О необходимости образования на карельском языке говорила на недавней конференции в Карельском филиале Российской академии народного хозяйства и государственной службы общественница Наталья Антонова . Публикуем ее выступление.
Образование на карельском языке как основа стабильности его развития
Знаю, что российское языковое законодательство не так просто в трактовке и использовании. Данное Конституцией право получать воспитание и образование на родном языке расходится с практикой. По отношению к карельскому языку это право не действует.
Карелы стремятся к государственному статусу карельского языка – это обозначено во всех резолюциях народных съездов. Но достижение любого статуса – государственного или иного официального – значит прежде всего то, что язык в этом статусе не формален, а действенен. Определены сферы официального использования языка, его активно исследуют, учат, развивают. Сам статус не дает автоматически ничего, значение имеет то, что уже сделано до определения статуса и после этого.
Очевидно, что официальным язык является в том случае, если он функционирует минимум в четырех сферах: управление, образование, культура и СМИ. Будет опасно и безрезультатно, если какая-то из названных сфер отсутствует или если язык в ней будет представлен формально, для антуража.
Скажем, некорректно считать использование языка в оформлении вывесок и другой официальной наглядности достаточным в сфере управления, ровно так же, как получение образования на статусном языке заменять темой этнокультурного образования, вкрапливаемого в общую систему образования на языке большинства. Это принципиально в развитии самого языка ничего не изменит, разве что поддержит некоторый интерес со стороны населения. Язык при этом не будет соответствовать сегодняшним реалиям, он не получит полноценного развития и применения. Наше мышление далеко не продвинется.
У карельского языка есть определенные и очень важные достижения. У нас хорошо развиты СМИ, своя литература и культура, социальные сети в интернете, у нас есть исследовательские и научные работы, словари и учебные материалы. Наш языковой корпус достаточно описан и развит. У нас уже есть реальные попытки сблизить наречия карельского языка – и приходит это благодаря развитым письменным нормам, большому количеству реализуемых творческих проектов и схожему мышлению молодого поколения карелов.
В интернете недавно появился полушутя-полусерьезно переведенный носителями разных наречий текст на «доступный вседиалектный карельский» язык. Это пособие имеет практическое значение: оно подготовлено для проведения обучающих семинаров по созданию комиксов на карельском языке для всех знающих карельский язык, независимо от наречий.
Есть очень интересные языковые современные продукты, созданные на стыке с образованием. Нашей бедой является тем не менее всё уменьшающееся количество говорящих на карельском языке. Вот это катастрофа. Мы не развили методы и технологии передачи исчезающего карельского языка. Кому мы оставим всё наработанное? Никакой статус не увеличит количества говорящих на языке. Здесь необходимы очень серьезные решения и современные взгляды в контексте наработок других народов с аналогичными проблемами.
Да, я снова говорю о вещах из области фантастики, но без карелоязычной системы образования ситуация принципиально не изменится, каким бы статусом язык не обладал. Государственные статусы в России имеют и другие финно-угорские языки, однако в их сохранении тоже есть проблемы.
Язык развивается в человеке ровно так, как человек развивается на языке. Языку, как и человеку, необходимо пройти все ступени, начиная с детского сада и заканчивая профессиональным учебным заведением. Здесь необходима преемственность. Только через получение знаний на языке человек усваивает его целостно. Язык в данном случае является и целью, и средством, он полноценен. Без этого нет картины о языке и своего места в мире языка.
Через мир языков открывается большой мир. Региональный местный язык дает ощущение принадлежности к месту рождения, патриотическое отношение к малой родине.
Я хорошо понимаю, что сделать это трудно и большинству, думаю, кажется уже совсем невозможным. Однако возможность есть всегда, было бы желание. Насколько понимаю, в регионах России можно реализовывать образовательные программы на родных языках не в ущерб получению образования на основном государственном – русском языке. Про то, что считать ущербом, а что нет – в законах не сказано, но любой, на мой взгляд, образованный и адекватный человек скажет, что двуязычие есть гораздо более толерантное и более прогрессивное явление, чем одноязычие. Может, наличие таких образовательных программ, которые изначально ведут к двуязычию, могло бы стать компромиссом?
Если абстрагироваться от сегодняшней политики и объективно обратить внимание на положительный опыт в этом направлении зарубежья, то можно ведь найти очень хорошие прецеденты. У многих народов схожие языковые проблемы. Есть хорошие тенденции использования своих региональных языков для развития дву-и многоязычия обучающихся.
Подчеркну, что есть народы, которые в этом процессе находятся не так давно с точки зрения истории. Используются самые разные вариации программ, для разных возрастов обучающихся. Но если речь идет об исчезающих языках, находящихся в очень сложной ситуации, то самый эффективный способ — начинать образовательную работу с детей и семей, в конкретных локациях, и дальше двигаться уже с возрастом этих детей. От малого к большему.
Образование на родном языке с младшей ступени уже в наше время в условиях многоязычия и функционирования нескольких государственных языков развили и поддерживают, например, в Великобритании по отношению к языкам кельтов — уэльскому, корнуэльскому и манксскому, а также по отношению к баскскому языку в Испании и некоторым языкам коренных народов Ирландии.
Наиболее близкий нам опыт создания образования на родном языке с младшей, дошкольной ступени имеет соседняя Финляндия по отношению к саамским языкам и Эстония по отношению к вырускому языку. Языковая ситуация саамов Финляндии еще пару десятков лет назад была гораздо хуже, чем у карелов сейчас.
Если мы насчитываем почти полтора десятка тысяч человек, так или иначе владеющих карельским языком или немного его понимающих, то одна из групп финских саамов – инари-саамы — оперировали цифрами всего в несколько десятков, точнее, пары сотен человек, когда начали обучать детей на инари-саамском языке, находившемся в катастрофическом положении. У них не было того количества учебных и других языковых материалов, которые уже есть у нас. Они просто начали вести образование на этом языке с небольшим количеством детей, начиная с младшего дошкольного возраста посредством языковых гнезд, и в учебном процессе развивали свой язык и материалы на этом языке.
Количество говорящих на инари-саамском языке в Финляндии всего за 15 лет возросло в несколько десятков раз и сегодня достигает 400 человек, а школ стало больше в несколько раз. Можно говорить о появившемся новом поколении саамов, получившем образование на генетически родном языке и свободно говорящем на нем. У этого поколения саамов уже нет сомнений, в какую школу отдать своих детей. В небольшом муниципалитете Инари, где проживает порядка тысячи человек, удалось развить такую школу, на выходе из которой выпускник прилично знает четыре языка: саамский, финский, шведский и английский.
Вариация наречий саамских языков в Финляндии схожа с нашей ситуацией и речь не стоит об их объединении, скорее говорится об общем саамском идентитете. Такое прогрессивное языковое развитие произошло в стране, где саамский язык даже не провозглашен государственным языком. Он имеет официальный статус на территории четырёх муниципалитетов страны.
Практический интерес для нас могла бы составить модель работы Финско-русской школы, расположенной в Хельсинки, в районе Этеля-Каарела. Получив государственный статус, школа вот уже более 55 лет работает с полным циклом обучения на двух языках, начиная с раннего дошкольного возраста и заканчивая гимназией. В контексте школы работает детский сад «Калинка». Его внутреннее устройство и наглядное оформление, практические языковые методики, особенности общения с детьми, домашняя атмосфера определяют содержание двуязычных подходов в образовании.
В 2015 году мне удалось побывать в Америке, в резервации индейцев чароки в штате Северная Каролина в рамках программы «Открытый мир». Языковая ситуация чароки гораздо хуже карельской, но им удалось открыть одну добротную школу на языке чароки. В поселении всего несколько десятков человек, свободно владеющих языком чароки, и все они пожилые люди. Каждый из них участвует в деятельности чароки-школы. Ежедневно в будничные дни они по очереди приходят в школу и передают знание языка учителям, обучающих детей. Сначала набрали только один младший класс. После занятий с детьми учителя оставались разрабатывать школьные программы, а рядом с ними сидели носители языка и передавали слова, которых учителя не знали.
Это было существенной частью трудовой занятости педагогического коллектива школы. К моменту нашего приезда на языке чароки работала уже вся начальная школа, готовилась программа для четвертого класса, и пожилые люди продолжали приходить в школу.
У карелов на сегодняшний день, к счастью, иная ситуация – практически весь языковой корпус языка разработан. Теперь дело стоит за его апробацией в школьных предметах, в организации обучения на карельском языке, возможно, путем создания пробных классов и школ, в принятии решений и проявлении политической воли в республике. Проблема, уверена, больше именно в последнем.
Очень надеюсь на понимание, тема сложная в наших условиях, но говорить об этом нужно.
Об авторе. Наталья Антонова родилась в карельском поселке Ведлозеро. Окончила факультет прибалтийско-финской филологии ПетрГУ.
Член правления Карельской региональной общественной организации «Центр поддержки коренных народов и общественной дипломатии «Молодая Карелия»
