Фронтовая быль
Услышал эту быль за праздничным столом. Первомайские тосты сменялись тостами за приближающееся 30-летие Победы над фашистской Германией. Именинником, конечно, был дядя Гриша, воевавший с сентября сорок первого по апрель сорок третьего лётчиком-истребителем в Заполярье. Он был интересным и весёлым рассказчиком. Только не о войне и не о себе.
На этот раз одну фронтовую быль нам довелось услышать. Разговорил Игнатьича белый медведь французского цирка. Увидев умную морду зверя на экране, дядя поведал, как полярный мишка помогал им драться с фашистами.
– Правда, на самолёте он не летал и в атаки с автоматом не бегал, но… В общем, расскажу всё по порядку. – И мы услышали историю косолапого «сына» авиационного полка.
– Что говорить про зиму сорок второго, когда летом такая метель была, что носа не высунешь! По схваткам с врагом истосковались, измучились от вынужденного безделья, а тут ещё цинга лётный состав посетила. Дёсны воспалились, кровь течёт, зубы шатаются… Разве медики пустят в небо в таком состоянии? Врачи, конечно, поили нас горьким хвойным отваром, но он мало помогал. Нужно было сырое мясо.
Вот и отправил командир небольшую группу на охоту. Вернулась она с тушей белого медведя и медвежонка с собой привела: жаль было малыша без матери оставлять – погибнет.
Поселили его в землянке техсостава, чтобы у лётчиков под ногами во время боевых тревог не путался. Спал он на полу возле дверей, а днём по аэродрому слонялся. Технари на обед идут, и он в конце строя на задних лапах ковыляет. Уставной порядок, значит, соблюдает. Увидит, что отстал, на четвереньки опустится, колонну догонит и опять на задние лапы встаёт.
С парадного крыльца в столовую не заходил, а сразу на кухню с чёрного хода топал, где повар ему ведро с пищей выставлял. Позже техники стали понемногу его к делу приучать.
Ночью снегом стоянки для самолётов и взлётную полосу завалит – работы хоть отбавляй. Тут технари Мишку в санный поезд впрягут, нагрузят снегом, а он вывозит. Свалит там, где ему покажут и обратно сани вверх полозьями тащит. Потом и к серьёзной работе перешёл. Прорвутся немецкие самолёты к аэродрому, сбросят зажигалки, а Мишка их тушит. Заметит, что бомба искрит, словно бенгальский новогодний огонь, со всех четырёх к ней несётся. Подскочит, повернётся к ней задом и передними лапами снег бросает.
Но самая главная работа у Мишки, когда он подрос, во время боевой тревоги начиналась. Все самолёты запускались от передвижной аккумуляторной батареи. Во-первых, чтобы бортовые не посадить, а во-вторых, чтобы все самолёты сразу запустить, большой ток нужен. Вот и таскал он огромную батарею, которую раньше два человека на санках возили. Для этого авиационные техники специальный хомут сделали. Заслышит косолапый вой сирены – бегом на аккумуляторную станцию, сам впрягается и тащит батарею. А когда самолёты взлетят, обратно её отвозит.
Техники на земле ждут, когда их подопечные с задания вернутся. И Мишка с ними. Холодно ждать. Вот и начинают они с медведем в кучу-малу играть: человек десять его повалят, сверху на него усядутся, а он вывернется, да ещё парочку технарей под себя подомнёт… А когда самолёты приземлялись, помогал нам их к месту стоянки откатывать.
Дружили с нашим медведем и дежурные по аэродрому. Перед взлётом и посадкой машин они флажки вдоль взлётки выставляли, чтобы самолёты в сторону не съехали да в снегу не увязли. А дневальным по кухне Мишка помогал здоровенные брёвна таскать, которые два человека еле поднимали. Он же взвалит один конец себе на плечо и волочит к месту, где их на дрова пилили и кололи.
Всем медведь был хорош. Только вот повадился он в соседний ненецкий посёлок ходить и шкодить. Виданное ли дело: там школу отремонтировали, вместо выбитых взрывной волной новые рамы вставили. Утром приходят, а они у стенки стоят, стёклами поблескивают. Опять вставили, но на следующий день рамы снова у стен оказались… По следам поняли, чьи это услуги.
Пожаловалось на медвежьи проказы местное население. И решил командир полка майор Бойченко серьёзно наказать Мишу за хулиганство. Только опоздал: мальчишки сообщили, что старый охотник убил нашего питомца, когда тот к нему в погреб залез. По морде ведь не разберёшь, дикий или прирученный…
Вечером технари соорудили из дюралевых листов своеобразный памятник и подписали: «Мишка, полноправный член эскадрильи, погиб по собственной глупости».
