Утро тянется жвачкой в мозгу. Утро — это щелчок будильника. Именно щелчок, то есть доля секунды абсолютной растерянности. Остальная музыка и все эти душераздирающие тру-ля-ля не имеют значения. Важен только выстрел. Так стреляет судья, объявляя забег марафонцев, вот только вместо идеально сложенных атлетов на старте дня сонные, измученные, часто с похмелья, мужчины и женщины. В нижнем белье, с растрепанными волосами, с запахом из-за рта, готовые отдать все, чтобы только забраться обратно в теплую постель. Правда, никто ничего не отдает…
Итак, у нас есть щелчок будильника, вместе с которым замирает сонное блаженное сердце, замирает и подпрыгивает, выплевывая тебя из мира грез. Ошалелый, ты вырубаешь эту проклятую музыку на телефоне, еще не понимая, что твой день начался, но уже смутно ощущая страх. Проведя еще минуту в постели, прожевав всухомятку не одну сотню застарелых и залежавшихся мыслей, ты встаешь, наконец, зажмурив глаза, с предательским чувством зажигаешь свет и застилаешь постель. Затем ванная. Лицо из зеркала — такое чужое, противное, вода сначала холодная, потом слишком горячая, мыло, зубная паста и мысли, мысли бабочками порхают в одурманенной комнате мозга. Чайник, чашка, чай. Бутерброды. Привычный ритуал поедания утра. А вместе с завтраком поедаешь и все мысли, что оставил вчера на потом, или те, на которых ты, засыпая, остановился. Вот, вчера, например, нескончаемо долго не мог уснуть и читал книгу Евгения Гришковца, а теперь жуешь эти фразы из рассказов вместе с бутербродом, а в голове ничего не остается, только потерявшие смысл слова выглядывают из-за зубов, и ты с сожалением думаешь о том, что их снова придется вычищать зубной щеткой. И запиваешь все это дело чаем, а вместо Гришковца, приходит другая мысль, и ты понимаешь, что она то и есть самая ГЛАВНАЯ, та единственная мысль, ради которой и стоит прожить этот день. И ты ее смакуешь, ты облизываешь ее, произнося про себя: «проведу амебой восемь рабочих часов, приеду домой, поем и лягу спать, спать, СПАТЬ С П А Т Ь!», в конце ты не выдерживаешь и проглатываешь последнее слово словно рыба — крючок.
А теперь можно строить планы! Можно подумать о том, кому что сказать, написать, сделать и так далее. Но эти планы — всего лишь маленькие планеты, которые крутятся вокруг солнца «Побыстрее бы закончился этот день!». Словно муравей ползет по спине ощущение страха перед бодрствованием, которое несет непредсказуемость и ответственность. Сон же воспринимается как спасение. Его всегда мало, особенно в будни.
Потом ты одеваешься, используешь дезодорант. Надеваешь свою социальную роль, прихорашиваешь ее, застегиваешь ей ремень, чистишь ей ботинки, заставляешь улыбнуться, призываешь к смирению. И снова бросаешь взгляд на часы, понимаешь, что опаздываешь, поворот ключа — и уже на улице. А там темно и холодно, и люди, как космонавты на луне. Прыжками вместе со всеми добираешься до остановки. Занимаешь боевую позицию. Ждешь. Или бежишь за автобусом, если видишь, как он уже готов отъехать. Потом с разбега впихиваешь свое тело в его узенькое пространство. Пристраиваешься, буквально ложишься на поручень. Поехали!
Поэзия обыденности скучна. Прошли восемь часов. Ты вернулся домой, поел. Все, как и запланировал. В голове куча информации и 99% из нее — мусор, даже хуже. Она гниет в мозгу и заставляет гнить сам мозг. Лучшее время дня ты пропустил. Есть ночь — волнующая, загадочная и прекрасная, но ты вынужден спать, чтобы завтра утром вовремя быть на своем посту. Ты ставишь будильник на 7:00. Ни одного часа, которым можно было гордиться. Закрываешь глаза, погружаешься в темноту, но даже заснуть не можешь — бессонница.
А потом этот щелчок.