Конкурс короткого рассказа «Сестра таланта»

Сон

Во сне мы можем многое. Сидеть, к примеру, на краю окна высотки. Сколько раз хотелось проделать это наяву, но сознание строго контролирует инстинкты самосохранения.

 

А пока разум отдыхает, его разгульный брат-подсознание, с хохотом выталкивает меня из квадратного проёма:

 

–  Да не жмись ты! Дрыхнет этот зануда!

 

Сердце от страха где-то в горле. Лечу, готовая стать кровавой лепёшкой на асфальте. Но, нет! Это полёт, действительно, полёт! Без самолёта, без скафандра. Без метлы!

 

–   А вот и лепёшечка! –   издевательски шепчет подсознание, показывая вниз, где тёплым фаршем расползлось моё тело.

 

–  Фу! – обижаюсь я. –  Зачем ты?!

 

–  Не боись! Шутка!

 

Фарш собрался и стал опять мной.

 

Невидимое посмеялось, высморкалось.

 

–  Ладно, хорош, тут зависать! Летим! Ты давно этого хотела!

 

В дневной жизни из моего окна виден тоненький хвостик залива. Маяк на той стороне, приветливо подмигивая, манит туда, к себе, в кажущееся вечным счастье. Каких-то десять километров над водой.

 

–  Ну, давай! –  подталкивает меня… Я уже знаю кто.

 

Взмываю в ночное небо и –  резко вниз. Ух, ты  как здорово! Кстати, ночь. Так что без восторженных воплей. Пролетаю рядом с окнами соседнего дома –  вижу в чужом жилье своего отца.

 

–  Эй, привет, па!

 

Не отвечает, машет рукой. Не мне. «Ну, да, он же умер». Вдруг –  слёзы. « Мой папа умер!»

 

Молчит внутренний собеседник. Тормошу его:

 

–  Ты слышишь?

 

–  Да. Восемь лет назад.

 

Странно, но меня это успокаивает. Или просто я отвлекаюсь, увидев огромную подводную лодку, втиснувшуюся между домами. «Где ж теперь парковаться?»  Субмарина высится к третьему этажу: страшная, но привлекательная… до потного ужаса. Хочу дотронуться до неё. Чувствую пальцем мощное, непробиваемое… Это…  Из чего их делают?

 

Ба-бах! Что это?!

 

–  Дождалась! –  шипит подсознание. –  Война! Чего ты застряла здесь? Теперь разгребайся сама!

 

–  Не бросай меня! –  кричу сквозь взрывы. –  Я боюсь! С кем, хоть, воюем?

 

Вместо ответа, выползаю из окопа в матросском бушлате, с гранатой в руке. Вокруг неразбериха: дымно, шумно. Куда бросать гранату?! Кто-то кричит об отступлении. Ползу обратно, меня подхватывают чьи-то руки. Оборачиваюсь – немцы! Вернее один. Форма серая, ворот расстегнут, в руке дымящийся автомат. Он, запыхавшийся, берёт меня за плечи, быстро говорит что-то на своём языке, кашляет, глотает слова. Но я понимаю… Понимаю, что неимоверно люблю этого парня! Люблю эти светлые волосы, шею в вороте мундира. Мне кажется, я помню, как прижималась к ней когда-то губами: к прохладной, тонкой коже. А он всё говорит и говорит:

 

–  Марен, родная! Я должен бежать! Большая удача, что мы встретились! Спаси себя ради нашего малыша!

 

Я чувствую у себя огромный детоносный живот. Сразу заломило спину. Обхватываю этот шар и беспомощно, по-рыбьи, шевелю губами:

 

–  Люблю тебя, люблю тебя, Карстен…

 

Как не хочу, чтобы он уходил! Я же знаю… Он не вернётся.

 

–  Мы будем вместе, не плачь! Вместе навсегда…

 

И я ещё какое-то время вижу его бегущего, стреляющего из автомата в кого-то. В кого? В  моих сородичей… И я понимаю, что это ужасно… Но… Но как же я люблю его!

 

–  Эх, ты! – разочарованный плевок моего подсознания. –  Была такая возможность осуществить мечту, слетать за счастьем… А ты? Прокрутилась возле своей берлоги! Прям, «кино и немцы»! Пока!!!

 

–   Доброе утро! Как спалось? Какие такие немцы? –  это уже моё сознание включилось и услышало последнюю фразу.

 

Не знаю я, какие немцы. Приснится всякая ерунда! Живот, правда, на всякий случай потрогала. Ф-у-у! Пронесло.  Всё, забыли. Здравствуй, новый день, сегодняшний и завтрашний, и дальше.

 

–  Нет, ты прикинь! –  делился эмоциями приятель, к которому я спустя неделю пришла на юбилей. Жил он в частном доме, недалеко от меня. – Я ж здесь, ё-к-л-м-н, сорок лет! Всё через свои руки просеял. А они тут… Под ногами! Решил я, короче, лестницу на входе поменять, расковырял всё, раскопал. А они, неглубоко, метра не будет, лежат.. Трое… В серой форме.. Штык-ножи при них, кресты наградные! Нет, я, прикинь, раньше по лесам трофейничал – ничего! А здесь… Под ногами! –  радовался приятель. –  У одного ещё колечко на пальце. Так… Ничего особенного, но золотишко, всё же! Там ещё буквы были «К»  «М»  и надпись… Сейчас вспомню… Э-э-э, фэр, фор…

 

–  Фюр иммер цузаммен, –  подсказываю обречённо. –  «Вместе навсегда»…

 

–  Ты откуда знаешь?! –  удивился рассказчик.

 

–  Стандартная надпись на обручальных колечках, – отвечаю спокойно, но чувствую, как метнулось во мне смутное, горькое дежа-вю. –  Куда ты всё это дел? –  спрашиваю как можно равнодушней.

 

–  Так сбыл уже, любителям. Мне этого не надо. А они заплатили…

 

–  А их? Ну, останки?

 

–  Вон там, на пустыре закопал. Что мы не люди, что ли? –  сделал богопослушное лицо приятель. –   Ну, хорош! Банкет стынет. Пошли!

 

Где шляется эта проныра, моё подсознание, пока я активно пользуюсь разумом? Оно нарочно подкинуло мне этот сон или опять пошутило? Что я могу теперь сделать и должна ли? Может, другой раз, просто полететь за счастьем и не влезать в тонкости призрачного мира?