Литература

Виноватое счастье моё

Фото из личного архива
Яна Жемойтелите

Новые стихи Яны Жемойтелите.

* * *

Метет, метет, не видно чернотропа,

И осени блаженной не спасти.

Ты только больше этого не трогай –

Тепла, что умещается в горсти.

Отравлен ноября полураспадом

Прозрачный воздух. Не дыши, не пей!

Следы двойным пунктиром ткались рядом,

Но их уже не вычислишь теперь.

 

* * *

Боль каблуком прижата лаковым

и перекручена бельем.

Я ведь тебя почти отплакала

и закопала. Над быльем

благословенными закатами

рассеян морок хмелевой.

Моя любовь в асфальт закатана

и не проклюнется травой.

Мне жить, светить, как та стожильная

электролампочка  до дней…

до дна. Ты знаешь, я же сильная –

от этого еще больней.

* * *

А я все жду, что кончится зима,

Что радостно закаркают вороны,

И, может, легкокрылая, сама

Отмечу ускользающие кроны.

Еще пером лохматая с зимы,

Усядусь где на скате мокрой крыши,

И воробьи растерянно-немы

Раскатистое «эр» мое услышат.

И рухнет с неба остроклювый птах

На мой призыв, иссиня-черный ворон.

И, все приличья птичии поправ,

Восторженно мы брызнем хриплым хором.

 

Tues(Ту э)

Март. Уже вяловаты сугробы

И страшны, как нарывы на теле земли,

И свербит синева. Виноваты мы оба,

Что друг к другу нечаянно так проросли.

Будет вечер, закатом пурпурным объятый,

Удивлением: «Ты!» прозвучит тишина,

Словно выстрел. И в час полуночный, проклятый

Станет пялиться в окна бесстыже луна.

Ты случился, ту э – как-то так по-французски,

Этим блоковским слогом гортанно про свет

И про сумрак пропеть. Обозначится узкий,

Как бойница, с падением шторы просвет,

За которым предательски-желтым мотивом

Растечется дрянной городишечко, где

Есть фонарь и аптека. И тоненько-льстиво

Воет ветер… Да что мне за дело?! Ту э.

* * *

По весне закружило. Как пьяная,

я, шатаясь от счастья, к тебе

тротуарами шла деревянными

по распутице-улице.

Бед впереди под ногами не чаяла,

А что было сомнений моих,

запивала любовью отчаянной,

словно водкой – одна за двоих.

Но томилось мгновенье. Не сказано

в книге судеб ни слова о нас.

Оступилась. Весенней измазана

грязью, будто толпе напоказ.

Неумытой забиться мне в угол бы,

дождь проплачет свое, отольет…

Ведь сбежалось комочком испуганным

виноватое счастье мое!

* * *

Ничего не надо, но только любить друг друга

И смотреть в огонь, как бы ни было это пошло.

Я ласкать буду нежно так, что немного грубо.
И не важно вовсе, что там с нами было в прошлом.

А еще скажу, ты совсем поглупел, мой милый.

От любви мужчины обычно вообще глупеют.

Вот и станем с тобой на глупости тратить силы,

На вино, поцелуи и прочее, что умеют

Человеки, которые просто друг друга любят.

Но притом так страшно даже себе признаться –

О! – что брошены флаги к ногам, а трубы

Пораженье пропели и в плен поспешили сдаться.

Крепость пала. Под пальцами так упруго

Бьется жилка в предчувствии катастрофы.

Ничего не надо, но только любить друг друга,

В оправданье слагая нежно-скупые строфы.

* * *

Небо градом весенним плеваться хотело,

И вороны орали в слепое окно,

За которым от нежности плавилось тело,

Затекая в другое, сливаясь в одно.

И сжимая объятия с привкусом соли,

Невзирая на вопли пернатых кликуш,

Мы друг друга любили до сладостной боли,

До отчаянной ноты и трепета душ.

Тело к телу – какое блаженное бремя,

По течению плыть без руля и весла.

Я тебя буду нежить, доколе есть время

И кувшин не разбит, и цепочка цела.