От двух до пяти
В его головке картина мира почти сложилась. Оказывается, за все время своего достаточно ограниченного нахождения на планете он успел понять, почувствовать, ощутить, узнать невероятно много. Ограниченного не потому, что жил замкнуто, а потому, что нуждался в нас, взрослых. И не все мог делать сам, но только с помощью.
Есть много исследований о том, что именно отражает речь детей. Одно из самых известных — книга К.И. Чуковского «От двух до пяти». В ней поэт, критик,публицист, отец четырех детей с невероятной любовью и тщательностью собирал примеры детского словотворчества. Его наблюдения ценны и как документ эпохи. Ведь есть в нем и про Красную армию, и про Бога, и про революцию. Но все же больше просто детского, того, что живет в нас на уровне архетипов. И именно это интересно сравнивать с тем, о чем говорят дети XXI века. Ведь достаточно быстро в детский лексикон вошли слова новые, из тех сфер, в которых, например, не слишком разбираются наши бабушки и дедушки. Речь наших детей — отражение состояния русского языка вообще и индивидуумов в частности. Конечно, собранные здесь цитаты — некий осколочек детских ощущений, но все же…
— Дочка, почему ты падаешь?
— Мам, меня невидимые роботы толкают.
Проходя мимо огромной ямы, держась за папину руку:
— И кто это все разрыл? Приехали тут из Москвы или откуда-то еще и разрыли.
— Мам, ну зачем ты плачешь? Ты же настоящий мужчина, они никогда не плачут.
— Мамочка, а почему ты сморкаешься?
— Я не сморкаюсь. Это слезы.
— Не плачь моя хорошая мамусечка, все будет хорошо.
— Я Симу накрою, чтобы ей тепло было и ножки не мерзли, и она заснет.
— Папа-мама, а меня в садик возьмут?
— Возьмут, ты же уже большой.
— Может, сестру первую возьмут?
— Она еще кушать сама не умеет и одеваться.
— Ну, тогда сейчас моя очередь.
— Сынок, что ты скажешь, когда придешь в группу к воспитательнице?
— Здравствуйте, дети! Меня зовут Костя.
— Мам, давай мультик про сестренку смотреть!
— Такого мультика у нас нет.
— Ну, там обезьянка Анфиса на Ксеню похожа.
— Гена и Чебурашка сели в машину и поехали в магазин за вкуснятиной.
— Бабушка, ты куда пошла?
— В магазин.
— За шоколадками?
Малыш впервые оказался на берегу озера.
— Какая большая ванная! — воскликнул он.
— Бабушка, я тебе суп приготовила.
— Какой?
— Вкусный, свежий. На, ешь его вилочкой.
— Папа, мяу, теленочек спать у тебя под бочком будет.
— Максим, кто тебе больше нравится крокодил Гена или Чебурашка?
— Гена… с Обаяшкой (Чебурашкой).
— Мама, какая тетя жадная!
— Хухаики. (Сухарики)
Дед приехал с рыбалки! Кристина выходит в прихожую и руки в боки:
— Ну, что — рыбачник!
Собираются гулять, у бабушки пальто на липучках. Кристина:
— Ну, залипучивайся и выходи!
— К нам приходил фломастер! (телемастер)
Постирали с дочей куртку, повесили.
— Мам, она же не выхоснет до завтра!
— Жила была девочка и звали ее Буратино. Сел Буратино на петуха и поехал к своему папе Карлсону!
— В садике у нас в спальне так пахло! И мы спали в этой пихноте…
-Трусиха шьет трусы, да?
Но больше всего меня удивляет открытость и незащищенность детского восприятия. Его сочувственность и желание, ожидание чуда и счастья. Ведь если в магазин, то обязательно что-то вкусное, если Новый год, то Дед Мороз исполнит загаданное. А желания эти иногда такие простые: чтобы у мамы из животика скорее вылупился братик, чтобы папа перестал быть «тратом», то есть не тратил постоянно деньги. Вот так все гениально и просто в таком непонятно-наглядном детском мире.
