4 октября скорбный день: 40 дней со дня безвременной кончины любимого многими актера. Об одном эпизоде из его последних лет рассказывает московский киносценарист, в прошлом корреспондент нашей газеты.
Вероятно, каждый из нас совершал в жизни поступки, которых потом мучительно стыдился. В конце мая или в начале июня уходящего года я безуспешно пытался дозвониться Геннадию Залогину. Он сбрасывал звонки или просто не брал трубку. Вероятно, был очень занят, он всегда был очень занят: десятки ежедневных встреч, разъезды, спектакли…
Никакого конкретного дела к Гене у меня не было, просто хотелось хоть минуту пообщаться, услышать его голос. Люди, близко его знавшие, подтвердят: он обладал удивительным даром буквально одной-двумя фразами поднимать настроение собеседника. Да просто скажет свое «Здра-а-авствуйте!», вот этак, немного растягивая, чуточку манерно, — и у вас уже невольная улыбка до ушей. Артист!
Так вот, мне было скверно. А Гена не брал трубку. И тогда я использовал нечестный, а теперь понимаю, что просто низкий прием: отослал Гене SMS, в котором намекнул, что беспокоюсь о нем, мол, ходят слухи… Никаких слухов не было. Никаких. Я соврал. Но Гена немедленно перезвонил и, кажется, впервые за много лет нашего знакомства, резко меня отчитал: «Какие еще слухи? Как ты смеешь верить глупостям?» Тон был настолько непривычный, что я испугался, залепетал извинения. Гена немного успокоился, голос его потеплел. Кажется, он, как обычно, даже рассказал какой-то анекдот. Посмеялись. И попрощались. Торопливо попрощались, — мне было муторно от моей медвежьей бестактности: нашел тоже способ пообщаться!
Потом пару месяцев я не решался перезвонить, да и занят был. Потом потерял мобильный телефон со всеми номерами. Потом собрался эти номера восстановить, написал по интернету общим знакомым: «Напомните телефон Залогина». И получил ответ: «Гена на днях умер». Господи…
Конечно, есть десятки, если не сотни, людей, знавших Геннадия Залогина лучше, чем я. Мы вообще с ним не виделись с… Ну, несколько лет – точно не виделись. Даже после того, как он переехал в Москву. Казалось бы, теперь живем не в тысяче километров друг от друга, можно выкроить вечерок. Не выкроили. Он, повторюсь, был постоянно занят, я вообще тяжел на подъем, вымышленным персонажам новелл и сценариев уделяю гораздо больше времени, чем живым друзьям. Но однажды, ровно два года назад, вдруг замаячила призрачная надежда нам с Геной не просто встретиться, а даже поработать вместе.
Эту историю я и хочу вкратце рассказать. Просто потому, что кроме меня рассказать ее действительно некому.
Осенью 2007 года мне позвонил один продюсер и поинтересовался, как я отношусь к роману «Аптекарь» писателя Орлова. Я ответил, что никак не отношусь, не читал. Продюсер собирался этот роман экранизировать и предложил написать сценарий. При этом пересказал фабульную завязку романа, от которой я действительно пришел в восторг: несколько мужиков покупают в складчину бутылку водки, а вместо водки в этой бутылке – джинн, в смысле – Хоттабыч. Но в виде прекрасной молодой волшебницы. И теперь, получается, эта волшебница должна исполнять желания «пайщиков бутылки».
Здорово! Сколько возможностей для драматурга: забавные ситуации, неожиданные сюжетные повороты и – я был в этом уверен – значительный и феерически прекрасный финал. Я немедленно согласился работать. Вслепую. И засел за чтение первоисточника.
Роман, увы, показался скучным и затянутым. Неоправданно много персонажей и сюжетных линий, «многозначительные намеки на содержимое выеденного яйца», пространные авторские отступления, не имеющие никакого отношения к действию… Но ведь не зря же сценариста нанимают! Я написал заявку, в которой постарался исправить эти огрехи. Заявку приняли. И я сразу же позвонил Гене Залогину. Дело в том, что был среди главных персонажей заявки один – ну, просто вылитый Генка. Еще читая роман, я был уверен (и уверен до сих пор), что лучше Залогина эту роль никто бы не сыграл.
Гена удивился и обрадовался звонку. Сказал, что у него сейчас очень мало времени, но он постарается как можно быстрее прочесть сценарий. Вот тебе раз! Пришлось сбавить обороты и смиренно признаться, что сценария еще не существует в природе.
— Ну, пиши, старик, потом не забудь прислать!
— Обязательно! Гена, я уверен, это твоя роль! Ты только придешь на пробы, и все это поймут!
Два года назад я еще не был свободен от некоторых иллюзий…
Сценарий я написал за пару месяцев, на энтузиазме, без договора, без единой копейки аванса. Но ведь теперь это уже был не только мой, но и «Генкин» сценарий… Потом этот сценарий вроде бы прошел все инстанции, был утвержден на самом высоком уровне, Правительство Москвы обещало дать денег на его постановку. И я снова позвонил Залогину.
Теперь я уже мог рассказать Гене о «его» персонаже гораздо больше: трагикомический тип. Писатель-неудачник советских времен с вечной фигой в кармане. В общем-то, милый интеллигентный пьянчуга, давно ничего не писавший и вдруг, благодаря пресловутой волшебнице, в одночасье получивший славу, почет, деньги… А он не привык, не знает, как со всем этим обращаться. Гена смеялся, когда я пересказывал ему отдельные забавные эпизоды. А в конце разговора осторожно добавил:
— Только, знаешь, старик, ты же меня давно не видел. Я внешне изменился.
— Да ерунда, Гена, ты ж сам всегда говорил – талант-то не пропьешь!
В ответ он рассказал очередной анекдот. Посмеялись. Во время всех последующих наших разговоров о роли Гена неизменно напоминал мне, что стал другим, в смысле – очень похудел. Я отмахивался: мне вот тоже не мешало бы килограммов несколько сбросить, я тебе завидую, а ты что-то уж больно переживаешь! Лучше бы секретом поделился! В ответ Гена только хмыкал. Лишь теперь стало понятно, какой это был страшный секрет…
Между тем продюсер пригласил меня на встречу и огорошил: будем делать не полнометражный фильм, а сериал. Восемь серий! Это означало, что работу придется начинать заново, просто «размазать» уже существующий текст, механически увеличив его объем, схалтурить — в данном случае было невозможно, слишком много я уже вложил в эту работу. Именно поэтому я не послал продюсера куда подальше, как следовало бы сделать, а согласился. Но потребовал, наконец, «узаконить» наши отношения. А еще сказал, что у меня есть замечательный актер на одну из ролей. Пусть продюсер пообещает, что этот актер будет приглашен на пробы. Пообещал, конечно, отчего ж не пообещать…
Потом было жаркое лето. Потом всем памятная нервная осень: начался пресловутый финансовый кризис. Был первый вариант сценария сериала, второй. За это время на проекте сменилось несколько предполагаемых режиссеров, продюсер позвонил и сообщил, что в добровольно-принудительном порядке нашел для меня соавтора: всемирно известного классика кино. Очевидно, желал придать всей этой затее солидности. Тревожные симптомы. Но работу нужно было заканчивать. К тому же я изредка звонил Гене Залогину и, как всегда, после этих бесед оптимизма у меня заметно прибавлялось.
Классик кино, кстати, оказался спокойным, мудрым и порядочным человеком. Он согласился занять на проекте номинальную должность консультанта. От соавторства отказался, объяснив, что существующий сценарий сделан очень профессионально и в серьезных доработках не нуждается. А продюсер требовал «вернуться к духу романа». Что означало: изуродовать сценарий. Война с продюсером продолжалась несколько месяцев. И в конце концов нас с классиком уволили. Не заплатив большей части гонорара.
Я долго не решался сообщить Гене, что все кончено. До весны не решался. Новые, последовательно заказанные нескольким другим авторам, варианты сценария попадали ко мне окольными путями и были настолько беспомощны, что мне казалось: все образуется, мне еще позвонят, никто не отважится эту «кашу» снимать. Отважились: сроки поджимали.
Набирая номер телефона, я надеялся, что Гена не очень расстроится, все-таки я ему ничего определенного не обещал, да и не мог обещать. Всякое бывает. Не надеялся же всерьез известный актер Залогин, что его младший приятель, сценарист, вдруг сделает из него звезду экрана.
Но Гена расстроился, я услышал. Он стал меня утешать, советовал «плюнуть слюной», мол, все у нас еще спереди. Я спросил, как вообще его дела. Он ответил, что ничего, недавно вот Вася Петухов в Москву приезжал, Гена его у себя принял. А я вдруг почувствовал, что остро, самой черной завистью завидую Васе.
— Гена, да когда ж мы-то с тобой увидимся?! Ведь сто лет не выпивали вместе, не болтали просто так, по душам. Давай на этой неделе, а?
— Надо, старик, конечно, надо увидеться. Но на этой неделе никак. Давай потом созвонимся, я тут дела немного разгребу.
Но потом он не брал трубку. А потом состоялся тот самый мучительный, последний наш разговор. А потом Гены не стало.
Говорят, в последние годы он очень страдал от того, что ему не доставалось ролей, ни в театре, ни в кино – нигде. А ведь роли актеру нужны, как воздух. Генкину роль в фильме «Аптекарь» по моему, измордованному до неузнаваемости поправками сценарию, сыграл Михаил Ефремов. Он, конечно, ни в чем не виноват.
А вот фильм этот я ненавижу. Теперь еще и потому, что он, возможно, мог продлить жизнь Гене Залогину. Мог, но не продлил.
…Двенадцать лет назад, летом 1997 года я поступал в Литературный институт. И в перерывах между экзаменами бесцельно слонялся по столице. На Тверской, недалеко от здания Почтамта, вдруг услыхал за спиной:
— Здра-а-авствуйте!
— Гена?!
Мой тогдашний восторг поймет только тот, кто хоть однажды случайно встречал земляка в чужом, огромном городе. Да не просто земляка, а доброго приятеля! Да еще такого, как наш Гена: сияющего вечной улыбкой, всеобщего любимца. Кажется, Гена торопился в гости к Илзе Лиепа. Мы, болтая, прошли рядом пару кварталов, свернули в переулок. Гена ткнул пальцем:
— А вот в этой церкви московская интеллигенция грехи замаливает. Запомни. Пригодится.
И подмигнул.
Я ведь так и не знаю, был ли Гена верующим. Недосуг было спросить. Вечно нам недосуг. Но свечку за Гену поставил.
А мимо той самой, маленькой церковки в самом центре Москвы я, наверное, теперь без слез пройти не смогу.
«Лицей» № 10 2009
