В майские праздники весь Чарринг-таун кипел жизнью. Туда-сюда то и дело сновали низенькие бородатые старички с разноцветными зонтиками, мимо с громкими криками пробегали веснушчатые мальчишки, суетились молоденькие девушки, с громким тявканьем носились вокруг терьеры, и всё это было только из-за одной девочки, которая легко парила в воздухе над их головами. Ее белое платьице развевалось на ветру, руки были раскинуты в стороны, а ветер теребил черные кудри и все не хотел расставаться с ней.
– Смотрите, она летает! Эта девочка летает! – завороженно глядя на светлое пятнышко, парящее в небе, воскликнула малышка Рона Гроуз. – Мама, мамочка, я тоже так хочу!
Женщина, стоявшая рядом с ней, присела перед ней на корточки и грустно улыбнулась.
– И я бы так хотела, милая, но, видишь, я не могу… – прошептала она ласково и погладила Рону по голове. – Зато я могу любоваться небесами и смотреть на звезды…
– Но, мамочка, эта девочка может дотронуться до солнца, до луны, до звезд! Она может всё что угодно! – капризно возразила дочка. – Мама, пожалуйста, можно я полечу с ней? Можно, мамочка? Ну, пожалуйста! Я вернусь обратно, когда захочу, я обещаю!..
Женщина вздохнула и устремила взгляд в небо. Девочка всёе еще кружилась в воздухе, словно снежинка, и легко перескакивала с одного облачка на другое. Затем она посмотрела на Рону, стоявшую рядом, и ее сердце защемило от безысходной тоски.
– Лети, милая, лети! – шепнула она ей и отпустила ее руку.
Как только Рона услышала эти слова, она кинулась стремглав по улице, радостно смеясь и свободно мчась наперегонки с ветром.
– Облачко, облачко! – выкрикивая в небо, звала она девочку. – Пожалуйста, возьми меня с собой! Я хочу летать, летать, летать! – ее слова эхом разнеслись по округе. А девочка смеялась и плыла над ней, гонимая дуновением ветерка.
– Научи меня летать, облачко, научи! – Рона протянула к ней руки, и девочка, стремглав понеслась на нее, словно падающая звезда, широко раскинув руки.
Одно лишь мгновенье, и Рона оказалась в её объятиях. Она вмиг стала легкой как пушинка и с хохотом вихрем взлетела в небо. Радостно смеясь, взявшись за руки, они вместе закружились в танце, словно волчки.
– Покажи мне солнце! – просила Рона, и горячее сиянье, жар, исходивший от исполинской звезды, нахлынул на нее волнами.
– Покажи мне звезды! – хлопала в ладоши она, и тут же ее ослепляли мириады звезд, до которых она могла достать рукой.
– Я хочу видеть радугу! – рассмеялась малышка и вопросительно посмотрела на девочку. Та кивнула и, уже больше не смеясь, легко заструилась неизведанным теплым сияньем по небу.
Рона зачарованно плыла по этому сиянью, иногда мягко черпая его ладошкой и чувствуя, как небольшой сгусток радуги мерцает у нее в руке.
– Это прекрасно, прекрасно, – шептала она, чувствуя, как ветер колышет ее золотистые локоны. – Облачко, я больше не хочу возвращаться домой! Не хочу! Полетели в Хиттер-таун! Полетели, полетели! – со смехом попросила она.
Рядом с ней плавно опустилась девочка.
– Хорошо, полетели, полетим туда, куда ты захочешь! – воскликнула она, улыбаясь, и протянула ей руку. Рона вложила свою ладонь в ее, и они помчались, полетели, рассекая небо, опережая ветер.
А мама Роны в это время стояла на площади и с тоской смотрела на уносящуюся вдаль дочь.
– Вернись, вернись, Рона, милая, вернись ко мне, дорогая, – отчаянно шептала она, приложив руки к груди, но Рона ее не слышала. Она летела, смеялась, кружилась в небе …
