Стихи из сборника «Иллюзия пути»
Монолог сердца
Пусто. Гул. Мрак бездушен.
Почему не бывает в тюрьме игрушек?..
Чёрным зашито междурешётье…
Люди, вы где? Вы где-то живёте?
Я стуком будил вас? Был непослушен?
Уродцем родился и маме не нужен?..
Наверно, так надо — ведь я понимаю —
Чтоб страшно, чтоб больно.
Глотаю, глотаю
Горячее, горькое.
Стучать.
Надеяться.
Бескожий, безглазый младенец –
Сердце.
***
Да хватит бесконечных — «не греши»!
Ночь выплеснет в лохани улиц тьму —
И тело, вынырнув из конуры души,
Цепь разгрызет и взвизгнет на луну.
И вылижется жарким языком,
Под дегтем кожи обнаружив мед.
К тебе, меня не ждущему, в твой дом,
Слепое и бесстыдное — придет.
Забьется в дверь — ты, не включая свет,
Откроешь и прижмешь его к себе.
И тело запульсирует во тьме…
Глаза откроет
И ответит:
«Нет».
***
Вся атрибутика соблюдена:
В окна медово сочилась луна,
Руки бемольные звуки рождали,
Губы вино отпивали и ждали
Губ незнакомых, ладоней чужих –
В общем, культурный «их либе дих».
А по углам – там ниже, тут выше –
Гроздьями висли летучие мыши
Слов недозрелых, непрожитых снов…
Где же ты?! Где ты, птица-любовь?
Спой свою партию, выпей до дна –
Вся атрибутика соблюдена.
***
Ушла любовь. И черным колесом
Ее цветную тень перекатило.
И осени унылое кадило
Качается над вымокшим мостом,
Где я стою, где памяти листы
В воде свершают горькое мытарство.
И нет пути.
И сути.
И пространства.
Одно пустое, выцветшее ты.
***
Нас разделяют заборы тел:
Башни, хрущевки, смешные хибары –
Границы души. Мы ж – лихие татары –
Ломимся каждый в чужой удел.
Да разве мне многого, Господи, хочется –
К комочку души прикоснуться во сне,
Но жвачкою розовой одиночество
Меня прилепляет к бетонной стене.
***
Была бы волком – выла на луну ноктюрново-протяжно и печально,
Но что же делать, коль я под луной звереныш человека изначально.
Была бы волком – выла на луну…
Была б сиренью – стыла на ветру бессонно, бездремотно и печально,
Но что ж поделать, коль под ветром я росточек человека изначально.
Была б сиренью – стыла на ветру…
Была б ребенком – и ревела я безудержно, азартно и печально,
Но что поделать, коль под солнцем я зерно старухи древней изначально.
Была б ребенком – и ревела я…
Была б душою – и летала я под небом страстным, страстным и печальным,
Но что поделать, коль я родилась бессильным телом, телом изначально…
Была б душою – и летала я…
Была бы волком – выла на луну…
Была б сиренью – стыла на ветру…
Была б ребенком – и ревела я…
Была бы…
***
«Дай, Джим, на счастье лапу мне,»
Так говорил мой брат, напившись,
При солнце или при луне,
К плечу чужому прислонившись.
И ржала пьяная братва ,
В ладонь протянутую глядя, —
Чуть выпьет и уже давай
Молить руки, как «Христа ради».
А он все плакал и хмелел,
Просил пожать чужие руки.
О реках Питера он пел
И о несбывшейся подруге.
Я выпиваю в тишине –
Прям из горла – убить бы чувства.
«Дай, Джим, на счастье лапу мне…»
Тяну ладонь, а рядом пусто.
***
Каждый день отбрасывает нас
Все дальше от черты рожденья,
Как полуденные тени,
Привязанные жестким узлом
К подошвам наших ботинок.
Гротескно длинные, ломаные, тонкие,
Они поочередно перечеркивают
Пролетающие мимо машины
И тени других людей.
Они пропадают внезапно —
В тени домов и деревьев,
В глобальной тени облаков,
Без цели скользящих над нами.
***
А душа-то детская, а душа дурацкая,
А душа зеленая… Ах, ты Боже мой…
Уж давно простилася с песнями да цацками,
С юностью дурашливой. Вроде на покой
Ей змеею раненой уползти под камушек
И глаза уставшие в синем мху смежить:
Сладко, сладко плачется у студеных ламбушек,
Среди клюквин розовых можно тихо жить.
***
Это смешно, но когда ты уехал, пошел дождь.
«Слезы дождя» — слишком банальное олицетворение.
У природы свои любимые тропы.
Может быть, она любит перечитывать
Мои улыбки и бравые слова мои,
Обращенные к тебе, уходящему, —
И это ей кажется интересным,
Хоть и банальным оксюмороном.
А дождь был убедителен.
В нем было много души,
Много чувства, похожего на печаль.
Природе нравится подражать нам
В нашей любви и ритуальности действа,
Внутренне нового, внешне штампованного
До полной стилистической стертости.
Я полюбила этот дождь.
Он – не я: он не боялся быть смешным и уличенным
В своей любви.
Об авторе публикации. Зоя Фридриховна Маляренко родилась 6 сентября 1968 года в Ижевске, Удмуртской АССР. В Петрозаводске живет с 1977 года. Училась в школах №30 и №3. С 1985 года осваивала работу и работала в различных медицинских учреждениях Петрозаводска санитаркой, уборщицей, дворником, учеником монтажника радиоэлектронной аппаратуры на радиозаводе. Образование незаконченное высшее. В 1993 году поступила в Петрозаводский университет на филологический факультет. На 5 курсе из-за развития болезни прекратила учебу. В 1996 – 1997 годах работала учителем русского языка и литературы.
Стихи начала сочинять, по ее словам, с четырех лет. Печаталась в журнале «Север». Несколько лет на общественных началах сотрудничала с инвалидными общественными организациями «Крылья надежды» и центром «Благодать». Автор десятка статей в карельских печатных изданиях по проблемам людей с особыми потребностями. В 2000 – 2001 годах была автором и ведущей двух передач на Карельском телевидении. Работала корректором в журнале «Север» в 2001 – 2005 годах.
В 2007 году после победы на конкурсе стихов, объявленном Министерством культуры Карелии, была издана книга ее стихов «Зоя» тиражом 500 экземпляров. В 2018 году принята в Союз писателей Республики Карелия.
