Бабушка умирала. Натка это понимала: взрослая уже ведь девчонка — четырнадцать лет. Она держала в своих руках белую, просвечивающую синими венами бабушкину руку.
Седые, коротко стриженные матерью волосы торчали ежом. Натка вглядывалась в безумные, помутневшие, слезящиеся глаза и совсем не узнавала свою ту бабушку из прошлого в этой старой, страшно чужой женщине, лежащей в засаленном красном фланелевом халате на кровати, застеленной давно не менянным бельём. С тех пор, как мать лишили материнства и забрали младших детей, стирали в доме редко, мать зло отшучивалась: «Мне теперь некому стирать!». Свою одежду Натка тайком терла куском хозяйственного мыла, которое удалось спрятать от жадных глаз и рук приходящих выпивох.
Здесь было всем всё до фени. Продав очередную партию украденного с завода металла, алкашня собиралась на их квартире. Такие квартиры в поселке называли блатхатами. Сюда могли прийти и пропойцы, и работающие люди, которым просто негде было выпить. Спирт лился рекой, закуску приносили с собой, а если не было, выгребали остатки макарон, круп из серванта и варили. Могли варить хоть в три ночи, хоть в пять утра, тогда, когда добыли очередную порцию алкоголя.
Иногда вытаскивали бабушку, сажали с собой, наливали рюмку ради смеха. Ослабевшая от недоедания и недогляда, бабушка сразу розовела и начинала громко говорить, вспоминая хорошее время и ругая нынешнее. Терпели её недолго: «О, Яковлевна, разошлась! Тащи её в спальню». Там она засыпала в забытьи.
Когда было тепло, бабушка выходила на улицу, садилась на скамейку и начинала всем жаловаться на то, что её обижают, не кормят. Сердобольные соседи приносили кто что мог. Бабушка съедала и через какое-то время снова говорила, что она не ела уже несколько дней.
Натка заметила, что и сейчас бабушкино лицо горело, она хотела что-то сказать, но ничего не получалось.
В квартире было несколько человек: мать сидя спала на кухне, положив голову на стол, загроможденный грязной посудой и окурками; отчим завалился в тапках и замызганных штанах на диван, слышны были его всхрапывания и обрывки рычаний; на грязном матрасе в маленькой комнате расположилась пьяная пара .
…Сходить к соседям, вызвать скорую по телефону? Девочка мучительно соображала, что же делать. Приедет скорая, отвезет в больницу, там несколько дней полежит и все равно умрет. Здесь никто со стариками не возится, а если у стариков еще такие родственники… А если выживет, останется в больнице на какое-то время…Так ведь пенсию все равно мать будет получать и пропивать. Куда бабушке потом возвращаться? Опять на свои деньги алкашей кормить и поить? Да на том свете ей легче будет! Натка ужасалась своим мыслям, но понимала, что она права.
Когда-то, в прошлой жизни, когда бабушка растила их с младшим братом, она много пела и рассказывала по вечерам, пока тлеющие угли в печке не превращались в серый пепел, а дети, разомлевшие от жара, таинственных песен и страшных историй, засыпали подчас у её ног на ковре. Однажды бабушка сказала о том, что её бабушка, прожившая сто два года, передала ей какую-то силу, эта сила помогла ей выжить в блокаду, перенести все трудности и дожить до наших дней бодрой и здоровой.
Натка улыбнулась своим детским воспоминаниям: «Вот бы мне такую силу получить, вырваться из этого дурдома». Бабушка открыла глаза, пронзительно посмотрела на внучку, зашевелила синими губами, прозрачная рука её в Наткиной руке задрожала. «Что, бабушка, что, родная?». Через пару минут она опять закрыла глаза. Девчонка прижалась ухом к фланелевому халату, туда, где сердце. Оно тихо стучало. На часах было полчетвертого. Уставшая от вечерних гостей и ночных переживаний, Натка прилегла на соседнюю кровать.
А уже в полвосьмого мать, похмелившись с утра, зашла в спальню и, увидев застывшее вытянутое тело, прохрипела: «Умерла, кормилица, отмучилась»…
Натка, Наталья Николаевна Калмыкова, фельдшер скорой помощи городской поликлиники №2 — моя подруга. Скольких людей она спасла, вытащив с того света, только Богу известно. Пациенты в ней души не чают, дочь старшая гордится своей мамой и тоже мечтает стать врачом. И только я одна знаю один Наткин секрет, почему она такая, почему её все любят и уважают за благородный труд и чуткую душу и где она берет эту энергию, которой делится с людьми. Ей помогает бабушкина сила.
