Невыдуманные истории
О высотах, которые повезло увидеть, попытаться взять и … не забыть, как это было
Где бы, если не в уникальном природном заповеднике «Столбы», что в трех километрах от Красноярска, открыла бы для себя людей особенной породы? Узнала, что однажды все-таки и у самой хватит азарта, сил и духу преодолеть свое собственное расстояние между небом и землей?
В эти дни, когда седовласый Красноярск волшебно помолодел, приняв участников Всемирной Универсиады, Сибирь не кажется такой суровой, огромной таежной окраиной, какой принято её воспринимать. Мало того, в окрестностях Красноярска есть также известный всему миру уникальный заповедник. Этот сбереженный рядовыми красноярцами оазис красоты, отваги и подлинной свободы издавна назван «Столбами» из-за его главного богатства – гранитных скал причудливых форм. Побывав там и попробовав «столбизма», никогда этого не забудешь.
Сложнее всего, наверное, спастись от самого себя. Вот и я в памятном 1972-м поддалась шальному, по мнению друзей-однокурсников, порыву, вырвавшему меня из почтенных университетских стен северной столицы «за туманом и за запахом тайги». С новеньким вузовским дипломом, конечно. И с авиабилетом в кармане на рейс Ленинград – Красноярск.
Оказавшись в Дивногорске – городе-спутнике Красноярска, в то самое время, когда была запущена последняя турбина, и с оценкой «отлично» сдана в эксплуатацию крупнейшая в мире Красноярская ГЭС, я жадно черпала новые впечатления. Работа в городской газете «Огни Енисея» давала такие возможности.
Диво дивное
Городок гидростроителей поразил нереальной красотой. Построенный на горных террасах в тайге, он гордо и бодро смотрел на мрачноватый, будто от пережитого унижения, перекрытый плотиной Енисей, и на живописные отроги Саян на другом берегу могучей реки. Дивный – так называли свой городок его в основном молодые жители. Неслучайно же сооружение Красноярской ГЭС с самого начала получило в СССР почетный статус комсомольско-молодежной стройки.
Всему миру известно, что главное богатство Сибири – тайга. Она здесь всюду хозяйка. А на её зеленом фоне природа щедро разбросала жемчуга из своих бездонных сундуков: причудливые скалы, подземные пещеры, водопады, порожистые реки. Всюду хотелось побывать.
Не зря говорится, что всему свое время. Сегодня, при всем желании, невозможно было бы увидеть, прочувствовать и пережить всё то, что тогда удалось с избытком.
Где бы, если не в уникальном природном заповеднике «Столбы», что в трех километрах от Красноярска, на правом берегу Енисея, в отрогах Восточных Саян, открыла бы для себя людей особенной породы? Узнала, что однажды все-таки и у самой хватит азарта, сил и духу преодолеть свое собственное расстояние между небом и землей?
Красноярцы уверены, что скалолазание — это их национальное состояние. И не сомневаются, что зародился этот вид спорта и досуга именно на их красноярских «Столбах».
Государственный природный заповедник «Столбы» основан в 1925 году по инициативе жителей Красноярска. С самой благородной целью: сохранить этот уникальный природный оазис в 47 тысяч гектаров вокруг живописных скал.
Еще в тридцатые годы девятнадцатого века, в период «золотой лихорадки» в Сибири, золото добывали и на «Столбах». От бурной деятельности рывших здесь старателей осталось место с названием «Роев ручей», от слова «рыть». С 1947 года ученый-биолог и писатель Елена Крутовская с мужем Джеймсом Дулькейтом создали в этом месте «Живой уголок», где выхаживали больных и пострадавших от браконьеров животных. А с 2000 года этот «Живой уголок» заповедника стал основой целого зоопарка с названием «Роев ручей». Словом, наслушавшись историй о «Столбах» и их защитниках, конечно же, захотела туда отправиться.
Как я попала в компанию столбистов? Много удивительного узнала об этих отчаянных храбрецах-скалолазах от местных журналистов и литераторов. Поняла, что «Столбы» – это не только около сотни причудливых скал-столбов из серо-розового гранита. Но и компании любителей свободного восхождения на скалы, объединенных крепкой дружбой, живущих в ладу с природой. У каждой такой компании свое название: Перушка, Беркуты, Эдельвейс и другие. После восхождений или перед ними столбисты, по обычаю, устраиваются в пределах заповедника: либо в избах, построенных самими, либо на стоянках, ночуя в скальных укрытиях. Их нормы и ценности известны и уважаемы посвященным: мастерство лазания, коллективная работа, гостеприимство и бережное, даже трепетное отношение к природе.
В каждой избе свои компании и порядки. Одни занимали спортсмены – скалолазы и альпинисты. Другие – только столбисты или те и другие.
К слову, повторюсь, и заповедник-то появился не по указке сверху, а благодаря настойчивости этих самых компаний, их огромному желанию уберечь «Столбы» от варварской рубки леса и добычи природного камня.
В традициях этих, может быть, последних романтиков и энтузиастов ещё и помощь новичкам на скалах и бескорыстная, безвозмездная работа гидами в заповеднике. Они известны и как поклонники бардовских песен, особенно в те, шестидесятые-семидесятые годы, на пике популярности «человека с гитарой».
У многих компаний была и до сих пор жива традиция: встречать рассвет на самом известном скальном утесе — Первом Столбе. Выходят туда ещё ночью, и с вершины — высота Столба 80 метров — любуются восходом солнца…
Перья, Дед и другие
Мое настойчивое желание примкнуть к компании отважных скалолазов приблизилось к цели, когда случилось написать заметку об одном из них. Станислав Зверховский, как и многие его здешние бывшие одноклассники, участвовал в строительстве Красноярской ГЭС. Как и его друзья-дивногорцы — бывшие монтажники-высотники службы СпецГидроэлектромонтаж.
Спецгэмовцы на ГЭС венчали дело, когда плотина была уже на взводе. Начальник стройки, покоривший шесть морей Андрей Ефимович Бочкин, оценивал ювелирное мастерство спецгэмовцев особой монетой. Работа монтажников-асов исчислялась в долях микрона, а детали, с которыми они имели дело, весили сотни тонн. Вал агрегата нужно было установить строго вертикально, без малейшего перекоса. Знатоки любили наблюдать за их работой. Кроме глазомера и смелости, у некоторых были свои секреты. Умельцы придумывали такие приспособления, что инженеры умирали от зависти.
Так и лучшие из столбистов в искусстве скалолазания своими секретами могли дать фору профессиональным альпинистам.
Владимир Теплых, Геннадий Эссе, Валерий Матвеенко, Виктор Уфимцев, Иван Жуков, Виктор Резвых – друзья Станислава по походам. В том числе и на «Столбы».
У каждого из столбов заповедника есть прочно закрепившееся название. Оно давалось либо по внешности скалы, либо по иной веской причине. Например, скала Дед, высотой 50 метров – одна из самых фотогеничных, напоминает профиль головы старика. И хотя скалы Перья чуть ниже, но благодаря вытянутой форме выглядят великанами и классическими столбами.
Именно Перья – арена мужества и мастерства столбистов. Они же один из символов Красноярска. У основных ходов на Перьях есть свои, тоже не случайные имена – Катушки, Огурец, Авиатор, Новый Авиатор, Этажерка, спуск Шкуродер… Есть даже целое семейство столбов: Дед, Прадед, Бабушка и Внучка. Ну, а самые популярные для лазания скалы названы без затей: Первый, Второй, Третий, Четвертый столбы.
Новичков обычно водят на Первый, где можно найти ходы и спуски попроще. Вот и мне, новичку, предстоял такой маршрут.
На Первом
Прошло слишком много времени с моего первого похода на скальный утес, называемый Первым столбом. И знала я о нем только то, что успела услышать, особенно не вникая. Что высота его 80 метров, что на Первом есть довольно простые ходы. А есть лазы, требующие больших усилий и самообладания, исключительной ловкости.
И вот мы в пути. Радовалась уже тому, например, что на этом маршруте не надо лезть вверх по скале, пользуясь карманами, то есть, разного рода зацепками. Они, эти карманы, — для крепких и ловких рук бывалых столбистов, но никак не для новичков. У карманов, как у лазов и ходов, тоже есть имена. На слух шутливые, но не надуманные, а проверенные на практике. Например, Хапала – большая и удобная зацепка; Мизер – маленькая. И участки трассы тоже с именами на жаргоне столбистов. Положилово – скала с углом наклона больше 90 градусов. Отрицалово, или Отрицательный уклон, – с углом наклона меньше 90 градусов, самый трудный для преодоления.
…Сначала все шло для меня, новичка, как помнится, довольно благополучно: не отставала. Пока не достигли расщелины. Мои опытные спутники привычно и легко её перепрыгнули, будто перешагнули. Я же, глянув вниз, в темный зев Зубодробилки (название расщелины), тут же вспомнила попадавшиеся на пути, обведенные черной краской траурные надписи с фамилиями разбившихся на этих скалах. Их было немало. Стало ясно до жути: если чуть-чуть, даже на один сантиметр, не допрыгну, то свалюсь туда, откуда живой не достанут. От ужаса и напряжения звенело в ушах. И перепрыгнуть страшно, и вернуться нельзя. Спуск-то в другом месте, да и одна не дойду. Да и струсить стыдно. Деваться некуда: разогналась немного и, зажмурившись, прыгнула. Тут же меня подхватили руки друзей, думаю, понимавших, чего мне это стоило.
В те минуты молила Бога об одном, чтобы при спуске не оказалось других расщелин или чего-то подобного Зубодробилке. Очень надеялась, что на вершине, наконец-то, отдышусь, приду в себя. Не тут-то было.
Площадка на вершине столба оказалась крошечной и тесной для нашей в основном мужской компании, которую, помимо меня, разбавляла ещё одна девушка, но скалолазка со стажем. Она вдруг вскочила на камень, прозванный, как я потом узнала, «валуном-шатуном». Под её ногами он угрожающе зашатался. Однако озорница продолжала отплясывать, рискуя сорваться вниз. Несмотря на ошеломляюще живописный вид, открывшийся с вершины, мне хотелось одного — поскорей спуститься на землю. И думала лишь о том, каким будет наш спуск и как бы все это пережить, оставшись живой и без позора.
Вернулась в редакцию невредимой и почти оправившейся от пережитого. И …немного другой, чем до похода. Что-то новое о себе для себя открыла. Оказывается, сама не знаю, что сумею, а что – нет.
Невидимые миру слёзы
Прошло не так много времени, и я снова отправилась на Столбы. На этот раз увлекла туда группу дивногорских школьников. Сопровождать нас согласился опытный скалолаз Валерий Матвеенко. Дело в том, что после моих заметок о походе на скалы старшеклассники из клуба юных корреспондентов при нашей газете «Огни Енисея» загорелись желанием «попробовать столбизма».
Для восхождения Валерий выбрал 50-метрового Деда. И, конечно, он знал, что даже самый простой маршрут на скале новичкам может показаться сложным. Но наша компания поднималась на Деда бодро. Аккуратно следуя инструкциям, полученным от проводника.
Где-то к половине пути я обратила внимание на одного из своих юнкоров – полноватого паренька. Он стал отставать, пот катился градом с его пылающего лица. Не только пот, но и… слезы. Мальчик плакал тихо и очень старался, чтобы никто этого не увидел. Плакал, но продолжал идти. Проводник Валерий Матвеенко, как и положено, шел впереди. Но был начеку: часто останавливался убедиться, все ли в порядке. Конечно, он сразу заметил проблему. И когда я встала в конец нашей колонны, за отстававшим пареньком, Валерий одобрительно кивнул.
Ребята ликовали, когда мы, наконец, добрались до макушки Деда. Немного отдохнув, благополучно спустились на землю. Валерий построил всех, чтобы поздравить с успешным восхождением. И первым, кому он пожал руку, был тот самый мальчик, который страдал, но терпел. Не забыть просиявшее лицо этого славного паренька, еще припухшее от недавних слез.
Легенда Столбов
Довелось видеть один из головокружительных столбистских трюков: прыжок с Пера на Перо (расстояние между вершинами этих скал не меньше трех метров) Станислава Зверховского (среди друзей-столбистов — просто Стас). Даже из опытных столбистов на этот номер отважится не каждый.
Кстати, в минувшем августе друзья поздравляли Станислава, давно уже не рядового «спецгэмовца», а способного инженера-гидротехника, со славным семидесятилетием и полувековым стажем столбиста.
Стас часто и с восхищением вспоминает своего друга, как он говорит, «лучшего столбиста всех времен и народов» Володю Теплых. (В их компаниях принято называть друг друга просто. Отношения без рангов и официоза).
Теплых – легенда «Столбов». В августе 1989 года он погиб: сорвался с Перьев. Друзья до сих пор не могут смириться с мыслью, что их любимца все же скалы забрали себе. Все, знавшие Володю Теплых, убеждены, что скалолаза, равного ему по мастерству и характеру, не было и нет.
Не так давно Станислав рассказал мне о своем друге подробнее.
Владимир Теплых работал в заповеднике «Столбы» лесником, чтобы постоянно быть среди любимых скал. (Поистине: если хочешь сохранить то, что тебе дорого, будь рядом). Тренировками, как спортсмены, он себя не утомлял. У него и без того была потрясающая координация движений, уникальная техника лазания. Он мог свободно подтянуть на любой руке свое легкое тело. Друзья убеждены, что у Теплых была лучшая скальная техника в мире. Они сравнивали его с самым известным скалолазом того времени — легендарным французом Патриком. И хотя на тренировках Теплых побеждал многих именитых спортсменов, к самим соревнованиям относился равнодушно.
Как рассказывал Станислав, его друг без особого энтузиазма поехал и на первенство по скалолазанию от ведущего спортивного клуба «Урожай»; занял там три первых места в отдельных видах, выполнив норму кандидата в мастера. Потом он выступал за «Урожай» на первенстве страны, но до норматива мастера спорта не дотянул. И, главное, не стремился. Несмотря на подгонявшие и одобрявшие его крики болельщиков снизу, «наш Вова» дважды останавливался на трассе, не спеша, протирал свои очки, и так же, не спеша, смазывал галоши канифолью (тогда ещё ходили на столбы в галошах, на размер меньше для лучшего чувства скалы, зачастую на босу ногу).
Ни титулы, ни победы в соревнованиях Теплых не волновали.
— Зато, — продолжал рассказывать о друге Стас, — он очень уважал скалы, относился к ним с почтением. Идем, бывало, с ним на скалы по Лалетинской тропе, и как только покажутся на горизонте Первый и Второй столбы, Володя поклонится и скажет: «Здравствуйте, Столбики!». Вроде пустяк, но только не для него. Этот спокойный, неторопливый, обстоятельный и добродушный очкарик, ростом в 172 см и весом в 67 кг, внешне выглядел не броско, обычно. Но надо было видеть его на скалах, где он проделывал такие трюки, что те, кто наблюдал за ним снизу, не верили своим глазам.
Один из самых сложных ходов на Первом столбе называется Очкаркой в честь очкарика Теплых. Он открыл и прошел его первым, сумев воспользоваться крошечными, меньше, чем в один сантиметр карманами (углублениями в скале), для одного пальца.
В избе компании «Беркут», которую занимали и столбисты, и альпинисты, Володя Теплых был своего рода стержнем, скрепляющим всех. После его гибели, рассказывал Станислав, в избушку заходить не хотелось: без него в ней казалось пусто, тоскливо.
Вокруг Теплых всегда крутились молодые ребята. И начинающие, и опытные скалолазы учились у него не только технике лазания, но и особому, бережному отношению к скалам. Никогда он не бросил на «Столбах» ни клочка бумажки. Не курил. Если выпивал, то совсем немного сухого вина. Вообще, если идешь на скалы, то о выпивке надо забыть.
Теплых проходил сложнейшие участки и брал Отрицательные уклоны скал, легко и без страховки. О том, что рискует, знал и он сам, и его друзья, и семья. И все же мечтал, что однажды поднимется на столбы с детьми и маленьким внуком…
С таким талантом Владимир Теплых сегодня мог бы стать очень богатым человеком. Но не стремился к этому, не та порода. Свое мастерство он демонстрировал бескорыстно. Можно сказать, дарил людям. А восхождения на скалы без страховки и был теплыховский стиль жизни, победа над обыденностью.
По одной из версий Владимир Теплых погиб из-за банальной случайности – каменной крошки, попавшей под ногу.
На мемориальной доске, не так давно установленной в заповеднике, 35 табличек с именами погибших спортсменов. В этом печальном списке – трое столбистов. Имя Володи Теплых увековечено отдельно.
Между тем
У спасателей есть все основания считать, что на «Столбах» опасности подстерегают не только новичков. Хотя, конечно, в первую очередь новичков, неподготовленных или беспечных. Потому есть несколько простых правил безопасности на скалах. С ними знакомят каждого из тысяч посетителей заповедника. Одно из них: никогда не пытаться лазить в одиночку. Даже опытным скалолазам может потребоваться поддержка и помощь товарищей.
В такой ситуации побывал по молодости и будущий патриот «Столбов» Станислав Зверховский. Именно тогда, осенью 1968 года, он и познакомился с выручившими его из беды будущими друзьями-столбистами: Геннадием Эссе и другими:
— Начинал ходить на «Столбы» один, — вспоминает Стас. — Смотрел, как другие лазают по скалам, повторял, запоминал. И у самого неплохо получалось. Как-то решился «взлазнуть» на Перья. Никого вокруг, тишина, благодать! Прошел уже верхнюю часть хода Авиатор, надо было перейти на другое, правое крайнее Перо. И тут я застрял: снизу-то не видно было, что и как нужно сделать! А я выше нужных карманов (зацепок) забрался. А до земли – метров 20. Завис, словом! Тоска! Вдруг вижу: внизу появилась небольшая компания. Ребята спрашивают, что я там делаю, почему завис? Сказал им правду. Тогда эти орлы стали мне советовать: что, как и в какой последовательности надо мне делать. Прошел благополучно. Выручили! И дружим до сих пор.
***
Государственному природному заповеднику «Столбы» больше 90 лет. Хотя история его намного старше: красноярцы ходят туда уже полтора века. (А самым древним здешним скалам около 600 миллионов лет). И всегда это была территория настоящей свободы, равенства и братства. Задолго до Октябрьской революции среда столбистов отличалась вольнодумством. Отдаленность скал делала их удобным местом для нелегальных собраний революционно настроенной молодежи. Например, на столбе Дикарка после одной из маевок появилась надпись «Губернатор – мошенник», а на Втором столбе было крупно выведено слово «Свобода».
В наше время каждый год 10 сентября отмечается «День Столбов». Ранней осенью здесь особенно красиво, тепло и солнечно. В некоторые погожие дни к заповеднику устремляются толпы туристов — до 20 тысяч человек, в том числе иностранцев.
Ну, а для большинства небогатых соотечественников (не из Сибири) попасть на «Столбы» после распада СССР — слишком дорогое удовольствие, не по карману билеты на поезд или самолет до Красноярска.
Вот и выходит, что стоило тогда, на выпуске из вуза, все-таки поддаться шальному порыву. И махнуть, будь что будет, в далекую Сибирь, пусть и всего на два года. Стоило взять свой Отрицательный уклон, оказавшись на древних скалах, между небом и землей. Тот, кто забрался на высоту, уже никогда её не забудет.
