Литература

Дмитрий Емец: «Вы заходите в свою квартиру, а у вас сидит… Пушкин»

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Те, кто не читал этого писателя, относят его к второсортным авторам, не воспринимая всерьез книжные сериалы в жанре «хулиганское фэнтези». Но хватает и тех, у кого другое мнение: на встречах с писателем на прошлой неделе было тесно от нахлынувших читателей. Оказалось, многие в Петрозаводске знают и любят «Таню Гроттер», «Мефодия Буслаева», «Мутантиков».

Аудитория в клубе «Бегемот»  была отнюдь не детская и не подростковая. Трудно так просто объяснить предубежденному человеку, за что мы, читатели, любим Дмитрия Емца. Прежде всего за легкий и вездесущий юмор, которым полны его книги.
Да и сам он очень легок в общении. Вопросы звучали самые разные. Кажется, даже больше читателей интересовали не творческие планы автора, а истории из жизни. У самого Дмитрия семеро детей –  немыслимое по сегодняшним меркам количество.

– Новая ваша книга –  «Большая семья. Бунт пупсиков». Что в ней от вашей семьи? –  спросила Дмитрия ведущая встречи.

–  Книга автобиографична, но какая-то доля вымысла, конечно, есть.

–  У вас, как и у главного героя повести, семеро детей. Когда вы успеваете писать книги?

–  Я стараюсь писать утром, когда они еще все спят или в школе. Когда они просыпаются, начинается беготня. И, естественно, никакого уединения быть не может. Тем более что в моем кабинете живет черепаха, за которой надо ухаживать. У нас много животных. Дети их заводят, а потом я вижу, что они за ними не ухаживают — приходится мне.

–  А ваши дети все читающие? –  прозвучал вопрос из зала.

–  Все дети разные. Но у меня есть определенные технологии, как я могу каждого не совсем безнадежного ребенка сделать читающим. Чтение – это на самом деле такой же мускульный процесс, как и занятие спортом. Говорят, чтобы удар записался на подкорку, надо технически правильно выполнить его три тысячи раз. Тогда уже он становится автоматическим и всегда выполняется правильно. Нужно примерно триста часов практики, чтобы ребенок запустился как читатель. Раньше по статистике человек читал час двадцать в день. Сейчас – 9 минут. Сами понимаете, по 9 минут очень долго надо копить триста часов. Поэтому много читателей теряется.

Вообще, чтение – процесс сложный. Мы сейчас с вами разговариваем, едим. Все это очень культурно. Но если бы сюда вбежал псих с бензопилой, то все бы, не оплачивая счет, стали разбегаться в разные стороны. Потому что приоритетно спастись от психа с бензопилой, чем о чем-то поговорить. Так вот, когда мы играем в компьютерную игру, смотрим фильм, совсем другие задействуются отделы мозга – приоритетные.

–   Скажите, вы были книжным ребенком? – вновь перехватила инициативу ведущая вечера.

– Я читал книги в большом количестве. Где было мое место под лампой, на обоях стерся рисунок. Я сидел у стены, спина двигалась. Я очень много прочитывал. Если среди вас есть человек, который за неделю прочитывает 3-4 книги такого объема (в руках у Дмитрия появился увесистый томик, кажется, из серии «Мефодий Буслаев», страниц в 300-400) – я за него спокоен: это пять. Если он за неделю прочитывает две книги такого объема, это четыре. Если такую книгу он читает 10 дней, то это тройка. Я думаю, норма – не меньше ста страниц в день. Сто страниц – самая низкая пороговая норма читателя.

…Люди, сидевшие за моим столом, переглянулись. Мы с коллегой, педагоги-организаторы детской газеты, и то оказались от силы троечники. Что уж говорить о людях, чья профессия не связана с печатным словом.

Вопросы о семье стали перемежаться с литературными.

– Кто вам нравится больше всех из современных детских писателей?

– Из детских авторов мне нравится Татьяна Леванова, «Сквозняки», Эдуард Веркин — очень интересный писатель для подростков. Валентин Постников продолжает серию «Карандаш и Самоделкин». (Продолжение повести советского детского писателя Юрия Дружкова. Валентин Постников – его сын. – А.С.)

– Практически все ваши книги можно найти в открытом доступе в интернете. Скажите, как вы относитесь к пиратству? – спросила я.

– С одной стороны, к пиратству я плохо отношусь, потому что читатель, который скачивает  книгу, не платит за нее. Но многие не могут позволить себе купить книгу. Со стулом гоняться за ребенком, который скачал мою книжку, я, конечно, не буду. И даже подскажу ему, где можно скачать. Сейчас есть такая возможность скачать абсолютно бесплатно и легально. Идете в библиотеку с паспортом, там записываетесь – и вам дают бесплатный логин и пароль от ЛитРеса. Дальше уже не ваши проблемы. Вы скачиваете бесплатно, а библиотечная система вам помогает.

– У меня вопрос о «Тане Гроттер», – попросила слова юная светловолосая девушка. – Сначала она воспринимается как пародия и своеобразная альтернатива Гарри Поттеру. И потом уже обретает свою индивидуальную историю. А вот когда вы начинали писать эту книгу, как вы к ней относились? И в какой момент вы решили дать ей совершенно другое продолжение?

–  С первого абзаца книга задается или нет. Когда я стал писать начало «Тани Гроттер», сразу почувствовал, что попал. Есть интонация – у каждой книги своя. Вот вы слышите какое-то музыкальное произведение, которое вам нравится. С первых нот оно или пошло или не пошло. Так и книга. С первых абзацев, если интонацию ты угадал, то книга потом вся на этой интонации и строится.

– Как вы относитесь к «Гарри Поттеру»?

– Мне нравятся первые две книги — очень сильные. А потом роман несколько изменяется, становится более готичным, тяжелым, может быть, немножко нудным. Но первые две книжки великолепны.

– Когда мы читаем книги, то часто переживаем за персонажа, – поделилась читательница. — Есть ли у вас персонаж, за которого бы вы сильно переживали?

– Я не переживаю, как сложится его судьба. В какой-то мере я всё и поворачиваю. Но бывают персонажи, к которым сильно привязываюсь. Например, мне жалко было, что в последнем «Мефодии Буслаеве» столько валькирий погибло. Вообще в начале я очень тяжело убивал героев. Сейчас немножко полегче. Ты просто чувствуешь, что это нужно сделать. В какой-то мере герой сам выбирает свою судьбу.

– Скажите, трудно ли вам начать работу над произведением? – поинтересовалась моя коллега.

– Обычно я рисую этот мир, делаю какой-то набросок. Он потом несколько раз трансформируется. Это выглядит так. Я, например, даю вам желудь. Говорю: «Это дуб». В желуде дуб не узнается. Он совсем по-другому выглядит. Но если вы его поливаете бережно, из этого желудя постепенно вырастает маленькая веточка с тремя листьями, потом ствол угадывается, наконец маленькое дерево возникает. Так и идея книги. Изначально она может быть совсем не похожа на то, что будет на выходе. Это всего лишь желудь. Но если вы будете за ним ухаживать, собирать материал, это все будет выкристаллизовываться в окончательный вариант.

– Скажите, молодые авторы часто присылают вам свои произведения? – поинтересовался молодой человек.

– Да, много присылают произведений. Я обычно всех поощряю. Говорю, что здорово. Сейчас есть конкурс «Новая детская книга», проводится ежегодно. Там любая хорошая рукопись бывает замечена. Это единственная сейчас дверь в фантастику. У начинающих авторов часто бывают такие ошибки: человек пишет одну книгу, потом начинает ее много лет устраивать. Если вы в 20 лет напишете книгу, а потом до 30-ти будете ее устраивать, то это потеря времени. Когда книжку написали, отправляете по электронным адресам, которые находите в интернете, и не ждете никакого результата. Спокойно пишете дальше. Получаете удовольствие от самого процесса. Только в этом случае вы действительно писатель.  Никогда не показывайте полработы кому-то. Большинство вещей почему не было закончено? Вы начинаете писать повесть, вас это захватило, вы с трепетом показали  своему знакомому, подруге, маме. И он как-то к этому так кисло отнесся… Раскритиковал — и вы потеряли веру в себя. Никогда не показывайте полработы.

– Пытались ли вы вести литературный кружок? — прозвучал вопрос из зала.

– Никогда его не вел. У меня не было такого желания. Мне кажется, живой писатель не нужен читателю. Допустим, вы сейчас возвращаетесь домой, заходите в квартиру — у вас сидит Пушкин. Изобрели машину времени, она закоротила — Пушкин остался. В течение вечера вы бы испытывали определенное благоговение. Потом бы оказалось, что нужно Пушкина положить где-то спать. Это был бы уже напряг. Но когда бы у вас жил Пушкин уже три дня , вы бы сказали: «Выйдите на кухню — мне уже спать хочется». Еще через четыре дня Пушкин бы по магазинам ходил. Абсолютно бы адаптировался к жизни вашей семьи. Еще бы через неделю исчезло всякое благоговение. Всё-таки какая-то дистанция нужна, чтобы воспринимать произведения. Поэтому лучший писатель — тот, который живет в книге.

И мы согласимся с Дмитрием. Потому что, конечно, всегда приятно пообщаться с писателем вживую. Но чтобы погрузиться в писательский мир, стоит открыть книгу.

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Дмитрий Емец в Петрозаводске. Фото Владимира Ларионова

Фото Владимира Ларионова