С таким девизом жила шведка Анна Кристенсен, ангел-хранитель ладвинских детей
{hsimage|Анна Кристенсен с мальчиком из детского дома||||} Шла внешне обычная церемония награждения. Правда, в детской поликлинике на Кукковке (другого помещения в Петрозаводске не нашлось?!) вручали российскую награду шведке из Умео Анне Кристенсен. Имя этой этой женщины хорошо знают в Карелии, хотя вот уже пять лет как она умерла.
…Все шло как обычно, вручили награду, чиновники сказали положенные слова. А потом перед собравшимися выступил небольшой хор Ладвинского детского дома для умственно отсталых детей, исполнивший незамысловатую детскую песню. При этом ребята не сводили глаз не со своего руководителя, а с Анны, сидевшей в первом ряду. И едва закончилась песня, как она встала и раскинула руки. Ребята буквально кинулись в ее объятия. Кого-то она целовала, до кого-то едва могла дотянуться, чтобы хотя бы погладить. И не было в довольно казенном и унылом зале более счастливых лиц – чем у детей и у этой, как потом выяснилось, смертельно больной женщины.
Через какое-то время Анна вновь приехала в Карелию. Через Ладвинский дом-интернат мне удалось выйти на нее и договориться об интервью и встрече в Петрозаводске. Переводчица попросила не очень затягивать беседу: мы встретились утром, а накануне уже поздно вечером Анна приехала из Ладвы и ей еще предстояла дорога домой. Она очень устала и плохо себя чувствовала, да и возраст сказывался – далеко за 70.
«Зачем вам все это?» — сразу же задала я вопрос, что называется, в лоб. Ведь в нашем представлении европейские пенсионеры – это довольно обеспеченные люди, которые, выйдя на заслуженный отдых, живут безбедно, путешествуют по миру, занимаются спортом, заботятся о своем здоровье…
Она рассказала, что долгие годы именно так и представляла свою жизнь на пенсии. Трех дочерей поставила на ноги, дала им хорошее образование и думала, что теперь будет жить для себя. И когда этот день наступил, она сразу же купила себе спортивные ботинки, плейер и наушники. И каждый день по нескольку часов гуляла в парке, слушая музыку. А еще занималась домом, рукоделием, читала, ездила в гости к внукам. И в какой-то день поняла, что так больше жить не может. Узнала, что в Умео есть волонтерская организация, в которую входят не только молодые люди, но и ее ровесники. Вступила в нее и стала посещать хоспис, обретя там подопечных среди тяжело больных людей. Каждую неделю навещала их, беседовала, читала им книги и газеты, рассказывала городские новости, став для них если и не родным, то близким человеком. А когда однажды бывшие россияне, выходцы из Карелии, рассказали ей, в каких условиях живут наши дети в богоугодных заведениях, решила поехать и сама посмотреть. В Петрозаводске встретилась с владыкой Мануилом, он подсказал ей адрес одного из таких детского дома — в Ладве.
Анна не просто съездила туда, чтобы посмотреть и ужаснуться. Она сразу поняла, что сочувствия здесь мало, как и традиционных подарков к Новому году или Рождеству, поэтому сразу спросила: чем помочь? С этого времени она стала регулярно приезжать к Ладву, привозила мебель и кровати, игрушки, книги и тетради, деньги на ремонт палат и классов. Причем, не стесняясь, отслеживала, как они расходуются, все ли действительно идет на нужды детей.
Она не была богата по шведским, а тем более по русским меркам: всю жизнь работала в социальной сфере. Но считала, что самое важное в жизни для каждого человека, независимо от его социального положения и уровня жизни, «быть кем-то для кого-то». Вот и стала она для ладвинских детей добрым ангелом-хранителем. Интересно, что великая русская актриса Ия Саввина выразила ту же мысль, правда, несколько по-иному – важно, сказала она, любить кого-то. Не быть любимым, а именно любить самому.
Так появился фонд Анны Кристенсен. Жители шведского Умео в ответ на ее просьбы о помощи русским детям, приносили кто что и сколько мог. Анна рассказывала мне, что ее соседка-старушка могла выделить каждый раз не более, кажется, 5 шведских крон, пенсия ее была невелика, но приносила их перед каждой поездкой А. Кристенсен в Карелию. И ее деньги Анна принимала с такой же благодарностью, как и крупные суммы.
Нашла бабушка поддержку и у своих внуков, которые, как только приближалось время, уже сами напоминали ей, когда же она поедет к русским детям, которые ее ждут? А когда ее поездки совпадали с каникулами в местной школе, она привозила с собой подростков.
— Родители не возражали? — поинтересовалась я у Анны, ведь старшеклассники не просто приезжали на экскурсию, они помогали детям-инвалидам – гуляли с ними, общались, играли.
— Конечно, нет, — возразила она. – Понимаете, дети должны знать, что жизнь – это не только радости и удовольствия, но и страдания, боль. Они должны не только радоваться жизни, но учиться состраданию, которое рождает желание помочь.
Моя беседа с Анной Кристенсен оказалась первой и последней. Уже тогда, как потом выяснилось, она была тяжело больна и знала свой диагноз. А незадолго до смерти приехала вновь в Ладву — попрощаться со своими детьми. И позаботилась о том, чтобы найти в Умео преемника, чтобы и после ее смерти дети не остались без помощи и внимания. Свой фонд она передала Рольфу Карлсону, который работает в школе, и он продолжает сейчас ее дело. Хотя приезжает в Ладву не так часто, как Анна.
— Есть ли в фонде Анны Кристенсен кто-то из представителей Карелии? — поинтересовалась я у заместителя директора Ладвинского детского дома-интерната по учебно-воспитательной работа Натальи Михайловны Полищук, позвонив туда.
— Кажется, нет, по крайней мере, мне неизвестно, — ответила она.
А ведь тогда, на чествовании, Анна Кристенсен надеялась, что ее дело поддержат и у нас. Она говорила об этом, принимая награду. В конце нашей беседы мы договорились, что в интервью я напишу о том, что Анна готова встретиться с петрозаводчанами, рассказать им о фонде, о том, как можно помочь детям. Предложила читателям связаться с ней, позвонив в редакцию. Никто не позвонил.
О нет, в последнее время благотворительность появилась у нас. Перед Новым годом и Рождеством целые коллективы собирают деньги и подарки и вручают их воспитанникам детских домов, школ-интернатов. Средства массовой информации пишут об этом много и охотно, совершенно справедливо отдавая дань благодарности этим людям.
Но то, чем занималась Анна Кристенсен, выходило далеко за рамки благотворительности. Она добровольно взяла на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за наших детей. Хотя у нее были родные дети и внуки, любимые ею и любящие ее. Но ее души хватило и на других, обиженных Богом и жизнью.
В Ладвинском детском доме помнят ее, там не только оформлен стенд, посвященный Анне Кристенсен, но ее не забыли и те из детей, кто хоть раз встречался с ней, кого она приласкала, поцеловала, просто погладила по голове.
…Петрозаводчане помнят скандал, связанный с приездом в Карелию уполномоченного по правам ребенка в России Павла Астахова. Московский чиновник продемонстрировал на совещании в правительстве соски-монстры, которые дают малышам в наших детских домах, рассказал о ржавых ваннах и других подобных «прелестях» современных богоугодных заведений в России. В результате тогдашний министр здравоохранения и социального развития подала заявление об отставке. Об этом написали все газеты, в том числе и интернет-издания. Меня заинтересовали тогда обсуждения на форумах в Интернете. Большинство разразилось критикой в адрес высокого чиновника, мол, приехал тут «московский фраер», все ему не понравилось, а у нас, увы, не Москва. И никто не задался вопросом: а как же дети-то там живут на самом деле? Нигде не нашла я информацию, что всполошилась наша общественность, и если не потребовала у власти навести порядок, то хотя бы заинтересовалась реальным положением дел. Или, может быть, ошибаюсь?
Кажется, Лев Николаевич Толстой писал, что очень просто и легко объясняться в любви к человечеству и очень трудно любить конкретного человека. Если подумать, простая шведская женщина преподала нам урок этой великой любви и милосердия.
Фотография с сайта «Равновесие»
