«Я всегда знала, что буду артисткой. Подобно всем маленьким детям вставала на стул и пела песни. А потом выучила по радио «Соловей мой, соловей» и как Фрося Бурлакова буквально орала в окно, чтобы все слышали мои трели».
Можно ли быть равнодушным к оперетте? Обычно этот жанр любят, либо любят настолько сильно, что на всякий случай не признаются в этом. Совсем скоро, в начале декабря, жителей Петрозаводска ожидает встреча с одним из лучших российских театров, работающих в легком жанре, – Театром музыкальной комедии из Санкт-Петербурга. Весной запланирована премьера блестящего творения Имре Кальмана – «Принцессы цирка» – в Музыкальном театре Карелии. В преддверии этих событий мы встретились с народной артисткой Карелии Ниной Болдыревой, прекрасно известной и любимой несколькими поколениями поклонников оперетты нашего города.
– Нина Михайловна, за время своей долгой и по большому счету счастливой карьеры в Музыкальном театре вы проявили себя во всех жанрах: опера, оперетта, мюзикл, камерное пение. Что вам ближе?
– Я люблю оперетту, потому что владею этим жанром, там я на месте и чувствую себя прекрасно. Что касается оперы, то даже само слово звучит для меня как что-то недосягаемое. В своей жизни я была занята в опере не очень много. Нынешние артисты для меня – все звезды, они поют на итальянском языке…
– И вы вместе с ними поете на итальянском!
– На итальянском, но акцент-то русский.
– В чем секрет неувядаемой прелести оперетты?
– Оперетта – это сказка для взрослых: любовь, красивые женщины, высокие чувства. И что важно, все счастливо кончается! Никто никого не убивает, как в опере, герои не умирают от горя или тоски. Сидящие в зале мужчины воспринимают героиню оперетты как эталон обаяния, красоты, манеры поведения, поэтому женщины мечтают быть Сильвой, Розалиндой, Марицей. А субретка – маленькая девочка, которую хочется погладить по голове, приласкать. Это трогает.
– Героиня, субретка, простак… Сейчас существует классическая система амплуа, сохраняющая чистоту жанра, или нужно смотреть на вещи шире и отходить от шаблонов?
– Это зависит как от режиссерского взгляда, так и от способностей актеров. Кто-то может меняться, а кто-то нет. Не все субретки становятся героинями, и не все героини становятся комическими старухами. Например, когда я уходила из субреток в героини, мне это удалось: голос позволил, фактура, понимание сцены. А уж когда из героинь я перешла в комические старухи, мне коллеги даже амплуа придумали: героическая старуха, вот такое словосочетание в нашем театре появилось.
– Что самое сложное в оперетте?
– Для меня – танцевать. Но именно танцевать, а не обозначать движение. При этом ведь обычно надо петь. А петь и танцевать в одно и то же время на одинаково высоком уровне – задача не из легких.
– Оперетта сейчас сильно изменилась по сравнению с тем временем, когда вы начинали карьеру?
– Раньше существовало такое негласное правило: чем больше у артиста штампов, тем он лучше. Теперь это выражение неуместно. Все, что происходит в спектакле, должно быть естественно, жизненно. Хотя сцена для того и существует, чтобы на ней играть, а не жить, мне так кажется. Просто надо быть убедительным и логичным.
– Хорошо ли для спектакля, когда семейные пары, работая в одном театре, играют на сцене любовь?
– Это происходит очень часто. И у нас в театре имелись пары: муж – герой, жена – героиня. Мой муж не был актером, поэтому я ничейная. Но я работала с прекрасным партнером – Сашей Менжинским. Никогда не видела у него пустых глаз!
– Какой тип режиссера близок вам по духу?
– Мне нравится существовать в рамках, которые выстраивает режиссер, но в таких, где я могла бы, условно говоря, «пошевелить пальчиком». Важно не быть зажатым в тиски мизансцены и понимать, что ты делаешь и зачем. Хорошо, когда актер и режиссер говорят на одном языке, тогда они могут договориться обо всем.
– Конкуренция с коллегами – неизбежность, или этого удавалось избежать?
– По окончании отделения оперетты музыкального училища имени Римского-Корсакова в Ленинграде я по распределению четыре с половиной года отработала в Хабаровском театре, освоила большой репертуар, и меня пригласили в Карелию. Нужна была субретка, которая споет Виолетту в «Фиалке Монмартра» и Адель в «Летучей мыши». Я могла спеть все, что угодно, и согласилась. Но я не знала, что в театре уже есть пять субреток! Меня даже остановили однажды в коридоре: «Зачем ты приехала?». А я же не знала этих подробностей, соперничать не собиралась, но пришлось, хотя и не по своей воле.
– Вы стали заниматься вокалом по собственному желанию, или в семье были музыкальные традиции?
– Никаких традиций! Я всегда знала, что буду артисткой. Подобно всем маленьким детям вставала на стул и пела песни. А потом выучила по радио «Соловей мой, соловей» и как Фрося Бурлакова буквально орала в окно, чтобы все слышали мои трели.
– А что вы пели на вступительных экзаменах?
– Со мной учительница музыки выучила арию Антониды из «Ивана Сусанина» и «Желание» Шопена. Я по слуху запоминала, ноты на тот момент еще не знала, потому что в музыкальной школе не училась. Но меня почему-то взяли.
– Ясно, вы самородок!
– У нас на курсе еще двое таких было: Витя Пищаев, тракторист, окончил училище и работал в Михайловском театре, и Валера Марушенко, бульдозерист, он в наш театр потом пришел. У того и другого была профессия на момент поступления, но музыка взяла верх.
– Пошли ли по вашим стопам дети?
– Дочери не стали учиться музыке. А внучка невероятно творческий ребенок, говорит мне: «Нина, у меня столько талантов, что я не знаю, кем мне быть». Она очень хорошо рисует, сочиняет сказки и сама делает книги: сшивает листочки, записывает текст, иллюстрирует его. На титульном листе пишет автора книги: имя – Василиса, фамилия – Прекрасная, отчество – Премудрая.
– Вы могли бы себя представить в какой-то другой профессии?
– Не уверена. Я когда-то очень хотела заниматься цветами, сажать их, выращивать. Но судя по моей даче, у меня нет этого таланта. Цветов-то много, но ухаживать некогда. Я до сих пор на сцене и благодарна судьбе, моим коллегам и, конечно, руководству театра за то, что могу заниматься любимым делом. Когда мы играем оперетту, то чувствую, что здесь я на своем месте!
Скоро мы сможем убедиться в этом еще раз: в будущей «Принцессе цирка» актриса исполнит роль хозяйки ресторана мадам Каролины.
