Литература, Русский Север

Мария Багирова. Заонежский downshifting

Мария Багирова. Фото из личного архива
Мария Багирова. Фото из личного архива

Вторая публикация в нашем журнале Марии Багировой, поэта из Вологды, включает стихи из ее книги,  созданной под впечатлением от «Дома над Онего» Мариуша Вилька. 

Первая публикация «Душа открыта всем ветрам…» была посвящена Заонежью. С Заонежьем Марию связывают родовые корни. Её заонежские предки известны до пятого колена, и все они венчались в Георгиевской церкви села Толвуя. Один из ее последних сборников, выпущенный в августе 2019 года, называется «Заонежский downshifting: feat Мариуш Вильк «Дом над Онего». Это 18 стихотворений, написанных за чтением книги Мариуша Вилька «Дом над Онего», поразившей ее своей энергетикой.

– В добровольном изгнанничестве дауншифтер Мариуш Вильк стал вести жизнь ради жизни и создал невероятный по философской глубине и социальной остроте ежедневник в прозе, – делится своим впечатлением Мария Багирова. – Мои стихи – попытка вольного поэтического переложения по канве мастера. Я посвящаю свои стихи моему дому над Онего – дому Блиновых в деревне Кузьмина Гора (Загубье), который сгорел в 1916 году.

Напомним, что люди, причисляющие себя к дауншифтерам, отказываются от общепринятых благ, ориентируясь на жизнь ради себя.

Вид на деревню Кузьмина Гора. Фото Марии Багировой
Вид на деревню Кузьмина Гора. Фото Марии Багировой

 

оборотень

от стены и до стены

снеговой, под мелкой вьюжкой

зверь — лесной, матёрый, злющий —

переносит мои сны:

 

колоколенной дугой

стал хребет, рекой — подбрюшье:

с тетивы как будто спущен,

ест с ладоней хлеб людской.

 

дауншифтинг

Тоска по знаковым местам!

В обетованном Заонежье

И в этот год всё так, как прежде:

Кренится на бок старый храм,

 

Озёрная губа долга

Да тесен лес окрест деревни —

Необжитой, родимый, древний

Мой материнский этот край;

 

Вот дом, покошена трава —

Примета теплящейся жизни:

Здесь те, кто выбрал дауншифтинг,

Глядят вперёд, на острова,

 

Лежащие посредь воды

Подобно блюдцам круглым, чайным…

А тишина, необычайна,

Как пар, над озером стоит.

 

Маслена

земля уменьшилась в разы,

мир стал, наоборот, огромен —

и в подголосках ветра омен

здесь слышен явственно; разлит

 

свет солнца по бел’ым снегам,

блин солнца — маской скоморошьей —

над упокоившейся пожней

до лета — масляный — дан нам.

 

жизнь стелить

стелить бы жизнь себе самой! —

лугов зелёных драпировки,

осеннего дождя продёвки

в холстине или же весной

 

подснежников шитьё гладное,

зимы отбеленные льны, —

самим здесь жизнь себе стелить,

покуда Бог не упокоит.

 

утренние ходики

шагают ходики в избе,

мне календарь раскинул сети:

нематериальный он свидетель

— увы! — исчезновенья дней;

 

светает, в окна льётся стынь,

свежеют очертанья леса,

остреют колья у навеса,

ведро поёт своё «динь-динь»,

 

шагают ходики вразмах,

а дождь — как утренняя дойка!

таких заутрень будет сколько

ещё? не ведаю впотьмах.

 

не разумеющие числ

рыбацкая плетётся сеть

из дыма, ладана иль света:

И Богородица, согрета

ладошками свечей, стареть

 

никак не думает! — юна,

ан, неулыбчива… немало

экскурсоводы, клерикалы

просили у Неё ума,

 

чтоб образ раздробить на смысл,

на лингвистические крошки…

при церкви обитают кошки,

не разумеющие числ:

 

их не пускают и в подклет,

их только прихожане гладят

и кормят, также Христа ради,

остатками сухих котлет

 

иль влажным кормом… от икон

отходит Дух — свеж, словно ветер, —

В сереющем, сыром рассвете

Пречистой Деве на поклон.