Интервью с Александром Кабановым, главным редактором журнала «Шо», организатором фестиваля «Киевские Лавры» и поэтом, поддающим с надеждой— И для чего ты заварил всю эту кашу?
— Ну, работа у нас такая – жила бы страна родная… Я в своей скомканной речи на открытии фестиваля говорил про «обыдление Киева», про то, что сопротивляться этому можно только реальными делами. С другой стороны, это момент некоего внутреннего удовольствия – от слушания стихов. Я рад, что у гостей, участников, киевлян была возможность все это увидеть. Я рад, что хотя бы на пять дней удалось превратить Киев в город поэтов.
— И как, получил внутреннее удовольствие?
— Вопрос про удовольствие нужно задавать рядовому слушателю, человеку, который ходил на все вечера. У меня не было такой возможности. Я был не слушателем, я был менеджером. Поэтому мне было не важно, кто читает – Бродский, Мандельштам или Пушкин. Не важно, какой у него уровень стихов. Важно, что доехал он нормально, размещен в нормальной гостинице, милиция его пьяного не задержала – и он отчитал положенное ему время. Самое главное, чтобы Мандельштам читал ровно столько, сколько и Пушкин.
— Зачем же впрягаться в такое грандиозное дело, если даже не успеваешь ничего услышать? Чтобы мир изменился?
— Ну, бывает, что и один человек может повлиять на общую температуру нашего социального дурдома… Вот мы с тобой общаемся. Я понимаю, что информация о фестивале — она важна. Она важна и для меня, и для других авторов, и для ваших газет и для журнала «Север». Ведь, может быть, прочитав это интервью, какие-нибудь молодые неизвестные поэты из Карелии приедут на наш следующий фестиваль. И мы их для себя откроем. Главная цель «Лавров» – это всегда поиск нового Бродского, нового яркого имени. Когда приезжает никому не известный человек, приходит, допустим, на вечер журнала «Воздух» или на презентацию издательства «Время» – и понимает, что этот круг авторов, эта эстетика ему подходят. И он сразу, напрямую, протягивает издателю рукопись. «Киевские Лавры» – это шанс молодым-неизвестным быть услышанным, быть опубликованным.
— Ты сам, как талантливый поэт (тут Александр меня прервал и попросил заменить характеристику «талантливый» на «поддающий с надеждой», что я и делаю) — открыл для себя что-нибудь яркое, необычное, новое?
— Повторюсь – я почти никого не видел и почти ничего не слышал. Видел только гостей фестиваля и слышал от них только одни вопросы: «Товарищ координатор, а как пройти в библиотеку? Товарищ координатор, а где тут туалет? Товарищ координатор, а есть ли жизнь на Марсе?»
Всем надо было со мной пообщаться, сделать мою жизнь, так сказать, счастливей. И, широко распахнув свои малиновые от счастья глаза, я их внимательно слушал… А при этом еще нужно делать какие-то открытия. Я потом, после фестиваля, читал прессу, смотрел комментарии в интернетовском «Живом Журнале» – и могу сказать – люди, слушатели, действительно получили много эмоций. Действительно, была очень яркая поэзия. Действительно, многие открыли для себя новых поэтов, новые стихи – вот что самое важное.
— Да, да… Собственно говоря, в журнале я – главный редактор, то есть, опять же – мелкий чиновник. Но я стараюсь, чтобы в нем были представлены литература, кино и музыка разных направлений, в том числе таких, которые мне лично не нравятся. Я гарантирую одно – в этом журнале нет попсятины. Поп-музыка, как направление, там представлена, а вот откровенной попсятины в нем не было и не будет никогда! И на уровне музыки, и на уровне кинематографа, и, особенно – на уровне поэзии. Поэтически, как явления культуры, там вполне уживаются под одной обложкой такие разноплановые авторы, как Федор Сваровский, Бахыт Кенжеев, Андрей Коровин, Алексей Остудин, Наиля Ямакова… Нормально уживаются. Это хорошо. Я – за качественное разнообразие. За то, чтобы журнал постепенно превратился в незанудный гид по таким интеллектуальным развлечениям, как музыка, литература, театр, телевидение. И читатель поймет, что лучше покупать один наш журнал, чем пять других журналов. Такого еще не было. Мне интересно делать журнал, который до нас никто никогда не делал, идти там, где еще нет ничьих следов.
— Если вдруг поэты из Карелии захотят приехать к тебе на фестиваль – что им нужно сделать?
— Зарезать карельского поросенка и купить билеты на поезд «Карелия-Украина». Если просто приехать – пожалуйста, милости просим, пусть приезжают. А если захотят выступить – то нужно думать, в каком формате это будет происходить. Кто-то в Карелии должен наморщить ум, расчесать мозги на пробор, собрать, допустим, десять разноплановых авторов, взять у каждого по десять стихотворений – и направить к нам в редакцию этот массив карельской поэзии. Мы посмотрим – о, да — из этих десяти авторов есть два с половиной неслабых, которых можно публиковать в журнале «Шо». А через пару месяцев после публикации и вечер можно провести какой-нибудь карельско-беларусской, к примеру, поэзии. Потому что, даже при всем моем могучем интересе к современной поэзии, я не знаю никого из карельских авторов, кроме тебя. Вполне допускаю, что там глобальные залежи великой русской литературы. Но так получилось – из-за географии, или из-за каких-то других жизненных моментов, что о них мало кто знает. И, если получится открыть их — я буду несказанно рад.
