Конкурс короткого рассказа «Сестра таланта»

Железное здоровье

sestra_ logotipКаждый взрослый здравомыслящий человек хранит дома аптечку с лекарствами — мало ли что случится. Миша Кобылкин был взрослым и мыслил весьма здраво, но лекарств дома не держал. Все потому, что Миша — на работе Михаил Викторович — обладал железным здоровьем. Он руководил отделом в большой фирме и постоянно подписывал чьи-то заявления об отгулах, просматривал больничные листы, отпускал домой чихающую секретаршу. Он злился на хилых сотрудников и сам желал хоть раз заболеть. Но его ничего не брало. Даже насморк последний раз квартировал у него в носу лет двадцать назад, а температура и вовсе ни разу в жизни не поднималась выше тридцати шести и шести.

Миша Кобылкин не занимался спортом, не делал по утрам зарядку, презирал здоровое питание. Когда-то физрук настаивал, чтобы Кобылкин со своей фантастической прочностью непременно шел в спорт, но мама говорила Мише, что спортсменам некогда учиться, из них вырастают дураки, и Миша с наслаждением прогуливал физкультуру.

Несмотря на чудовищное отношение к своему здоровью, тридцатипятилетний Михаил Кобылкин выглядел моложаво, очень этим гордился и никогда не отращивал бороду. Но Миша устал. Он не мог уйти в отпуск — заменить его было абсолютно некем, а без Миши отдел начинал куролесить и разгильдяйничать. Если бы только уйти на больничный… Нет, липовый больничный достать не проблема. Просто Кобылкин был ответственным работником. Только настоящая болезнь, рассуждал Миша, не потревожила бы его совесть и дала возможность хорошенько отдохнуть.

И Кобылкин стал нарываться. Он по-гусарски набрасывал на плечи куртку, оставлял машину во дворе и пешком шел на работу. Ноябрь задувал снег под одежду, а Миша улыбался губами серого цвета. Кобылкин успевал насквозь промерзнуть, пока доходил до офиса. Отмахнувшись от горячего чая, который настырно совала ему секретарша, он запирался в кабинете и ждал реакции организма. Но организм не дул в ус. «Минусовые» прогулочки, казалось, только бодрили его. Лицо Миши сильнее зарумянилось, ноги приобрели твердость, которой прежде он никогда не чувствовал.

Тогда Кобылкин обнаглел окончательно. Он нарочно ронял себя на скользких дорогах, отирался в общественных местах, не отворачивался, если кто-то кашлял в его сторону, по полчаса стоял в ледяном душе, глотал просроченный кефир, а по воскресеньям пил водку. Но иммунитет справлялся со всеми выходками своего хозяина. Мишин дух чах, а тело крепло.

Однажды весенним утром Миша вышел из подъезда и привычно уже побрел на работу пешком. Внезапно набежала хмарь, заморосило, а через пять минут дождь поливал как бешеный. Кобылкин обрадовался: зонта, разумеется, он не взял. Прохожие заворачивались в плащи, втягивали шеи, набрасывали на головы пакеты, прятались в магазинах и автобусах. Миша победно вышагивал по тротуару, напевая песенку и вертясь под струями, словно принимал душ.

В подземном переходе Миша поскользнулся на лестнице, съехал вниз по грязным ступеням и довольно чувствительно треснулся поясницей о пол. Он встал и с удовольствием почувствовал скрипящую боль в спине. Кобылкин заковылял к выходу, стараясь скорее выпрямиться, чтобы сделать боль значительнее.

«Отлично!» — ликовал Кобылкин, рассчитывая как минимум на большой синяк.

Он потек в толпе насупленных лиц и слякотных плащей, но толпе не удалось скомкать его. Из Мишиной головы полилась музыка, и если бы не боль, он сделал бы пару па прямо там, среди волокущихся из серого подземелья в серый день прохожих. Подтаскивая себя к лестнице, Кобылкин сообразил, что музыка не льется из него, а вливается внутрь. Рядом с выходом сидел паренек в инвалидном кресле и играл на флейте. Он напоминал воздушный шарик, который поймал за ниточку остромордый куст: верхняя часть его тела трепыхалась и вибрировала, а нижняя, скрюченная и тонкая, застыла на месте. Взгляд его был серьезен, даже равнодушен, но когда музыкант, точно подгоняя мелодию, начинал быстрее двигать головой и губами, казалось, он паясничает, высмеивает сам себя, извиняется за свой жалкий, неуместный вид.

Миша прошел мимо флейтиста, как проходил мимо чужого несчастья много раз, но сейчас ему стало стыдно. Музыкальная насмешка ли, серьезные глаза калеки, его ноги-ниточки, прилепленные к креслу, или то, что еще минуту назад сам Кобылкин мечтал об увечьях, — что-то ввалилось в Мишину душу и все там перемешало. Он подошел к парню и положил рядом с ним несколько крупных купюр.

Выйдя под дождь, Кобылкин доверху застегнул куртку, поднял воротник и, забыв про ушибленную спину, понесся в офис. В кабинете он двадцать раз отжался и, взмокший, уселся читать статью о пользе интенсивных нагрузок. Вечером того же дня он записался в бассейн и тренажерный зал.

Хочется сказать, что Миша исправился. Но это неправда. Тренажерный зал отвалился через месяц, а в бассейн Кобылкин так ни разу и не сходил. Михаил Викторович по-прежнему частенько уминает конфеты вместо обеда, время от времени попивает крепкое и курит. Зато он выпросил у руководства целый месяц отпуска и теперь повсюду ходит пешком — привык.

 

Условия конкурса здесь