Город поёт свои странные песни на языке ветра, теплоходных гудков и гомона суетливых прохожих. Город не видит её глаза — глаза всеми покинутого создания, брошенной хозяином собаки, не дворняги и не породистой, а так — не очень удачного опыта природы. Она лежит возле киоска рядом со станцией метро, возле киоска, где продают ароматную шаверму, она лежит и ждёт, когда какой-нибудь неаккуратный счастливчик уронит кусочек жирной начинки на асфальт. Город поёт свои странные песни, но она не слышит их, а только принюхивается к ветру, дующему с Невы — на прогулочном катере едят гамбургеры. Она лежит в грязи и не знает своего имени. К ней подходит пятилетний мальчик в дорогом комбинезоне, ухоженное дитя состоятельных родителей, подходит и протягивает мороженое. Собака неторопливо встаёт, осторожно берёт лакомство и не без достоинства помахивает чёрным от грязи хвостом. «Антон, Антон, что ты делаешь, засранец!» — кричит мамаша с тончайшими, выщипанными бровями и ногтями, похожими на когти вампира. «Зачем же так кричать, — говорит громко из киоска шавермщик Гога, — так же можно лишиться здоровья. Волосы вылезут, ногти отвалятся…». — «Не твоё собачье дело!» — рявкает женщина-вампир. Антон вздрагивает и нехотя отходит от собаки. «Когда я вырасту, — думает он, — я заведу много собак и буду кормить их чем хочу». Собака снова лежит на своём месте, в грязи у киоска и ждёт. Город пахнет тысячей разных вкусных вещей, город поёт странные песни, в городе есть цыгане, которые больно пинают ногой, и добрые, толстые тётки, которые могут бросить даже кусок колбасы, а кроме того, здесь есть множество вкусных голубей в парке, в двух кварталах от метро. Собаке надоедает ждать. Она вскакивает и бежит в парк. Она мчится, прихрамывая на заднюю лапу, когда-то перебитую пьяным бородатым мужиком, собирающим пивные бутылки у ларьков. Она мчится под улюлюканье бездомных мальчишек, от которых противно пахнет клеем. Она спешит. Возле парка её ждёт прекрасный умытый кобель со своей хозяйкой, одинокой девушкой-инвалидом на костылях, прекрасный кобель, которому разрешают поиграть с грязной бездомной сукой и даже сделать с ней всё, что им обоим хочется. Глядя на него, в парке на деревьях каркают от ужаса вороны, и собака с визгом бросается навстречу своему возлюбленному. Они предаются любви со страстью, на какую способны только действительно праздные существа. Девушка смотрит на собак, и по её лицу скатываются редкие слёзы. Она уже восемь лет мечтает о принце, который придёт в её бедную квартирку и увезёт на далёкие острова, но вместо этого к ней в гости ходит только шавермщик Гога, ходит и приносит запах шавермы вместе с новыми анекдотами. Боже, как надоели его анекдоты! Вот он идёт, как всегда улыбающийся неестественной улыбкой уставшего человека, вот он уже совсем близко. Собака узнаёт шавермщика и бросается на него с приветливым лаем. Она надеется, что он, как это иногда бывает, даст ей мяса, и кобель, следуя за своей подругой, натягивает поводок. Ветер тихонько подвывает в голых ветвях деревьев, путается в проводах, треплет полы пальто девушки. От резкого рывка пса она теряет равновесие, и тогда Гога, спешащий на помощь, в этой общей суматохе сталкивается с ней нос к носу, губы в губы. Город поёт свои странные песни, песни последней встречи, песни первой любви. Пахнет бензином, сыростью, опавшей листвой, и собака удивлённо смотрит на обнявшихся людей.