Читатели обсуждают ленту Ольги Синяевой, потрясающую своей беспощадной правдой о жизни в детдомах.
Черно-белый документальный фильм Ольги Синяевой «Блеф, или с Новым годом!» после безуспешных попыток пробиться на телеканалы около месяца назад выложили в Сети.
Автор фильма — молодая женщина, мама, в семье которой растет ребенок из детского дома. В ее сердце поселилась боль. Боль от того, что ее ребенок — другой. Другой — потому что в первые три года жизни малыш рос без любви и заботы родителей, что сказалось на его развитии. Понять эти закономерности нам, обычным родителям обычных детей, сложно, а порой и невозможно.
Я не во всем согласна с автором фильма, но уверена: таких лент, вдумчивых, честных, со знанием проблемы, должно быть больше. Верю: фильм, который с таким трудом пробивается к зрителю, посмотрят многие, по крайней мере те, кто сделал перепост в социальных сетях. Хотя сама я столкнулась с тем, что люди, забирая фильм в свои списки и выкладывая на стенку в личном аккаунте, не всегда сами намерены его смотреть. Наверное, потому, что такое кино — не отдых и не развлечение, а труд души, выход из привычной зоны комфорта.
После фильма Ольги Синяевой многие не понимают, как жить с этой правдой и что же делать дальше? Стать волонтером, подписать петицию, купить подгузники? Однако такой порыв лишь поддержит существующую систему детских домов. Но и взять ребенка в семью может далеко не каждый. Многие российские семьи живут в тесноте и нищете, о чем не принято говорить. Всё больше рассказывают о материнском капитале, сокращающейся очереди в детские сады, но мало информации о нищенских пособиях, нехватке квадратных метров и том, что семьям, особенно многодетным, где работает только папа, приходится туго. Кстати, именно многодетные семьи, где уже счастливо живут несколько детей, еще одному ребенку будут рады. Только бы инстанции одобрили, родители потянули да места в доме хватило.
Жаль, что нет в фильме хотя бы одной истории со счастливым финалом, когда ребенка вовремя забрали из детского дома, а потом новые родители и сам подросток или уже выросший молодой человек или девушка рассказали бы о тех трудностях, которые они пережили и стали нормальными людьми — без злости, со здоровыми устремлениями, желанием иметь собственную семью.
Вспомнила удивительный случай, о котором мне рассказала воспитательница детсада, мама четверых детей. В школе, где она раньше работала, несколько родителей взяли в свои семьи ребят из детского дома. Их родные дети так подружились с одноклассниками-детдомовцами, что захотели, чтобы те стали их братьями и сестрами. Теперь они живут в одной семье и учатся в одном классе.
Константин, музыкант, Псков: «Неизвестно ещё, где хуже…»
— Не могу сказать, что фильм особенно чудовищный или тяжелый. Думаю, дети-сироты везде чувствуют себя приблизительно одинаково. Неизвестно еще, где хуже, — у нас в такой системе или там, где ребенка передают из семьи в семью. В целом в нашей стране, чего только ни коснись, ситуация будет точь-в-точь такая же: все пронизано коррупцией, везде абсолютно одинаково в этом смысле. Наверное, такие фильмы как раз очень важно показывать подросткам, чтобы они понимали суть происходящего и делали выводы о плохом и хорошем, а еще боялись допустить такое с собственным ребенком в будущем. Проблема брошенных детей, если, конечно, их не отобрала ювенальная юстиция, — это проблема безответственного отношения родителей.
Андрей Зиновьев, художник, многодетный отец, Ростов-на-Дону: «Не способен воспитывать ребёнка — принудительная стерилизация»
— Помню себя в детсадовском возрасте. Самое запоминающееся чувство там — не радость от утренников, не игрушки, это всё стёрлось из памяти. Помнится лишь расставание с родителями: такая щемящая боль, когда хотелось вцепиться в одежду и не отпускать, а еще радость, когда приходили тебя забирать. Я рассказывал, как прошёл день, и знал, что сейчас всё кончится, я выйду из детсада и пойду домой. Так вот, для этих детей ничего не кончается, они там и остаются, и неважно, насколько хорош этот детдом, он не заменит родной дом. Первое, что приходит в голову: какая же у нас бестолковая страна, но не о государстве речь, его не изменишь. С родителями, по моему мнению, необходимо поступать предельно жёстко: не способен воспитывать ребёнка — принудительная стерилизация. Тут можно, конечно, рассуждать о правах человека, но почему-то человек в этом случае — родитель, а у ребёнка права отсутствуют…
- Ольга, мама двоих детей, Петрозаводск: «Пустить ад в свое сердце»
— Знала, что просмотр фильма станет испытанием для меня, но лента вызвала почти нестерпимую боль. Особенно тяжелыми были кадры о потерявшемся ребенке и раскачивании детей перед сном — время жуткого одиночества. На девочку, отнятую у нормальной бабушки, смотреть невозможно без слез…
Так сложилось, что с полутора до трех лет я лет жила далеко от мамы, и, несмотря на ее хоть редкие, но приезды, постоянную близость родных, однажды просто легла лицом к стене и перестала реагировать на что-либо, совсем отказалась от еды и просила только об одном: чтобы мама забрала меня. Помню муку свою и тоску, а чтобы понять страдания сирот, совершенно лишенных возможности принимать и дарить любовь, придется все возвести в n-ую степень, тогда получится эпиграф к фильму Ольги Синяевой — про ад. Каждый из зрителей, кто не побоится впустить этот ад в свое сердце, может его разделить, и, возможно, каким-нибудь образом, хоть на каплю, уменьшить.
Тот факт, что система институционального воспитания, которая отнимает всякую свободу даже в элементарных вещах, приводит к деградации, сомнений не оставляет никаких. Больница, дом ребенка, коррекционные группы… Снова вспоминаются эпизоды из собственного детства. Родители рассказывали, что когда я была маленькой, меня направили в районное медучреждение, где малыши постоянно сидели в кроватках. Если дома я пошла в 9 месяцев и 3 недели, то, пока лечили мой кашель, ходить разучилась, пришлось заново вставать на ножки, второй раз делать первые шаги… Не говорю уже о разлуке с близкими, которая и в школьном возрасте переживалась тяжело, а пребывание в палатах воспринималось не иначе, как тюремное заключение. У сирот так все детство проходит в застенках, о чем и говорит фильм. Показанное в нем принудительное «оздоровление» детей в психиатрических больницах вообще шокирует: как пытка, придуманная современными иродами.
Дает ли автор надежду сиротам и российскому обществу? Да, предлагается возвращение от «детского магазина» к патронату, который, однако, по сей день вызывает споры. Я не эксперт, но могу сказать, что моя свекровь, отработавшая не один год в детском доме учителем физкультуры, уверяет: с появлением патронатной системы воспитания ребят из двух питкярантских детдомов устроили в семьи, а их закрыли. В одном из этих зданий я была, там теперь детский садик.
Анна Журавлева, поэт, Петербург: «Не хватает надежды»
— За последние два месяца волею судьбы я побывала в двух детских домах Санкт-Петербурга. Первый коррекционный, для детей младшего возраста, второй – обычный детдом для школьников. Два разных мира, два разных впечатления. Не потому, что в одном плохо, а в другом хорошо. В обоих учреждениях созданы максимально возможные условия для развития, лечения, обучения, воспитания, проживания. Просто дети разные. Здоровые и не совсем. Но у тех и других одна судьба: они остались без родителей. И это, пожалуй, самое больное одиночество, которое может испытывать человек, – одиночество ребенка в детском доме.
Работа Александра Гезалова вызывает доверие. Более того, заслуживает большого уважения его неравнодушное отношение к этой сложной теме, к судьбе детей в детских домах. Приводят в ужас подробности системы, сложившейся в нашем государстве, через которую проходят дети, их родители и близкие… Ведь бывает и так, что их разлучают, ориентируясь на сухие законы, бумажки, грубо говоря, не вдаваясь в детали.
Но все же я убеждена в том, что фильмы про таких детей должны быть другими. Нам не должно быть их жалко. Ни в коем случае. Мне хотелось бы совсем другого эффекта. Жалость не рождает любви, а детям нужна именно она. Я не специалист, не сценарист, не режиссер, я могу говорить лишь как зритель, которому в череде траурных нот не хватает надежды, подкрепленной конкретными примерами счастливого усыновления, счастливой судьбы воспитанника детского дома. Мне кажется, такие примеры помогли бы вылечить от комплекса неполноценности мальчишек и девчонок из детдома и приблизить семейные пары, имеющие возможность взять ребенка в семью, к усыновлению.
В детском доме для детей школьного возраста, где мне удалось побывать в гостях накануне нового года, я была поражена тем, что дети считают каждого в доме членом семьи. Да, я была там всего лишь несколько часов. Но почему я должна не доверять словам Димы, который в этом году оканчивает школу, собирается поступать в государственный университет аэрокосмического приборостроения и строит большие планы на будущее? «Если кто-то из нас попадет в беду сегодня вечером, у дверей детского дома тут же соберутся как минимум десять выпускников, готовых помочь, потому что все мы здесь близкие друг другу люди», – говорит Дима. А значит, у каждого из них совершенно гармонично сформировались привязанности, которые не рушатся с течением времени. И директор детского дома – частый гость на свадьбах, крещениях и новосельях своих подопечных.
К слову сказать, в Петербурге с 2013 года совершеннолетним воспитанникам детских домов, нуждающимся в жилье, выделяются отдельные квартиры. И Дима вместе со своей сестрой и братом перед новым годом как раз готовились к переезду.
К сожалению, сколько бы мы ни ругали систему опекунства в нашей стране, сколько бы ни подозревали в непрофессионализме персонал, сколько бы ни осуждали родителей, отказавшихся от своих детей, мы не сделаем их этим счастливее, не внушим веру в успешное будущее. Поэтому надо искать какие-то другие пути, которые дополнили бы уже имеющуюся карту дорог в этом запутанном лабиринте.
Александр, учитель информатики, Карелия: «Как жить дальше?»
— Я не знаю, как теперь жить после этого фильма! Маленькие и грустные души, брошенные и очень несчастные. Пугающая несправедливость. Порой мне кажется, что наша страна в какой-то степени ад, в который нас отправляют за нечеловеческое поведение в прошлой жизни. Но ведь этот ад легко можно превратить в рай, лишь дав сомкнуться крепким объятиям одиноких родителей, мечтающих о ребеночке, и маленьких, но не менее крепких объятий нуждающегося малыша.
В моей школе учатся ребята из детдома. Они особые. Любовь и доброту чувствуют сразу. Потребность в родителе есть у них всегда. Я заботливо к таким детям отношусь, и у меня сердце кровью обливалось, когда один ребятенок умолял меня усыновить его. И взять я его не мог, и бросить тоже. Везде его с собой возил, на все проекты. Парень сейчас учится в Петрозаводске. Гордость наша — спортсмен и завидный жених. Многих я учил из детского дома, все разные, но все одинаково меняются, когда относишься к ним, как к своим детям.
Несколько лет подряд ходим с учениками в дом малютки. В школе собираем игрушки, книжки и приносим детям. Играем с ними. Рисуем. Уходить оттуда больно. Они так сильно обнимают за шею, что мы всегда возвращаемся оттуда никакие. Вроде бы попытались сделать доброе дело: подарить ребенку радость. Но когда понимаешь, что ребяткам на самом деле нужна семья, от безысходности просто впадаешь в депрессию. Но в этом году снова пойдем. Потому что если я не могу изменить судьбу тех, кто в доме малютки, то я могу дать возможность прочувствовать ученику-подростку, как не нужно поступать с детьми, как нужно беречь семью.
Дарья Олыкайнен, студентка: «Подлость по отношению к детям»
— Страшный фильм про еще более страшную реальность. Особенно дико для меня прозвучало мнение прохожей, которая уверена, что если дети в тепле, накормлены и обеспечены игрушками, то они просто обязаны быть счастливыми. Вот, мол, неблагодарные: государство их кормит, поит, а они вдруг становятся наркоманами, алкоголиками, преступниками. К моему стыду я только из фильма узнала, что программа патроната в России уничтожена. Это огромная потеря, и это подлость по отношению к детям. Детские дома — с одной стороны, очень близкая мне проблема, с другой — далекая. Я бываю в детских домах и общаюсь с воспитанниками — на данный момент с двумя мальчишками. Но все же я остаюсь человеком извне, и эта система не открыла мне свои самые мрачные и страшные стороны. Может быть, мне повезло с конкретным детским домом и конкретными людьми, с которыми приходилось общаться. Пожалуй. Но еще вероятнее, что фильтр был поставлен мной изначально — не вникать слишком глубоко, потому что страшно узнать такое, что не сможешь изменить. А мне хотелось изменить хотя бы что-то, дать хотя бы нескольким детям крошечную часть того, чего не хватает им всем: тепла, чего-то личного, не казенного, глоток свежего воздуха. Мои маленькие друзья из детского дома растут, один из мальчиков уже давно вымахал выше меня. Я беспокоюсь за их судьбу — смогут ли они найти себя во взрослой жизни, что с ними будет? Ведь система так неумолимо обрезает им крылья — забота уже не о том, как взлететь, а как бы не упасть и не попасть под ее жернова. Огромное уважение я испытываю к тем людям, которые работают в этой сфере вопреки системе, сохраняя человеческие качества и искренне болея душой за своих воспитанников.
Светлана Воронина, молодая мама, Петрозаводск: «Если нам больно смотреть, то как там детям?»
— Очень тяжелый и безысходный фильм. Смотреть без слез просто невозможно! Монитор хочется выключить после первых пяти минут. Меня не покидает мысль, что если мне так больно и так плохо, то как там детям? За время просмотра фильма я несколько раз подходила к спящей дочке, чтобы послушать ее дыхание и убедиться, что у нее все хорошо. В страшном месте мы живем и в страшное время.
Комментарий Александра Гезалова, общественника, эксперта Общественной палаты РФ: «Всё возможно, если этого очень хотеть»
— В 1999 году в Карелии я начал создавать общественную организацию «Равновесие». Имея некий замысел — быть рядом с детдомовским детством, понимая, что же за Оно такое. Мне далось это очень сложно, меня никто не понимал, не принимал, крутили у виска рукой: против системы прете, батенька! Но мне очень хотелось, как и сейчас, сделать все возможное чтобы смягчить жизнь детей в этой системе, кому-то помочь вырваться из его стен. Многое удалось, многое нет. Но именно сейчас, спустя 15 лет, двигая этот фильм, могу сказать: главное — пробудить в людях совесть, не дать ей спать. Почаще быть рядом с теми, кто мало кому нужен в водовороте и суете жизни — детьми. Им сложнее, чем нам, и фильм Ольги Синяевой это очень хорошо показал. Многим кажется, что дети, живущие там, просто дети.Но это дети, по которым проезжает танк именно нашего, а затем уже и государственного равнодушия. Можно махать флагами, а можно взять и вытащить оттуда хотя бы одного, тем самым спасаясь сам и спасая целый мир и будущее! Совесть, ответственность, чувства и много чего еще — вот что так важно сегодня. И тогда система детдомов падет как Бастилия, в которой перемалываются детские судьбы. Все сложно, но возможно, если этого очень хотеть.
Фильм «Блеф, или с Новым годом!» можно посмотреть здесь
