Еще лет шесть назад был известен прогноз: в Сендае в ближайшие десять лет будет крупное землетрясение. О японском городе рассказывает петрозаводчанка Светлана Чаженгина, преподававшая в местном университете.
Природные катаклизмы, произошедшие в Японии, привлекли к ней внимание всего мира. Но СМИ пишут и рассказывают не только о масштабах бедствия, но и способности японцев противостоять ему, помогая друг другу и поддерживая друг друга. Люди стояли в очередях за едой, но при этом не давили друг друга, ни один магазин не позволил себя поднять хоть на сотую процента цены.
Как только случились поземные толчки и прервалась мобильная связь, телефонные компании объявили о бесплатном пользовании телефонами-автоматами, в метро также бесплатно стали возить людей. Естественно, что в стране царила паника – люди в любом государстве остаются людьми, но паника эта была тоже своя, японская.
Петрозаводчанка Светлана Чаженгина несколько лет назад по приглашению японской стороны работала в университете города Сендай, пострадавшем от землетрясения и цунами. По нашей просьбе она рассказывает о городе, коллегах, нравах и обычаях этой страны.
Сразу оговорюсь, что это только взгляд со стороны, что там, внутри у японцев, мы так и не поняли (часто обсуждали это с друзьями). Так сказать, гайджин («иностранец» по-японски) всегда им и останется.
Япония довольно долго жила изолированно от иностранцев вплоть до XIX века . Так что до сих пор интерес к иностранцам (европейско-американского типа) есть. Могут на улице запросто спросить, откуда приехали, что здесь делаете. Всегда готовы помочь, если что спросишь, например, как куда пройти. По-английски понимают многие, иногда, правда, не могут сказать, тогда объясняются жестами, обращаются к карте, или, наконец, отведут в магазин или к полицейскому, который может объяснить. Когда мы с сыном, стоя на перекрестке, изучали карту города, проезжавшие мимо нас машины останавливались и сидевшие в них люди интересовались, не могут ли чем-то нам помочь. Хотя даже в нашей провинции в Сендае название центральных улиц, станций в метро были не только на японском, но и на английском языке (что, надо отметить, очень удобно, иероглифы-то не выучишь сразу).
Японцы открыты другим культурам и многое у них взяли – в бейсбол играют, гольф, модные бренды имеют английские названия. Но при этом они очень бережно сохраняют свою культуру.
Мы поразились, сколько на улице блондинов и рыжих – молодежь активно красит волосы, да и прически разнообразные. Но когда студент из нашей лаборатории сдавал экзамен на магистра, он в один день сменил свое авангардное мелирование на нормальную прическу.
Вообще, японцы – визуалы. Это понятно, у них образное чтение (картинки, а не буквы, хотя есть и слоговые азбуки – хирагана и катакана). Внешний вид очень важен во всем. Еда – сочетание не только вкуса , но и цвета, включая и посуду, все красиво разложено (плевок, но украшен – так шутили «злобные гайджины», когда не могли что-то проглотить). Внешний вид студентов и преподавателей в нашем университете был вполне демократичен, но в частных компаниях царствуют жесткий дресс-код и правила поведения: пиджак, галстук, ботинки, поклон нужного угла наклона (говорят, этому специально учат). Я уже не говорю о жилье (довольно аскетично, но продумано все до мелочей), храмовых комплексах и так далее. Кстати, старинные дома у них всегда асимметрично строили, когда поинтересовалась у своего начальника, почему так, он ответил, что, мол, глаз отдыхает при такой планировке.
Да, про то, что свою культуру японцы хранят. Я все-таки дитя Советского Союза, воспитанная на том, что мир и дружба между народами всегда и везде, поэтому меня удивило, что не только страна в целом, но и каждая префектура бережет свои традиции в еде, одежде, обычаях, праздниках. Например, в Мияги традиционно празднуют в августе Танабата — шоу с фейерверками и карнавальным шествием. Несмотря на то, что этот праздник отмечают по всей стране, жители Мияги говорят что у них он круче всех и очень гордятся этим. Или, когда мы приехали в Осаку, родной город моего босса, он сразу потащил меня есть окономияки, так называемую японскую пиццу, блюдо, как мне сказали с гордостью, традиционное только для Осаки.
Мы привыкли к тому, что японка – это прежде всего кимоно. Однако, японские девушки и женщины ходят сегодня в нем только на выпускной в школу, на некоторые праздники и, может быть, на свадьбу (хотя многие невесты сейчас предпочитают привычные нам белые платья). Кимоно дорого.
Японские виды спорта тоже популярны – кендо, стрельба из лука. Еще японцы любят бани на горячих источниках – онсены. Да и мы их тоже полюбили. Есть крутые, загородные, с видом на водопад или горы, с шикарными отелями. А есть в городе простые и доступные каждому, но тоже обязательно на горячем источнике: сидишь в ванне на улице, а вокруг снег.
Японцы могут на вкус отличить, в какой области выращен рис. В Мияги, кстати, один из самых вкусных. Японский рис дорогой. Когда в неурожайный год правительство закупило дешевый рис в Китае, он не пользовался спросом – невкусный. Мы с сыном съели килограммов 20 риса за полгода, скорее потому, что Алеша хотел брать в школу завтраки, как у всех его одноклассников. Кстати, из того, чем я угощала японцев на своих пати, им больше всего понравились борщ (свекла – редкость в Японии, выращивают ее только на Хоккайдо, а купить можно в магазине иностранных товаров) и пирожки с капустой. Блины моих гостей не впечатлили.
По поводу отношения японцев к природе… Скорее, они ее не берегут, а живут с ней в гармонии, как-то приспосабливаются что ли, чтобы было комфортно. Высокая влажность – везде в продуктах поглотители влаги, всякие прибамбасы, чтобы сушить все для профилактики плесени. Мало места (около 60% территории – горы) — строят маленькие дома, отсюда бонсай дерево (мы еще шутили, что к дереву прилагается бонсай-дом и бонсай собака, но японка, которая с нами тусовалась, этого нашего юмора почему-то не понимала).
Я уж не говорю о сейсмически устойчивых зданиях, не только современных, но и древних. В Киото есть деревянный храм Киямизудера (храм чистой воды), построенный кажется в XVI веке. Он выдержал уже не одно землетрясение.
В общем, японцы любят красоту (визуалы же!) везде, в том числе, конечно, и в природе. Праздник цветения сакуры (весной вместе с прогнозом погоды обязательно сообщают о том, когда она зацветет в том или ином городе, районе страны), изменение цвета листьев осенью — это события. Мой шеф очень хвастался этим явлением – осенним листопадом, пока не узнал, что и мы его видим каждый год. У многих буддистких храмов созданы сады камней…
Кстати, умению общаться с природой, видеть в ней красоту, учат с младенчества. Мой сын — первоклассник Леша — ходил на экскурсию жуков собирать, в зоопарк, каштаны собирал, опять же раков ловил…
Приспосабливаются японцы и ко всяким явлениям типа тайфунов и землетрясений. Перед одним из тайфунов, например, Алешу привезли из школы домой на автобусе (школа была в 500 м от дома), проверили закрыты ли окна и велели позвонить мне на работу. Я, правда, сама добежала – предупреждение уже было объявлено за несколько часов до этого. Узнали мы, что такое и землетрясение: в нашей квартире на четвертом этаже качало весьма ощутимо, с полок все попадало, упала со стола даже большая и железная точилка для карандашей. Но когда мы посмотрели в окно и увидели, что никто никуда не бежит, то и сами дома остались. Не очень испугались, так как не могли представить, что с нами может что-то случиться. В отличие от японцев, которые знают, что МОЖЕТ быть. Еще лет 6 назад был известен прогноз: в Сендае в течение 10 лет будет крупное землетрясение. Когда я спросила шефа, как они тут живут — в ожидании стихийных бедствий, — он сказал, что они надеются.
По-моему, японцы не религиозны (по крайней мере, мое окружение). Как опять говорил мой шеф, когда рождается японец, все идут в синтоисткий храм, когда он умирает – в буддистский, а женится кто как и где хочет.
Поражала нас, весьма приятно, безопасность, отсутствие криминала в городе. Для провинциального Сендая кража – событие, убийство — тем более, хотя бомжи и там есть. У них даже первоклашек не принято провожать в школу, учат самостоятельности. Однако деньги детям давать нельзя, ходить без взрослых в магазин — тоже, мы, правда, об этом поздно узнали. Детям нельзя приносить в школу деньги, сотовые телефоны.
С одной стороны, в школе (так я поняла) учат детей быть в коллективе — быть как все. На Лешу одноклассники, бывало, жаловались учителю сразу же, когда он делал что-то не так: не в той последовательности выполнил задание, не допил молоко (с этим строго). С другой стороны, в этом есть плюсы: умеешь или не умеешь, есть талант или нет таланта, но обязательно на концерте поешь вместе со всеми, участвуешь в театральной постановке (Леша тоже и пел по-японски, и роль в пьесе играл). Представьте, в классе 40 учеников, в пьесе ролей 5 – 6, но играть должны все (!). Сколько раз родители посмотрели один и тот же спектакль? Однако же, смотрели!
Профессия учителя в Японии престижна, им хорошо платят. Правда, раз в 5 лет переводят в другую школу, и в классе раз в два года меняют коллектив. Борются с клановостью.
Мне кажется, одна из проблем японцев – одиночество, хотя сегодня оно явление международное. Трудоголики в Японии даже не работают, они живут на работе – это в основном мужчины. Когда же они возвращаются домой в полночь им уже не до чего. Женщины занимаются домом, детьми, посещают всякие кружки, участвуют в волонтерских организациях. Но вот есть ли у японцев друзья в нашем понимании – не знаю. С коллегами ведь не до откровенности, дома – тоже. Нет, привыкли они, конечно, втянулись. Да что там, даже и мы втянулись. Я когда приехала в Сендай, интересовалась у друзей, как они тут годами живут без жен-мужей. Они надо мной смеялись – работа заменяет все, даже инстинкты. И, правда, после пары месяцев работы (а у меня было два выходных, хотя у всех один) ничего уже не надо. Отпуск брать в Японии тоже не принято, больничного нет, так что японцы берегут отпуск на случай болезни.
Сендай – это провинция, по японским меркам город небольшой – всего-то миллион с пригородами. Есть университет всей северной части Японии — Тохоку. Много иностранцев, в том числе и русских, — аспирантов, исследователей. Университет гордится своим нобелевским лауреатом (он там учился). Женщин на факультете среди исследователей и преподавателей оказалось двое – я и голландка (правда, наш факультет был техническим). Но студентки, конечно, были.
Рядом с Сендаем расположена Мацусима (сосновые острова) – один из трех знаменитых пейзажей Японии. Там всякие острова с храмами и знаменитый рыбный рынок Мияги – все свежее и живое продают. Хорошо там, спокойно. Вообще, в Японии я чувствовала себя комфортно. Хотя случались, конечно, неприятности в работе и неудачи, и по дому скучала, но не катастрофически.
Я больше волновалась за сына: в первый класс ему предстояло пойти в японскую школу, перед которой он некоторое время посещал детский сад. И как же я была поражена не только тем, что сын через какое-то время уже здоровался с воспитателем по-японски, но и тем как радостно приветствовали меня его сверстники, говоря «Доброе утро!» по-русски! Как происходило это взаимное обучение языкам – для меня загадка до сих пор. Когда же спустя несколько месяцев после приезда в Сендай мы с сыном встретили людей с европейской внешностью, Леша закричал на всю улицу, показывая пальцем: «Мама, смотри, иностранцы!». Можно было подумать, что он уже стал 100-процентным японцем.
Мой шеф постоянно интересовался, как мы с Лешей привыкаем к жизни в Японии. И очень любил, когда я отвечала: «Нет-нет, японцев понять нельзя, привыкнуть трудно, можно только со стороны любоваться, но работе это не мешает». И, правда, не мешало! А потом шеф высказал такую мысль, что японцы гораздо ближе по духу к русским, чем к европейцам и уж тем более к американцам (надо сказать, что говорил он со знанием дела, так как много ездил и жил в Европе и США).
Прошло уже несколько лет после нашего возвращения из Японии, но с бывшими коллегами общаемся. И когда услышала о землетрясении в Сендае, сразу позвонила туда. Связи не было. Попробовала послать сообщение по Интернету – и снова неудача. И какая же была радость, когда на днях сама получила сообщение из Японии – как всегда сдержанное: живы, здоровы… Наверное, пройдет немало времени, прежде чем они смогут говорить о своей трагедии. Но в Интернете нашла сообщение, что восстановительные работы в Сендае уже начались.
Фото автора и из Интернета
