Так называют пациентов с болевыми синдромами. Как облегчить их страдания?
Как справиться с болью? Эта тема волнует каждого, потому что касается всех без исключения. В Петрозаводском государственном университете работает уникальный специалист по боли Арина СПАСОВА, доцент, кандидат медицинских наук. Человек она крайне занятой, на нашу беседу едва выкроила время.
– Тема, которой я занимаюсь последние 12 лет, – лечение боли. Интерес появился не случайно. Толчком послужила беда, которая случилась с близкими людьми. В процессе ухода за ними я поняла, что в системе здравоохранения России не только нет специального подразделения, которое бы занималось проблемой болевых синдромов, но и врачи в большей своей массе имеют ограниченное представление о современных методах и способах лечения боли.
В этом наша медицина значительно отстала от зарубежной, где уже более 40 лет занимаются этой проблемой. В США, например, официально существует специальность, которая так и называется: врач, который лечит боль. В Европе клиника не получит лицензию на оказание медицинской помощи, если в ней не организована служба по лечению острой и хронической боли. Все эти организационные меры оправдывают себя и в социальном, и в гуманитарном плане. У нас же нет ничего подобного, и это существенно сказывается на качестве жизни больных людей.
– Но нет ли здесь подвоха, ведь боль говорит нам о неполадках в организме?
– С одной стороны, боль – наш защитник, она охраняет нас с детства. Ребенок знает, что если прикоснуться к утюгу, будет больно. С другой стороны, когда боль становится хронической, она разрушительна. Мы умеем лечить и продлевать жизнь при многих хронических заболеваниях: сахарном диабете, ревматоидном артрите, остеоартрозе, даже при онкопатологии. Однако очень часто хроническое заболевание сопровождается болью, которая существует не день, а месяцы и даже годы, в значительной степени влияя на качество жизни человека.
Чтобы облегчить страдания этих людей, во всем мире созданы специализированные клиники по лечению боли, но наши федеральные чиновники не видят необходимости в создании таких структур. За рубежом, если с болевым синдромом не справляется первичное звено (аналог наших участковых терапевтов), то пациент направляется в клинику боли, где им занимается команда из невролога или нейрохирурга, анестезиолога, инструктора по лечебной физкультуре и психотерапевта. По разным данным, страдают депрессией при хронической боли от 30 до 87 процентов.
– И чего они достигли?
– У них нет медицинских сирот – так образно называют пациентов с болевыми синдромами. Часто бывает так, что болезнь отступает, а боль остается. Вот яркий пример: у человека гангрена, ему ампутиовали ногу. Ноги нет, но боль остается. Куда идти этому человеку, к какому специалисту? У нас нет таких клиник, правда, уже 17 лет при онкодиспансере существует кабинет, в котором можно проконсультироваться по лечению боли.
Однако и здесь все не так просто и гладко, как хотелось бы. Речь идет о доступности лекарств, содержащих наркотические вещества. Наше законодательство, регламентирующее выписку и учет этих препаратов, настолько громоздко и сложно, что существенно ограничивает возможность их выписки. Кстати, на одной из последних конференций в Москве была озвучена потрясающая цифра. Оказывается, законный оборот наркотических средств во всей Россию составляет всего 10 килограммов, это в три раза меньше, чем в соседней Финляндии, и в 7 раз меньше, чем в Канаде.
– Значит ли это, что боль может быть чисто физической и психической?
– Понимаете, если бы кто-нибудь из ученых создал прибор, способный измерить уровень боли каждого больного, он тут же получил бы Нобелевскую премию. Мы можем измерить любой параметр работы в организме, исследовать сердечную систему, систему дыхания, измерить много других показателей, но что касается боли, то она остается на сегодняшний день самой большой загадкой. А интенсивность боли, которую испытывает человек, у каждого своя. Боль – это ощущение, причем индивидуальное. Попытка оценить боль с помощью каких-либо простых биохимических или физиологических тестов давно потерпела неудачу.
– Как эмоции сказываются на болезни?
– Известно, что такая сильная отрицательная эмоция, как ярость благородная, или праведный гнев, обладает обезболивающим эффектом. Многие раненые, которых выносили с поля боя во время Великой Отечественной войны, не чувствовали боли. Во-первых, из-за этого эффекта, во-вторых, из-за радости, что остались живы. В современной клинической практике были проведены исследования, которые показали, что тревога и страх делают боль интенсивнее в несколько раз. Поэтому очень сложно отделить область физического страдания от переживаний эмоциональных.
– А как же быть с душевными страданиями, когда кажется, что сердце разрывается от боли?
– Давно доказано, что эмоциональный стресс и душевное напряжение вызывают мышечный спазм. Есть даже такой диагноз: головная боль напряжения. В ответ на этот спазм ухудшается кровообращение, появляется боль. Если ситуация, требующая большого эмоционального напряжения, сохраняется длительное время, то есть все шансы на формирование хронической ежедневной головной боли напряжения. И здесь самое главное не только дать человеку волшебную обезболивающую таблетку, но и попытаться научить справляться со своими отрицательными эмоциями, сбрасывать их. Поэтому один из краеугольных подходов лечения хронической боли – не медикаментозный. Он держится на двух китах: психотерапевтических методах и лечебной физкультуре. Большинство пациентов хотят получить от доктора волшебную таблетку, но такой таблетки в природе не существует.
На Всемирном конгрессе по боли в Глазго, на котором я присутствовала, были представлены интересные исследования об отдаленных результатах лечения хронических болей в нижней части спины различными методами – хирургическим и консервативным. Оказалось, что через четыре года результаты одинаковы у тех, кто перенес операцию на позвоночнике, и у тех, кто лечился консервативно, с помощью лечебной гимнастики и психотерапии.
– Считается, что человек должен претерпеть все, что ему предопределено. Но хорошо ли, когда человек месяцами лежит в коме?
– Если человек находится в коме, то в этом, естественно, нет ничего хорошего. Известны случаи, когда после нескольких месяцев комы люди вставали на ноги почти без последствий. В такие критические моменты мы надеемся, что организм гораздо «мудрее», чем врачи, он сможет восстановить свои функции. А медики обязаны дать человеку этот шанс. Интересно, что в древние времена помогать умирающему было запрещено, считалось, что нельзя вмешиваться в волю богов. Первый приют для больных создала римская матрона Фабиола, христианка, которая оказывала помощь страждущим, калекам и умирающим. Облегчение страданий ближнего – одна из главных задач верующего человека. Кстати, установлено, что любая молитва искренне верующего – христианская, мусульманская, иудейская, буддийская – приводит работу нашего мозга в спокойное состояние, причем сейчас придумали молитву даже для атеистов!
По своей основной специальности я реаниматолог и работаю в отделении, где мы сталкиваемся с самыми тяжелыми больными. Могу сказать, что для выздоровления, безусловно, важны искусство врача и качественная медицина, но, чтобы поднять больного, нужна прежде всего любовь близких.
«Лицей» № 2 2010
