницы: ей стало плохо, она с трудом могла дышать. Кто-то звал доктора, кто-то пытался с учительницей говорить, и лишь они двое, Якоб и Нипата, внезапно рассмеялись в унисон, и это стало, как любил повторять Якоб, «началом прекрасной дружбы». Тем же вечером Нипата показал Якобу карту, и они принялись готовиться к путешествию.

 

Якоб зашагал дальше по крутой горной тропе, он то и дело оступался, подворачивая ноги, но боль уже не могла испортить ему настроение. В очередной раз сверившись с картой, Якоб сказал:

 

– Пустяки, пустяки. Край Света дарит счастье и силу духа, все будет так, как я хочу.

 

Туман становился все плотнее, все гуще, и даже метки на карте теперь различались с трудом.

 

Как-то раз они пересекали ручей вброд, и Нипата рассказал Якобу, что однажды он приставил нож к горлу девушки, пытаясь заставить ее поцеловать его.

 

– Я почти не соображал, это получилось как-то… Само собой! Я растерялся, не знал, как бы сладить с ней так, чтобы она не решила, будто я сумасшедший или еще какой-нибудь отброс. Ну и вот…

 

– Не связывайся с женщиной, – ответил Якоб, а сам все думал: «Где же ты, стервец, раздобыл эту карту? Как выходит, что самые желанные драгоценности всего мира попадают в лапы к идиотам?».

 

Однако в подлинности карты Якоб сомневаться себе не позволял.

 

– Людям вроде меня все дается непросто, – убеждал он неведомо кого, пока под его ногами хрустел обветренный песок и рассыпалась помертвелая трава. Он уже не разбирал дороги, каждую секунду рискуя свалиться в пропасть вслед за Нипатой, и все же сжимал в кулаке краешек карты, словно она сама вела его, даруя его переступающим конечностям представление о правильном пути, а он, Якоб, лишь повиновался могущественному наитию.

 

Якоб вдруг вспомнил, как утром, в день отбытия, они покупали пирожки в дряхлой лавчонке на заваленной всяким хламом окраине. У тощей как жердь продавщицы было заплаканное лицо, и Якоб возненавидел ее за это. «Видимо, ей ничто не по плечу, – решил он. – Она слабая. Слабость следует презирать». А Нипата смутился и как будто даже пожалел несчастную женщину. Якоб догладывался, что потом Нипата часто вспоминал об этой торговке с заплаканным лицом, до глубины души задетый ее невыраженным, мимолетным горем.

 

Нипата также был слаб, ему никак не удавалось избавиться от своей человеческой натуры. Возможно, именно за это Якоб и столкнул его вниз, когда Нипата попросил остановиться, чтобы он мог перевязать шнурки.

 

Якобу казалось, что он блуждает в этом тумане уже много десятков лет, он потерял всякую возможность ориентироваться, он то пускался бежать, то замирал на месте, его возгласы тонули в сливочной кашице, обрушившейся на него со всех сторон. И вдруг – завеса спала.

 

С замиранием сердца Якоб увидел перед собой распластанное тело Нипаты с размозженной головой. Гора, на которую они так долго взбирались, высилась перед Якобом в полный рост. Якоб расхохотался.

 

– Я добрался! – вскрикнул он и воздел руки к небу. – Теперь куда бы я ни пошел, я приду именно сюда. Край Света велик, и он мой! Я добрался, я справился!

 

В пароксизме неконтролируемого восторга Якоб изобразил нечто похожее на танец, но затем, словно постигнув нечто очень важное, он безумными глазами впился в пергамент, на котором была набросана карта, предварительно перевернув его. На обратной стороне пергамента красовалась надпись, сделанная детской рукой: «Сей документ является собственностью Нипаты аль Сулла. Создан им в возрасте десяти лет. В случае находки – вернуть обладателю».

 

Якоб осторожно положил карту под безжизненную руку Нипаты.

 

– Честное слово, до чего же… До чего же здесь все ничтожно, – негромко промолвил Якоб, рассматривая землю под ногами. – Это… Это восхитительно.