Может быть, страна просто пока не заслужила то, что ей когда-то предлагали – живой звук, честное слово, неподдельные эмоции?
Некоторые исторические события, вроде бы отстоящие друг от друга на достаточно большом расстоянии, очень разные по масштабу и резонансу, удивительным образом рифмуются между собой. И оказывается, что это то ли два варианта, то ли начало и конец одной и той же истории.
Совсем недавно страна отметила печальную дату – двадцатилетие со дня гибели Владислава Листьева. Увы, телевидение – такая специфическая штука, что какие бы шедевры ты ни создавал, какой бы суперзвездой ни был, после двадцати лет отсутствия на экране уже трудно объяснить, что значил тот или иной персонаж для целого поколения. Тем более не объяснить молодому поколению, почему страна на несколько дней впала в ступор, услышав об убийстве да, популярного, но всё же далеко не самого авторитетного в стране человека. И даже пересмотр записей старых передач, висящих на Youtube, ничего не прояснит – скорее, даже ещё сильнее запутает.
Это ведь не был журналист, реально влиявший на общественное мнение – криминальные репортажи Александра Невзорова и газетная публицистика Александра Минкина били по мозгам куда мощнее. Называть его телепроекты «скандальными» тоже можно было лишь в контексте начала 90-х, когда наш зритель, уже разочарованный в коммунистах и мысленно навсегда попрощавшийся с советской империей, в душе ещё оставался закоренелым «совком».
Скажем, Листьев первым организовал на главном федеральном канале еженедельное ток-шоу «Тема», на которое интеллигентные дамы-телекритики регулярно жаловались в своих заметках, что не могут смотреть такое без краски стыда на лицах. Но возьмите любой из выпусков – хоть о проститутках, хоть о русском мате, хоть о бальзаковском возрасте, хоть о топ-моделях, и что мы видим? Сидят авторитетные эксперты – писатели, психологи, педагоги, предприниматели, спокойненько обсуждают то или социальное явление, стараясь не злоупотреблять научной терминологией, но тщательно избегая всякой желтизны. За целый час никто никому ни разу не пытается набить морду и даже не перебивает, дожидаясь своей очереди высказаться!
Никто не знает ещё, что для привлечения внимания широких масс не философствовать надо, а приставить телекамеры к какой-нибудь замочной скважине – скажем, привезти в студию провинциальную лохушку, успевшую к двадцати годам пожить почти со всеми своими односельчанами и в течение недели расследовать, кто отец её многочисленных детей – пока в финале торжественно не огласят результаты заранее взятых ДНК-тестов. Внешне «Тема» очень напоминает малаховское «Пусть говорят» – и по стилю ведения, и по декорациям, однако уровень и язык разговора были несколько иными. Как, кстати, и в другом листьевском ток-шоу «Час Пик».
Вы обратили внимание, что жанр студийного интервью с глазу на глаз в последнее время фактически исчез? Звёзды – хоть политические, хоть попсовые, любят аплодисменты и даже обсуждать свои романы и разводы предпочитают при большом скоплении народа. А чаще им просто нечего сказать миру и приходится становиться на коньки, осваивать бальные танцы или пристраиваться к плите, готовя какую-нибудь нехитрую закуску, и радуясь, что хоть так можно попозировать перед камерами. Листьев беседовал с самыми известными людьми страны ежедневно, и не как Познер – подпольно, под покровом ночи, а в самый прайм-тайм. А в результате каждое интервью превращалось в яркий портрет человека со своими странностями, своими слабостями, своей жизненной позицией.
А каким было «Поле Чудес», когда его вёл Владислав, помните? Сейчас, случайно попадая на эту программу, я вижу то, как Якубовича в очередной раз заваливают подарками, то как кто-то поёт и пляшет, и не могу понять: это вообще о чём?! Тогда же играли всерьёз, отгадывали слова, а Владислав, особенно не привлекая к себе внимания, жёстко управлял процессом, лишая слова всяких фриков и выпендрёжников, приезжавших не блеснуть эрудицией, а помахать друзьям ручкой из телевизора. Причём вопросы встречались сложные, требовавшие недюжинной мыслительной деятельности. Эта серьёзность, подогревавшая спортивный азарт, правда, иногда приводила к разным казусам. Ведущий в интервью любил рассказывать, например, как однажды двум вышедшим в финал старушкам пришлось угадывать бурятский народный инструмент хур. На табло уже появились буквы «х» и «у», и одна бабуля заявила, что знает слово. Уговоры «хорошенько подумать» оказались напрасными – она всё равно выдала именно то, что пришло бы в голову всякому русскому человеку, после чего массовая истерика в зале продолжалась минут двадцать. От анекдотичных осечек не застрахован никто, а главное, когда всё гладко и слащаво, почему-то не хочешь – да заподозришь: «в игре наверняка что-то не так»!
Удивительно, но даже в самых легкомысленных своих проектах, превращаясь в шоумена, Владислав Листьев не переставал оставаться журналистом и пытался донести до зрителей некую любопытную информацию. Что для нынешних ведущих немыслимо, даже если у человека за спиной несколько курсов журфака и работа в каком-либо популярном издании.
Двойственность его натуры, кстати, бросалась в глаза уже в период работы в легендарном «Взгляде». Как раз на днях одна телеведущая, желая сделать покойному коллеге большой комплимент, сказала, будто в часы, когда в эфир выходил «Взгляд» с Листьевым, улицы городов пустели. Девушка, видимо, была не в курсе, что первая советская информационно-музыкальная программа для молодёжи выходила в первом часу ночи, когда делать на улице особенно нечего. Но что, кроме международных футбольных баталий, сегодня может заставить зрителя не спать допоздна, а потом ещё несколько дней подряд обсуждать увиденное с друзьями и коллегами? Когда в одну из октябрьских ночей 1987 года группа никому тогда не известных молодых людей, бодрых и энергичных, ворвалась в прямой эфир, посадила одного товарища принимать звонки и принялась крутить и комментировать разные острые сюжеты и клипы, мне лично показалось, что должно произойти что-то важное. Например, вот-вот им лично позвонит Горбачёв и сообщит, что перестройка и мир во всём мире победили окончательно и бесповоротно – а иначе каких срочных вестей они могут ждать? Жизнь сдвинулась с места, проспать что-то важное и радостное казалось обидным – и стоит бодрствовать.
Взглядовцы были разными и по манере держаться, и по интересам. Мне лично больше всего нравились проблемные репортажи Александра Политковского и исторические выпуски Дмитрия Захарова, большинство моих знакомых отдавали симпатии Александру Любимову – чего я не понимал тогда, а, зная дальнейшую судьбу всех участников этой якобы дружной команды, понимаю ещё меньше. На Листьеве же сходились все. Каких-то безумных сенсаций, обнародованных им, назвать невозможно – более того, когда кто-либо из зрителей подбрасывал какой-нибудь заковыристый политический вопрос, выходящий за рамки дозволенного, в ответ звучало неизменное: «Мы находимся на государственном телевидении и можем выражать только официальную точку зрения государства!». Зато у него замечательно получались программы, в которых требовалось подпустить чуть-чуть больше развлекательности, особенно приуроченные к праздникам, громким премьерам, открытию олимпийских игр и т.п. Лучшего средства против сонливости действительно не было! Может быть, поэтому остальные запомнились просто как хорошие ведущие, а он – именно как звезда.
И когда 1 марта 1995 года я, развалившись в кресле с книгой в руках под любимое тогда «Радио РОКС», услышал где-то в половине десятого вечера, как ди джей прервал передачу и сообщил, будто «только что в подъезде своего дома …», нетрудно понять пережитый шок. Листьев для всех олицетворял богатство, сытость и успех – честный успех профессионала, сделанный у всех на глазах в самый разгар смутного времени. Возможность убийства журналиста ни для кого не была новостью. За полгода до этого взрыв мины разорвал в клочья Дмитрия Холодова – вот только номера «Московского комсомольца» до нашего Петрозаводска почти не доходили и ни одной холодовской статьи о коррупции в военном ведомстве я не читал. О разгуле криминала тоже все знали – как в наших дворах расстреливали одного предпринимателя средней руки, я однажды слышал собственными ушами. Но это были звуки из параллельного мира, в который я не стремился соваться – как и вести с далёкой чеченской войны, к которой страна уже начала постепенно привыкать. А человек, ежедневно улыбавшийся с экрана, воспринимался если не как член семьи, то как хороший сосед точно, и думалось: если уж его пуля догнала, то о каком светлом будущем нам-то мечтать? Когда все каналы на сутки отменили передачи и вывесили портрет погибшего в траурной рамке, это был траур не столько по конкретному кумиру, сколько по последним иллюзиям.
С мыслью, что его убийц никогда не найдут, мы за двадцать лет успели смириться, поскольку по опыту знаем: чем громче убийство – тем труднее о нём сказать, что нам всё ясно, даже если дело дошло до суда. Александр Мень, Игорь Тальков, Галина Старовойтова, Михаил Круг, Лев Рохлин, Александр Литвиненко, Анна Политковская… (Немцова в список добавим или подождём немного?) Да о чём вообще речь, если мы с Кировым и Столыпиным ещё до конца не разобрались?! И самым обидным в нашей с вами истории представляется совсем не это. Получается, что талантливый человек отдал свою жизнь напрасно. За телевидение, которого мы так и не увидели и уже вряд ли увидим.
Сейчас уже никто не хочет вспоминать об обстоятельствах, предшествовавших трагедии. На момент смерти Владислав Листьев занимал должность гендиректора ОРТ – нового канала, который должен был ровно через месяц вытеснить из эфира Первый. Предполагалось, что Общественное Российское Телевидение будет работать, используя опыт подобных западных каналов – таких, как ВВС, откажется от рекламы и заполнит сетку вещания огромным количеством программ, интересных по содержанию и новаторских по техническому оформлению. ОРТ действительно появилось 1 апреля 1995 года, и в первые несколько месяцев удивляло свежестью творческих идей и обилием новых звёзд. Но уже летом реклама вернулась – да в таком количестве, что компенсировала все потери за период вынужденного простоя. Из новых программ до наших дней дожила лишь викторина «Угадай мелодию», надоевшая не меньше «Поля Чудес», а само ОРТ где-то через полтора года нашло силы признаться, что никакое оно не общественное и вернуло себе привычное название. Существует сейчас, правда, канал ОТР – Общественное Телевидение России, вроде бы работающее именно по тому принципу, о котором мечтал Листьев и имеющий в своём репертуаре неплохие научно-популярные и публицистические передачи. Вот только общая эстетика его смущает – эстетика, скорее характерная для середины 80-х годов. Неужели для того, чтобы быть умным и душевным, обязательно быть бедным? Ответ на этот вопрос был очевиден уже двадцать лет назад многим – но не тем, кто является главными хозяевами Останкино.
То телевидение, ради которого в 90-х стоило включать ящик хотя бы изредка, сейчас уже просто некому делать. Те, кто пытался, давно превратились в динозавров, вымирающих где-то на периферии, а наследников у них нет и быть не может. Вот в начале февраля этого года не стало Сергея Антипова – человека с трудно запоминающейся внешностью и тихим голосом, идеально подходящим для ночного эфира. Его ухода никто не заметил – за исключением разве что ретро-канала «Ностальгия», регулярно крутившего старые записи знаменитой «Программы А» – той самой, без которой невозможно представить себе молодёжь 80-90-х годов. А ведь так умерла надежда на то, что на наши телеэкраны когда-нибудь вернётся живая музыка!
Если судить о современной музыке лишь по тому, что показывают главные наши телеканалы – а они кроме попсовых праздничных концертов практически ничего не показывают, то самые счастливые люди на свете – это слепоглухие, которые именно этого не видят и не слышат. В каком году у нас в последний раз транслировались выступления звёзд мирового уровня, да и отечественных мастеров тоже, не считая вездесущих Лепса и Меладзе, я уже не помню. Но очень давно – задолго до того, как самыми модными словами стали «санкции» и «антисанкции». В 80-х же ещё считалось, что зрителю надо не только капать на мозги пропагандой, но и дать хоть немного на мир посмотреть через единственное подслеповатое окошко. Поэтому, когда в 1989 году на первом канале появилась программа, посвящённая обзору новостей популярной музыки, она оказалась вне конкуренции. Поначалу «Программа А» действительно делала упор не лидеров хит-парадов – Вячеслава Добрынина, только что пропевшего «не сыпь мне соль на рану», Владимира Преснякова, только ещё собиравшегося выпустить первую пластинку, Сергея Пенкина, чьё первое появление в кадре представили как «дебют нашего советского Боя Джорджа». В какой-то момент передача настолько монополизировала всё музыкальное вещание, что даже присвоила себе право трансляции очередного конкурса Евровидения.
Причем этот эфир сопровождался одним забавным моментом. В наши дни это состязание одинаково безликих попсовиков со всех концов света большинство смотрит не для того, чтобы послушать песни, а для того, чтобы поболеть за наших – некоторые даже пропускают всю песенную часть и подключаются как раз к подсчёту голосов. Двадцать пять лет назад никаких наших на Евровидении не было, и когда отпел последний конкурсант, на экране возник Антипов и сказал, что в течение ближайшего часа ничего интересного не ожидается, поэтому посмотрите пока наши сюжеты, а результаты голосования вам сообщат в конце программы. Но в какой-то момент идти в ногу с модой авторам надоело и над попсой они начали откровенно прикалываться – например, в одном сюжете продемонстрировали бутафорский инструмент: полый внутри деревянный ящик, раскрашенный под навороченный японский синтезатор, на котором «играли» на фонограммных концертах «Мираж» и «Ласковый май». А потом пошёл самый настоящий культпросвет!
Сергей Антипов не был телезвездой, поскольку сводил свои появления к краткому вступительному и заключительному слову. Зато он был неутомим как режиссёр и генератор идей. Именно он сделал по-настоящему медийным Артемия Троицкого, прежде предпочитавшего больше писать, чем говорить в микрофон. В своей рубрике «Уголок Дурова» критик начал знакомить зрителей с творчеством разных малоизвестных у нас зарубежных исполнителей – в основном весьма неординарных. Так появились многотысячные армии российских поклонников у таких групп, как KLF, Laibach, Technotronic.
Другие авторы тоже находились в постоянном поиске, расширяя границы дозволенного. Могли пригласить гениального пианиста Даниила Крамера, отснять полноценный концерт, а затем, включив ему запись, заставить импровизировать в дуэте с самим собой. (Позднее фильм «Крамер против Крамера» даже имел успех на каких-то международных телефестивалях!) Могли в новогоднюю ночь устроить рок-марафон групп, с названиями на букву «а», а год спустя – на все буквы алфавита, включая «ы». Открытие телесезона 1990-1991 года было вообще отмечено в прямом эфире трёхчасовым фестивалем, где на трёх сценах пели живьём эстрадники типа Ларисы Долиной, Виктора Резникова и Алексея Глызина, звёзды фолка и представители андеграунда. Прозвучало много хороших песен, случилось несколько новых открытий, но самым запоминающимся для многих почему-то остался провокационный выход Гарика Сукачёва и Олега Гаркуши, посвятивших легализации сексуальных меньшинств совместное исполнение шлягера из репертуара Вадима Козина «Когда простым и нежным взором».
Вокруг «Программы А» вообще витал ореол скандальности. Немудрено, что её все теленачальники – и советские, и постсоветские, стремились задвинуть на как можно более позднюю ночь, на другой канал, вообще закрыть. Команда же достойно отвечала ударом на удар. Победу над ГКЧП они праздновали, собрав в концертной студии самых отмороженных панк-рокеров и дали им полную свободу действий. «Монгол Шуудан», «Наив», «Бахыт-компот», «Чудо-юдо», «Сектор газа»… Ничего веселее и отчаяннее этого ещё никто не видел. И те дни у меня куда больше ассоциируются не с «Лебединым озером», а с куплетами Вадима Степанцова про пьяную, помятую пионервожатую.
Когда в 93-м Ельцин ссорился с парламентом и снова запахло гражданской войной, взаимные обвинительные заявления стороны почему-то стали делать именно ночью, безжалостно прерывая «Программу А». Ребята в ответ поставили интервью с Пауком из «Коррозии металла», который об отношении к происходящему сказал кратко: «По-моему, они все козлы!». Выступление Кинчева в футболке с неприличной англоязычной надписью, Лаэртского с характерной для его песен лексикой и безумно смешные перфомансы «квачей» из «Тайм-аута» на этом фоне кажутся просто мелочью.
Некоторые выпуски по нынешним временам вообще следовало бы назвать актом гражданского мужества. Так было летом 1994 года с «Гражданской обороной». В тот момент Егор Летов как раз активно занимался политикой, поддерживал радикальную оппозицию и гастролировал по стране с соратниками по национал-коммунистическому движению «Русский прорыв». Перед показом интервью с ним и фрагментов концерта в Горбушке Антипов лениво оправдывался, что мы, мол, с Егором не согласны, но уважаем его как художника, а потом дал высказать все взгляды, спеть песню, посвящённую защитникам Белого дома и даже помахать красным флагом под пахмутовское «И Ленин опять молодой…». Рецензенты потом в газетах долго ругались – одна пожилая уважаемая журналистка из «Комсомолки» даже углядела на экране «человека, одержимого дьяволом». Сегодня примерно те же люди, клеймившие «красно-коричневого» сибиряка, солидаризируясь с генеральной линией партии, бьют уже по другим мишеням – да вот только нет передач, где бы Макаревич, Шевчук, Арбенина, Вакарчук могли бы им ответить или что-нибудь спеть на злобу дня.
Впрочем, «Программа А» никогда не стремилась к политической актуальности и главная её заслуга совсем в другом. 90-е годы в общем и целом казались довольно скучными. Советская культура ушла в прошлое, новая ещё не созрела, так что слушать, смотреть и читать было особенно нечего. А тут каждую неделю в рубрике «Ad libitum» шли получасовые концерты разных интересных групп, напоминавших, что где-то что-то ещё происходит. Красивый джаз-рок Вячеслава Горского, авангард «Нюанса» и «Вежливого отказа», тяжёлый экстрим от молодых «альтернативщиков» из движения «Учитесь плавать», артистичное «Колибри» и «Несчастный случай» –да трудно вспомнить не побывавших тут! Легенды, типа «Аквариума», «Наутилуса», «ДДТ», «Крематория» и «Калинова моста» успели сняться по несколько раз, представляя свои новые программы. Не обошлось и без целой плеяды мировых знаменитостей, посетивших Москву – таких, как Рэй Чарльз, Би Би Кинг, Deep Purple, Status Quo, Rollins Ben.
Именно с «либитумского» концерта началась настоящая слава Чижа, именно там Сукачев презентовал свой проект «Всё это рок-н-ролл», ознаменовавший новый, взрослый период в творчестве «Бригады С», именно там торжественным многочасовым концертом заявила о своем возвращении многострадальная группа «Воскресение». Концерты отличались настолько высоким качеством, что их аудио- и видеозаписи, сделанные прямо с эфира, моментально попадали на пиратский рынок, а «Алиса» своё выступление на Шаболовке даже выпустила как официальный альбом. Уже в обиход входило понятие радиоформата, предполагавшее, что слушателю достаточно стандартного набора банальных хитов от столь же стандартной команды признанных мастеров шоу-бизнеса и ни нотки больше, уже целое поколение заражалось клиповым мышлением, и лишь в «Программе А» можно было увидеть, как настоящий артист выкладывается на сцене, неся миру откровение.
Увы, когда появляются проблемы со свободой слова, со свободой творчества вообще беда. Покочевав по нескольким каналам, в первый год нового века передача окончательно попрощалась со зрителем. Антипов ещё успел создать несколько проектов – не таких громких, но весьма достойных. И то, что сайт его главного детища продолжал жить в Интернете какой-то своей жизнью, наводило на мысль, что ещё последует продолжение. Как оказалось, абсолютно напрасно…
Наших сегодняшних героев объединяет главное – эпоха, символами которой они стали. Вот какая удивительная штука – пролистывая подшивки прессы двадцатилетней давности или просматривая старое видео, я прекрасно помню, в каком контексте мне пришлось существовать, как жёстко проверяла нас судьба на прочность, в каких радостях приходилось себе отказывать. А всё-таки завидую людям, писавшим и снимавшим всё это! Они делились с нами не ненавистью, а тем, что искренне любили, они дышали совсем другим воздухом… или как раз вырабатывали его? Теперь же хоть противогаз надевай – всё равно не поможет. Может быть, страна просто пока не заслужила то, что ей когда-то предлагали – живой звук, честное слово, неподдельные эмоции? Ну не едят у нас этого – и нечего заставлять! Или же это о телезвездах нашей юности когда-то напророчил Александр Башлачёв: «Мы сгорим на экранах из синего льда!»? А стоило ли гореть ради нас – таких, какими мы стали?
