Культура

Искусство мужицкой Руси

В Музее изобразительных искусств Карелии прошла презентация книги «Художественное наследие Карелии. Иконопись Обонежья и Западного Беломорья» Владимира Платонова

«Книга удалась!» Эта короткая запись завершала отзыв о труде научного сотрудника Музея изобразительных искусств Карелии Владимира Платонова, кандидата искусствоведения, заслуженного  работника культуры России и Карелии. И это означало: работа ведущего специалиста по древнерусскому искусству Карелии получит грант Российского фонда фундаментальных исследований на издание и увидит свет. Вряд ли в Карелии нашлись бы на это средства.

Знакомство с постоянной экспозицией Музея изобразительных искусств начинается, как правило, с трех залов, в которых представлены иконы Русского Севера. Коллекция уникальная. Более 45 лет ее не только хранил, но и собирал Платонов: ездил в экспедиции по Карелии, работал с реставраторами, готовил временные выставки, каждая из которых была заметным событием в культурной жизни республики, участвовал с докладами в научных конференциях. 

Икона «Богоматерь Одигитрия Смоленская». Начало XVI века из деревни Кинерма Пряжинского района. Ее привез в музей из экспедиции Владимир Платонов. Хозяева, в доме которых находилась икона, долго не хотели отдавать ее в музей. Владимиру Георгиевичу удалось преодолеть их недоверие. Сегодня икона – одна из жемчужин коллекции древнерусской живописи музея
Икона «Богоматерь Одигитрия Смоленская». Начало XVI века из деревни Кинерма Пряжинского района. Ее привез в музей из экспедиции Владимир Платонов. Хозяева, в доме которых находилась икона, долго не хотели отдавать ее в музей. Владимиру Георгиевичу удалось преодолеть их недоверие. Сегодня икона – одна из жемчужин коллекции древнерусской живописи музея

Летом в Музей изобразительных искусств регулярно приезжают студенты Московской духовной академии – будущие иконописцы, чтобы поработать в залах древнерусской живописи. С двумя из них, благодаря помощи Владимира Георгиевича, мне удалось встретиться: они были в полном восторге от увиденного в маленьком провинциальном музее. А потом мы с Платоновым долго говорили о том, какой будет русская икона в XXI веке.

И вот на этот раз музей пригласил на презентацию не новой выставки, а научного труда Платонова — книги «Художественное наследие Карелии. Иконопись Обонежья и Западного Беломорья», которая стала итогом его многолетней научной деятельности. Потому что, как говорили его коллеги, Владимир Георгиевич не просто хранитель и собиратель коллекции, он ученый, отдавший себя любимому делу. Это уже не работа, а почти полувековое служение.

Ветераны музея, многие годы проработавшие рядом с Платоновым, говорили, что когда он «запирался»  в невидимой, но явно ощутимой башне, все понимали: Владимир Георгиевич погружен в новый замысел: проект, выставку, статью.

Платонов не был первым исследователем иконописи Русского  Севера. Но книга автора первого фундаментального исследования северного искусства «Живопись Обонежья XIV – XVII веков» Энгелины  Смирновой вышла более чем полвека назад. Платонов же впервые публикует уже многие реставрационные открытия 2000-х годов, практически неизвестные зрителям и исследователям. 

«Живопись Севера, — писала Э.С. Смирнова, — в конечном счете, крестьянское искусство огромной «мужицкой Руси». «Оно (это искусство), —  уточняет другой исследователь древнерусской живописи М.А. Реформатская в книге «Северные письма», — позволяет судить о художественном мире глухих и отдаленных деревень, почти не оставивших от допетровских времен других произведений искусства, кроме икон».

Несколько лет назад Владимир Георгиевич вместе  молодым тогда сотрудником музея С.П. Ларионовым подготовил выставку «Сокровенный мир северной часовни», уникальную экспозицию, то самое крестьянское искусство мужицкой Руси. Иконы, вывезенные из часовен, составляют сегодня три четверти от общего количества экспонатов фонда древнерусского  искусства Музея изобразительных искусств Карелии. Они пережили войны и революцию, реформу неперспективных деревень, атеистический ХХ век. И доказали, что глухая, богом забытая северная деревня обладает мощным, сильным чистым голосом.

Иконы для часовен писали обычно местные мастера, заказывали их крестьяне. Те, кому удалось посмотреть эту выставку, согласятся, что эмоциональное воздействие экспозиции было велико. Особенно те, кому удалось побывать на вернисаже, потому что гидом по выставке был в этот день сам Владимир Георгиевич. В жизни человек очень сдержанный, он буквально преображался, останавливаясь у каждой иконы и рассказывая о ней.

Директор музея Наталья Вавилова и Владимир Платонов
Директор музея Наталья Вавилова и Владимир Платонов

Выход книги – событие и для музея, и для автора. Для автора, наверное, в первую очередь. Поскольку она издана  (а надо отметить, что вышла она в Карелии в издательстве «Версо», которое выполнило свою работы на высоком уровне) на средства гранта, в продаже ее не будет. Тираж ее невелик – 500 экземпляров. Но как пообещала директор музея Наталья Вавилова, экземпляры книги будут отправлены в научные учреждения, библиотеки, и не только Карелии. Так что при желании найти книгу можно.

Это не чтиво, а научный труд, значит, знакомство с ним потребует определенной подготовки и усилий.  Но книга того стоит, уже сегодня ее называют уникальной.

Готовить книгу к грантовому конкурсу помогала Владимиру Георгиевичу реставратор музея Мария Смирнова
Готовить книгу к грантовому конкурсу помогала Владимиру Георгиевичу реставратор музея Мария Смирнова

Что такое русская икона северного письма? На мой взгляд, никто лучше не рассказал об этом, чем замечательный русский писатель, начинавший творческий путь в Петрозаводске, — Дмитрий Балашов. В повести «Господин Великий Новгород» он пишет о том, как молодой купец новгородский Олекса, удачно расторговавшийся «в немцах», решил заказать икону Святой Параскевы. Вместе с молодой женой Домашей он отправился к новгородскому иконописцу Василию.  Согласившись не сразу, мастер все же взялся за работу. И вот через какое-то время от него пришел посыльный: икона готова. Мастера не оказалось на месте, икону вынес помощник…

«… Смотрел Олекса и постепенно перестал слышать шум. Параскева глядела на него глазами Домаши, промытыми страданиями и мудрой жалостью.  И лицо вроде непохоже: вытянут овал, удлинен на цареградский лад нос, рот уменьшен… Прибавил мастер лет – и не старая еще, а будто выжгло все плотское, обыденное, ушло, отлетело, и осталась одна та красота, что живет до старости, до могилы, когда уже посекутся волосы и морщины разбегутся от глаз – красота матерей и вдовиц безутешных.

— Вот она какая! – прошептал не то про Параскеву, не то про Домашу Олекса…».

Фото Музея изобразительных искусств РК и Валентины Чаженгиной