Огромное число найденных мною предков — это почти полностью родня по материнской линии. Ещё точнее, по линии мамы моей мамы.
Есть способ перемещения во времени, доступный только девочкам, –
попадать в прошлое по восходящей материнской линии.
«Детская книга для девочек», Б. Акунин
Не знаю, правда это или вымысел, но история моих поисков хорошая иллюстрация этих слов. Давно было ясно, что о родственниках по маминой линии известно гораздо больше, чем по линии отца, но величину и характер этой разницы я долго не замечала.
Деды меня не дождались, одного расстреляли в 1938-ом, второй умер от болезни ещё до моего рождения. Бабушка по папиной линии прожила с нами три года, и я хорошо её помню. А вот с бабушкой по маминой линии мне удалось познакомиться только в очень взрослом, 28-летнем, возрасте: после драматического развода родителей, моя мама была с матерью и родным братом разлучена навсегда. А потому бабушка Мура и знать не знала о моём рождении и раннем, в 16 лет, сиротстве. Обрела я её совершеннейшим чудом, о чём есть своя история, но сейчас не об этом речь.
А речь о том, что огромное число найденных мною предков — это почти полностью родня по материнской линии. Ещё точнее, по линии мамы моей мамы.
Удивительны результаты поисков и тем, что стартовала я с одинаковым уровнем знаний по обеим родословным линиям: с детства знала, что папа родом из вятских крестьян, а мама из костромских. Только мои деды и бабушка были первым тонким слоем интеллигенции — инженер, агроном, учительница. О своей второй бабушке я почти ничего не знала, кроме того, что мама была с ней разлучена в трёхлетнем возрасте и недолго общалась в период своего ленинградского студенчества в 50-е годы прошлого века. Мама никогда не называла немецкую девичью фамилию своей матери, хотя, оказывается, хорошо её знала.
Бабушка Мура, Мария Георгиевна Майер, о немецких корнях и словом не обмолвилась, но всё-таки кое-что о предках у неё узнать удалось. В Дереве появились имена её родителей, Георгия Васильевича Майера и Марии Зиновьевны Никифоровой, их братьев и сестёр. Поиски заняли много лет, надеюсь, они продолжатся и принесут новые открытия. Даже моим близким родственникам трудно ориентироваться в огромном родословии, поэтому обозначу лишь пунктиром — Зиновий Иванович Никифоров оказался кавалергардом, потомком небогатых, иногда родовитых, а иногда службой получивших дворянство Никифоровых, Мауриных, Копытовских.
Георгий Васильевич Майер, мой прадед, потомок прибывших в Россию в конце ХVIII — начале XIX века из Германии врача Иоганна Антона Майера, предпринимателя Иоганна Рудольфа Мейера, его жены Юлии Амелунг, молодого медика Фёдора Ивановича Вебера, о немецком прошлом которого практически неизвестно ничего, даже имя. Все выше названные есть мои прямые прапрапрапрабабушки и дедушки. Вот нам и тихое русское крестьянское прошлое!
Мне удалось найти множество предков в Германии, среди них удивительные плеяды музыкантов Мейеров, Фатеров, Кобергов. А ещё Отте, Плёттнер, Фольгер, Родевольд, Винтгейм, Нагель, Соде, Хербст, Бокельман, Малер, Билдербек, Линденер, Люде, Зельц, Лимборг, Леттелен, Цасс, Фредебольдт, Крозеберг, Бартельдес, Розенхаген…
Итак, первая дверь в Прошлое открылась мне через мою бабушку Муру.
Но в последние годы наше родословие пополнилось большим числом фамилий российского древнего дворянства: Михайловы, Лихачёвы, Ельчаниновы, Благово, Беклемишевы, Полетики-Политковские. Это совершенно особая страница в поисках. Мужчины ярославского рода Михайловых не раз женились на девицах известных русских фамилий, а так как их генеалогия была детально изучена ещё до революции, то я мгновенно, как на лифте, возносилась к своим 16-19 раз прадедушкам. Эти родословные «свечки» напомнили мне солнечные протуберанцы, и они хорошо видны на схеме родословного Дерева.
Рассматривая его снова и снова после недавнего обретения предков Благово, я неожиданно даже для себя вдруг осознала, что всё это пришло в нашу семейную историю благодаря единственному человеку — моей трижды прабабушке по материнской линии Варваре Петровне Михайловой, в первом браке Вебер, во втором Ратаевой. Выйдя замуж за Валериана Вебера, она первый раз объединила кровь русскую, польскую и украинскую с немецкой и даже, кажется, шведской. Выдав свою дочь Любочку за Василия Карловича Майера, она сделала это вторично.
Рассматривая картинку родословного Дерева, обращаешь внимание, что в немецкой его части известны многие женщины рода, и не только их имена, но и девичьи фамилии. В русской части об этом можно лишь мечтать. Хорошо, если известны хотя бы имена, ещё лучше, когда известны их отчества, а уж если знаешь фамилии их отцов, это огромная удача — можно поискать предков по восходящим мужским линиям.
Сегодня я отступлю от своих правил не рассказывать родословные гипотезы, но это важно сейчас обозначить. Отношение к женщинам было таково, что на рубеже ХVIII-XIX веков их даже не указывали в метрических книгах при рождении ребёнка. Так случилось при рождении моей 4 раза прабабушки Любови Фёдоровны Политковской. Отцом её был известный доктор Фёдор Герасимович Политковский, а вот имя матери у неё и её семерых братьев и сестёр в метрических книгах Московской приходской Церкви Трёх-Святительской, что близ Красных Ворот, не указано. Что же за отношение к женщинам такое было?! Что я теперь из-за этого бабушку свою не знаю… Верните меня туда на машине времени, организую движение за их права!
И всё-таки одна ниточка мастером генеалогического сыска Ириной Олеговной Заленской была обнаружена. Если когда-то предположение будет документально подтверждено, надо обязательно написать, что открытие совершила именно она. Это важно не только для моей родословной, а ещё и для биографии знаменитого русского врача Ф.Г. Политковского.
Вот что Ирина обнаружила в деле о дворянстве рода Политковских. Крёстной матерью первых трёх детей доктора Политковского — Ильи в 1792 году, Михаила в 1796-ом и Веры в январе 1800 года — была «вдовствующая полковница Евдокия Александровна Обалдуева» или «вдовствующая Надворная Советница Евдокия Александровна Оболдуева». Очень часто крёстными были именно бабушки младенцев, это и в моём родословии наблюдается неоднократно. И не раз бывало, что у следующих детей в семье были другие крёстные, потому что бабушки за старостью лет умирали. С декабря 1800-го по 1806 год в крёстных Евдокии Оболдуевой нет.
Фамилия, конечно, немного удивила. Не буду сейчас писать о том, что и некрасовский помещик Оболт-Оболдуев, и поэт Георгий Оболдуев из этой же родственной обоймы. Ещё неожиданнее было следующее открытие. На сайте российского родословного фонда отыскалась, думаю, та самая Авдотья Александровна Оболдуева, дочь Александра Ивановича Дурова! Представляю себе жениха и невесту перед аналоем, Дурова выходит замуж за Оболдуева, нарочно не придумаешь.
На сегодня это только предположение, а потому два самых маленьких «протуберанца» правее Политковских на схеме не подписаны. Но обоснования у этого предположения всё-таки есть.
Пока не удаётся мне продвинуться вверх по линии моего 4 раз прадеда — Антона Эмануиловича Майера, как звали его в России, Иоганна Антона Майера, каким его знали в Германии и Менделя Сакса Майера, каким он родился в патриархальной еврейской семье. Не могу пока узнать ничего о родителях другого 4 раза прадеда, Ивана Григорьевича Мейера в России, Иоганна Рудольфа Мейера в Германии. И Пётр Котиков мне не даётся, и Кир Никитин, и Матвей Бадьин. Одна надежда на моих далёких и очень далёких бабушек. Я верю, кто-то из них обязательно приоткроет волшебную дверь в Прошлое и скажет ласково: «Проходи, внученька, мы тебя заждались!»
