ЗА СТРОКОЙ АХМАТОВСКОГО "РЕКВИЕМА"

Последние десять лет я часто бывала в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, ибо подолгу жила в Петербурге, работая над книгой "Театр расстрелянный". Думаю, это один из самых притягательных центров духовной жизни России. Поэты, художники, музыканты считают его своим домом.

С конца прошлого года здесь начал осуществляться новый, как теперь принято говорить, проект "Реквием". Судьбы ленинградцев за строками поэмы Анны Ахматовой".

Так называлась работавшая с 24 октября по 15 декабря выставка фотографий, документов, вещей из семейных архивов ленинградцев, попавших под колесо сталинских репрессий. Отдельные стенды этой выставки "озвучивали", шли вечера, которые воскрешали трагические страницы прошлого.

Меня пригласили провести один из таких вечеров по моей книге, вышедшей в 1998 году в издательстве "Петропресс" - "Театр расстреляный", посвященной памяти родителей, Анисьи и Василия Лапиных, ленинградских актеров.

Раньше мне никогда не приходило в голову, что моя мама, стоявшая в 38-м году в тюремных очередях с передачей арестованному отцу, могла оказаться рядом с Анной Ахматовой, которая носила передачи сыну. А ведь могла бы!

Ахматова писала:

"...В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми глазами...спросила меня на ухо:

- А это вы можете описать?-

- Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было её лицом".

...Где теперь невольные подруги

Двух моих осатанелых лет?

На этот риторический вопрос Поэта отвечают экспонаты выставки.

Судьбы, судьбы, судьбы... Имена известные и неизвестные. В общем ряду два дорогих Ахматовой имени: сына Льва Николаевича Гумилёва, и мужа, а после развода до конца дней, друга - Николая Николаевича Пунина.

Лев Гумилёв- сын поэта Николая Гумилёва, расстрелянного чекистами в 1921 году, доктор исторических наук, талантливый учёный, основатель нового научного направления - этнологии, лежащей на стыке нескольких отраслей знаний - этнографии, истории, географии, археологии, - 14 лет провёл в тюрьмах и лагерях.

Первый раз был арестован, когда учился на историческом факультете Ленинградского университета.

Вот и доспорился, яростный спорщик,

До енисейских равнин...

Вам он бродяга, шуан, заговорщик, -

Мне он единственный сын.

Николай Николаевич Пунин - известный искусствовед, педагог, критик. В прошлом году вышла интереснейшая книга его писем и дневников. Пунинские слова "Мир светел любовью" помещены на её обложке. Не вынеся повторного ареста, в 1949 году он умер в ссылке, "превратившись в лагерную пыль".

"Хочется всех поименно назвать..." Именно эта ахматовская строка и легла в основу проекта "Реквием". В двух небольших залах было представлено около сорока семейных архивов, а они всё поступают и поступают от ленинградцев. И создаётся компьютерный "Семейный альбом", который частично можно будет увидеть и по Интернету.

Первый стенд, у которого я застряла, "Дело Владимира Георгиевича Лебедева-Шмидтгофа". Он автор текста знаменитой песни Дунаевского "Эх, хорошо в стране советской жить!" Режиссер очень популярного в своё время кинофильма "Концерт Бетховена", который собрал государственной казне больше валюты, чем даже знаменитый "Чапаев". Там снимались вундеркинд Буся Гольдштейн и будущий шахматный гроссмейстер Марк Тайманов.

Лебедеву-Шмидтгофу сказочно повезло. Он был арестован 1 апреля 1938 года, а освобождён 10 июня 1939 года. Попал в "пересменку". В НКВД пришёл Берия, а Ежов брошен за решетку. Некоторые дела пересматривались.

Как было просто сводить в эти годы личные счёты! Берия собственноручно застрелил Моисея Ефимовича Маркмана, члена правительства Грузии. Его жена получила 10 лет. А дочь Комунелла, когда подросла, тоже была арестована, уже в 1948 году. Она решила мстить за отца и вступила в молодёжную организацию "Смерть Берии". Получила 25 лет спецлагерей. В день своего рождения написала такие стихи:

Всё, что мы поздно поняли, что слишком поздно узнали

Всё, во что верили с детства и что обмануло нас,

Встало тюремной стеною между прошлым и нами

И рухнули лжесвятыни с их пьедесталов в грязь.

Через годы страха и массового предательства пронёс Василий Михайлович Алексеев, создатель новой школы отечественного китаеведения, преданность своим погибшим ученикам. В Ленинградском институте востоковедения из 90 сотрудников было репрессировано 40. Самого Алексеева не арестовали, но травили в печати, навешивали ярлыки: "лжеученый в звании академика", репрессировали его лучших учеников. Книги на восточных языках в экспозиции выставки - память о выдающемся востоковеде Н.А.Невском и его жене, по национальности японке.

Дочь Алексеева М.В. Баньковская сохранила и передала ахматовскому дому архив отца.

Когда-то в своих лекциях академик Алексеев говорил: "Ищите совершенства личности!" Ищите! В ваших руках судьбы русского востоковедения. Засилье дряни отменяется!". Как далеко было до такой отмены!

...На выставке много писем, обращенных к Иосифу Виссарионовичу Сталину, "дорогому", "любимому..." Письма написаны детским почерком, а иногда слабеющим почерком обречённых на смерть...Абсолютное большинство жертв ГУЛАГа слепо верили вождю всех времен и народов.

Здесь, на выставке, можно было, надев наушники, услышать с магнитофонной пленки ЕГО голос. Речь накануне выборов в Верховный Совет.

1 декабря, в день своего вечера в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, я решилась, послушала:

"Никогда в мире не было такой свободы"... "История не знает таких примеров..."

Что же это было?! Всеобщий гипноз? Дурман?

Миллионы замученных, расстрелянных, опороченных...

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров

Из бедных, у них же подслушанных слов.

И если зажмут мой измученный рот,

Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня

В канун моего погребального дня.

Март 1940

Фонтанный Дом

Обратите внимание на дату окончания поэмы "Реквием". В конце этого рассказа я к ней вернусь.

Много в жизни странных пересечений...

Из всей родительской библиотеки, конфискованной при аресте отца в январе 38-го, чудом уцелела одна маленькая книжечка стихов. И была это "Белая стая" Анны Ахматовой ("Алконост". Петербург 1922).

С этой книжечкой я и вышла к тем, кто 1 декабря пришёл на вечер. Прочла открывавшее сборник стихотворение:

Думали: нищие мы, нету у нас ничего,

А как стали одно за другим терять,

Так что сделался каждый день

Поминальным днем...

Разве не странно, что мой отец, Лапин Василий Дмитриевич, сидел на Шпалерке в одной камере с Орестом Высотским, вторым сыном Николая Гумилёва, сводным братом Льва Гумилёва...

Разве не странно, что через 75 (!) лет вернулся ко мне дневник моего 16-летнего отца, вернулся тогда, когда я начала работу над книгой о его судьбе! И я прочла исповедь мальчика совершенно другой эпохи...

Последняя запись в нём - 30 января 1917 года.

"Сегодня мои именины. Получив сегодня газету, прочёл о призыве в армию новобранцев. Представил слезы бедной матери, ея бессонные ночи и рад сейчас сам плакать, но слёзы не льются из глаз моих.

Опустевший дом, оставшийся без работника, вводил меня в отчаяние. И я решил как можно скорей ехать домой".

Всё, что случилось с большой крестьянской семьёй Лапиных, живших в Токсове, красивейшем селе под Питером, осталось за рамками моей книги "Театр расстрелянный". Но всё это уложилось бы в ахматовские строки:

Меня как реку,

Суровая эпоха повернула.

Мне подменила жизнь.

В другое русло

Мимо другого потекла она.

И я своих не знаю берегов.

На вечере речь шла о театральном Петербурге. О Вивьене, известнейшем педагоге, актёре и режиссере, и его учениках, среди которых были и мои родители.

В зале я увидела старейшего ленинградского актера Василия Васильевича Леонова, приехавшего (в такую непогоду!) из Дома ветеранов сцены. В 95-м, когда не было ещё книги и я проводила вечер памяти погибших актёров в Доме искусств, он подарил мне книгу о первом выпуске Института сценических искусств, подчеркнув фамилии моих родителей. Пришёл и Борис Николаевич Стрельников, сын композитора Николая Стрельникова, бессменный руководитель литературно-исторического объединения "Дом графини Паниной". В Доме Паниной был тот самый театр...

Прибежал перед спектаклем заслуженный артист России, актер театра на Литейном Евгений Меркурьев. Первым попросил слова, стал рассказывать о Петре Меркурьеве, своём отце, погибшем в 39-м, о своём знаменитом дяде, Василии Меркурьеве, усыновившем четверых детей репрессированного брата. Сбился, заторопился и сказал дорогие мне слова: - Спасибо за книгу, я так вас люблю, Наташенька! - И убежал на спектакль.

Читала стихи Ахматовой и Цветаевой Нина Скоморохова, актриса филармонии.

Андрей Толубеев, актер БДТ, народный артист России, прочитал отрывки из книги "Театр расстрелянный". Рассказал о своём отце - ведущем актёре Александринки Юрии Толубееве, тоже вивьеновце. Во время так называемого "ленинградского дела", в 49-м, жизнь Юрия Толубеева висела на волоске...

Я специально задержалась в Петербурге, чтобы побывать на вечере, посвященном "Ленинградскому делу в ЛГУ". Я ведь училась в эти годы в Ленинградском Университете (1948-1953). И ничего не поняла тогда! Я ведь была уверена, что ошибка произошла только с моим отцом, а все остальные, конечно, в чём-то да виноваты! Да простят таких, как я, прекрасные наши педагоги, погибавшие рядом с нами, а точнее за нас, чтобы мы не росли олухами!

И преклоним головы перед прозорливостью, всепониманием таких, как Анна Ахматова.

Лидия Корнеевна Чуковская записала в своих воспоминаниях об Ахматовой, придя в день смерти Сталина к ней домой:

"Того, что пережили мы, да, да, все мы, потому что застенок грозил каждому! - не запечатлела ни одна литература. Шекспировские драмы... детские игры по сравнению с жизнью каждого из нас. О том, что пережили казненные или лагерники, я говорить не смею. Это не называемо словом.

...Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили. Началась новая эпоха. Мы до неё дожили...

..."Наркоз отходит", как говорят врачи... Не верю я, что кто-нибудь чего-нибудь не понимал раньше. Кроме грудных младенцев.

...Не хотели понимать - дело другое. Такие и теперь водятся".

Анна Ахматова в марте закончила свою работу над "Реквиемом", в 1940-м. 5 марта умер Сталин, в 1953-м. И сама она умерла 5 марта! В 1966-м. Как видно, каждый год в этот день боль воспоминаний наваливалась на её больное сердце. И через 13 лет остановила его...

Наталья ЛАРЦЕВА