В выставочном зале Галереи промышленной истории Петрозаводска открылась первая персональная выставка художественной фотографии Анны Кондюковой. В экспозиции «Что видит шмель…» представлены фотографии цветов.
Цветы-то реальные, а показала их Анна в преображенном, поэтическом виде. И не поймешь: то ли это фотографии, то ли акварели. «Тебе сказали, что чудес не бывает? Не верь! Они их просто не видели…» Анна уверена, что так есть! Чудеса случаются, она видит их вокруг себя, а кроме всего прочего, она, мать четверых детей, еще и создает эту красоту вокруг себя и своей семьи.
Почему Анна снимает цветы? Потому что под рукой! Всё просто. Три года назад семья Анны перебралась жить из города в свой дом в Матросах. Дом — это заботы. Благо, муж у Анны замечательный, да и четверо мальчишек всегда на подхвате. У Анны свой сад: вишни, слива, черешня, яблони, а кроме того палисадник, где каких только цветов не водится. Сад и палисадник — место вдохновения для Анны. На снимках в экспозиции выставки можно увидеть преображенные, но все же узнаваемые листья люпинов, нежные садовые ландыши, цветки сирени, изысканные ирисы. Но самые любимые у Анны гортензии. Их у нее шесть сортов!
После рождения четвертого мальчика, Анна решила, что хочет по-настоящему учиться фотографии. Когда младшенькому Никите исполнилось два года, пришла в Академию фотографии Юлии Утышевой.
Интерес к фотографии пробудился еще в подростковом возрасте, когда отец к ее 15-летию подарил первый «Зенит». Увлеклась не на шутку: окончила все возможные курсы и тренинги, изучала различные техники, побывала на разных интересных мастер-классах. И теперь уже не может не фотографировать.
Восхищенные почитатели творчества Анны не жалеют эпитетов под работами, которые она иногда выкладывает на своей страничке в соцсети. Хотя ее жизнь не состоит из одних чудес: семья-то немаленькая!
Но откуда у Анны такое чувство цвета, формы, композиции? Оказывается, всю свою жизнь она училась. Сначала шесть лет в художественной школе. Причем было и многократное участие в конкурсах, даже в Финляндии.
— Мне повезло, я попала в класс Ольги Никитичны Юнтунен, — рассказывает Анна. – Она прекрасный преподаватель. У нее отличная манера преподавания. Ольга Никитична никогда не давила на нас, учеников. Давала много свободы, но при этом задавала нужное направление, определяла вектор нашего развития.
В школе Анна обожала историю, однако отношения с учителем-историком не сложились, и она поступила в Международный славянский институт на дизайнера. После художественной школы это оказалось ей под силу, хотя историю Анна любит по сей день. И снова повезло. Среди преподавателей оказался замечательный художник, мастер своего дела Аркадий Иванович Морозов. Именно они, ее учителя, задали высокую планку.
После института любовь-морковь, семейные перипетии, четверо детей, хозяйство… После полуторагодичных курсов — работа бухгалтером в фирме мужа. Тогда семье нужна была стабильность, чтобы дебет с кредитом сходился. Бухгалтерия в фирме и сейчас на Анне.
— Аня, вы по-настоящему начали заниматься фотографией довольно поздно, да еще в нынешней ситуации, когда снимает всякий кому не лень. Почему?
— Желание творить всегда сидело внутри. Конечно, это случилось поздновато по возрастным рамкам, если честно, но думаю, что надо успеть высказаться. Может быть, смогу передать этот ген чуда и волшебства детям и будущим внукам. Для меня слишком многое значит семья. У меня замечательные парни! Что может сравниться с улыбкой ребенка? Все ради них.
— У вас есть цикл выразительных фотографий, посвященный «Калевале». Как он рождался?
— Я читала «Калевалу» для взрослых и детей. Чтение это непростое. Слушала музыкальные произведения на эту тему. Существуют уже привычные нам образы, созданные предшествующим поколением художников. Но «Калевала» — это целое мироздание, и мне хотелось раздвинуть его рамки, показать что-то отвлеченное, чтобы в образе не было закостенелости. Например, Лоухи. Мы представляем ее себе старухой, а ей было всего 37 лет. У нее были самые красивые дети на всем Севере, она управляла великой страной колдунов-мужчин. Как при этом она могла быть ужасной и злой старухой? Возникло желание создать абстрактный образ, используя цвет, необычную форму.
Калевальская серия получилась очень интересной, ее показывали и у нас в городе, и позже на выставке в Хельсинки. Успешным было и участие Анны в выставках с использованием техники амальгамы и цианотипии.
— Реальность вас не привлекает?
— Реальность воссоздает сейчас каждый желающий с телефоном в руках. Если собрать всех снимающих селфи здесь и сейчас, получится огромная база данных. При этом окружающую красоту вокруг видят не все. Если хоть кого-то остановит запечатленная на этих снимках красота, этот миг волшебства, буду считать, что работала не зря. Особенно это касается детей, ведь они очень восприимчивы. Может, их зацепит, как-то откликнется в душе. Хочется волшебства!
— Вы верите в сказку?
— Не зря же детям читают сказки. В них всегда добро побеждает зло. Я, например, обожаю Туве Янссон и сказку про муми-троллей. Обожаю принцип муми-мамы. Помните? «Не забудьте горячие пирожки!» И еще: «Жизнь прекрасна!»
— Как ваш муж Александр Смирнов относится к вашему увлечению?
— Он очень серьезный человек. Вепс по национальности. Для него важно, что он — мужчина, я – женщина, то есть он добывает мамонта, а я занимаюсь домашним хозяйством. Десять лет всё было стабильно, понятно, четко. А потом началось мое увлечение фотографией. Не думаю, что моего мужа это положение вещей сильно устраивает, может, иногда даже и раздражает, но он поддерживает все мои увлечения. Он понимает, что это для меня важно. Вот мы приехали выставку делать, а три стекла оказались разбитыми. Он тут же поехал добывать новые стекла. Без вопросов. Надо мне поехать на петроглифы — поедем: «Ты скажи только куда». Наверное, это и есть любовь.
