Стихи
Накануне
Александру Самойлову
На исходе июня стремительно-яростны грозы.
Бродит в заводи лещ: по длине, не соврать,в твой аршин!
Грациозные, пляшут над глянцевой гладью стрекозы
За полвека до грозных атак винтокрылых машин.
Вечерами малиновый звон от далекой церквушки
Заглушается треском цикад. Темный лес, что стена.
Обезумевшим хором гортанно горланят лягушки,
Словно тоненький серп золотая с багрянцем луна.
И, утратив дар речи от дивной, волшебной картины,
Кто-то смотрит с восторгом в небес необъятную даль.
Не легли миллионы: в снега ли, в раскисшую глину,
И окопные вши не собрали кровавую дань.
И еще — ничего, что войдет в словари и в анналы,
Что взойдет на гранит, или в ад навсегда низойдет.
Это только намек, ощущение, а не начало,
Но узнать никому, ничего не дано наперед.
Фердинанд не убит, но уже тот патрон в барабане,
И машина эрцгерцога ждет своего седока…
А в сиреневой, словно серебряной тьмутаракани,
Щедрым летом прогретые, пряные млеют луга.
Да какая война! Нынче день начинается рано,
На рассвете часы, знай, от века – разгул для косы.
И туманы у города Ипр – это просто туманы,
Что осядутна сонные травыслезами росы.
* * *
Греши и кайся.И опять греши.
И кайся снова, проклиная страсти.
Но лучше бунт измученной души,
Чем прозябанье с мыслью не пропасть и
Добраться до желанных райских кущ,
Тем самым, сделку заключив негласно:
Я чту закон, Господь, но не напрасно —
Ведь Ты потом сорвать поможешь куш.
Кто без греха?! Фемида, знай, слепа,
Но прецедент известен сквозь века мне…
Глядь, а вокруг – угрюмая толпа
Готовых без сомнений кинуть камнем.
* * *
Это сага огня – бесподобная сага огня!
Я пою ее здесь: среди, мертвого, стылого льда.
И светила с небес изумленно глядят на меня,
И в ладонях моих воскресает из снега вода.
Это сага воды – это вечная сага воды!
Потому что вода, несомненно, сильнее огня.
Не потерпят кощунства Великие вечные льды:
И за пару мгновений поглотят, раздавят меня.
Это сага любви – беспощадной и страстной любви!
Я один против всех и судьба моя предрешена.
Но, явившейся Фрейе такая отвага смешна.
И она, улыбнувшись, уходит, промолвив: «Живи»…
Старое фото
Вот так снег! Невесомой, густой пеленой
Все укрыть за часы, не за дни смог.
Превратив повседневности образ цветной
В черно-белый, но мастерский снимок.
Возвращая из этого мира в былой,
Где такая же стужа, но где мы
Нынче — свет, угодивший в чувствительный слой
Самой знатной продукции «Свемы».
Снег, под валенком детским морозно хрусти!
Новый год на носу. И, конечно,
Только счастье и радость, и свет впереди.
И все живы. И житьбудем вечно.
* * *
Земля была угрюма и мертва.
Он спал и видел сон — о нас. Мы стали
Его красивым замыслом. Слова
Еще над зыбкой бездной не звучали.
Но Он уже представил тьму и свет –
Великого грядущего основы.
Немой вопрос родил немой ответ.
Он сбросил дрёму, Он промолвил Слово…
* * *
Новый кризис? Война? Падение астероида,
Или цены на:
— нефть,
— золото,
— чью-то жизнь?
А затем солдафон, укушавшийся стероида,
Врубит код активации и — только держись!
Континенты съедут, как от «прихода» крыша.
Апокалипсис. Точка. Конец. Или — венец,
Но терновый?.. Сбился в комочек, и дышит
Часто-частов гнезде маленький серый птенец.
* * *
С. Т.
За окошком опять непогода.
В разоренных ветрами лесах
Стылый мрак. В этом времени года —
Пить, чтоб черти метались в глазах.
Чтобы мысли о том лишь, как гадко,
Головой будешь завтра страдать,
Чтобы все: и ответ и загадка
В стеклотаре, объемом «ноль пять».
Крой судьбу, да что толку: судьба ведь…
Пассажиры плацкарта молчат.
И, пожалуй, придется добавить.
И колеса — стучат и стучат.
* * *
Ты забудешь, я забуду…
Время – темная вода.
Я с тобой уже не буду
Ни за что и никогда.
Так случилось, так решили.
Кто решил – поди, узнай…
Помнишь сказку: «жили-были
В том краю»… А где «тот край»?
Где те острова и страны,
Где царицы и цари?
Это больно, это странно.
Помолчи, не говори!
Помолчи, сомкнув ресницы.
Помнишь летние луга,
Мотыльки, стрекозы, птицы
И сомлевшие стога?
Ты была совсем другою…
Сколько лет прошло с тех пор?
Где тот принц, что был тобою
Так любим? Где птичий хор,
Вам щебечущий «осанну»?
Только легкий горький дым…
Эфемерно, что желанно,
Что имеем не храним,
Словно словом, или взглядом
Можем двинуть вспять года…
Лишь меня не будет рядом:
Ни за чтои никогда.
Считалочка
Винтики-шпунтики,дурики-йорики,
Бантики-фантики, ложечки-вилочки.
Нолики — крестики, крестики — нолики.
Часик за часиком — годик в копилочку.
Мышку — в ловушку, жучка — на иголочку,
Нолик, да нолик. Да место для крестика.
Ну и пожил, и добро… А — воскресни-ка?!
Годы в копилочку — зубки на полочку.
Дон Жуан
А можно лив любви быть искушённым?
Изведав ласки множества подруг,
Вновь всякий раз входил я удивлённым
В порочный и такой непрочный круг.
И понял я: нет в жизни совершенства,
Есть путь к нему. И нет конца пути.
И, достигая каждый раз блаженства,
Нельзя блаженства вечного найти.
И в этом – смысл. Постичь который сможет
Лишь тот, кто в силах отдавать себя
На каждом новом или старом ложе —
Любви, саму ее, любовь, любя…
* * *
Паводок. Зайцы. Затерянный остров.
Холодно. Сыро. Морковки нема.
Споры и ссоры. Много вопросов.
Ждали весну? Получили?! Зима
Лучше была, хоть и волки сновали,
Все норовили кого-то схватить…
«Зайце Всемирный, услыши»… Едва ли
Горние выси стоит молить.
Плещут и плещут холодные волны,
Остров Варягом в пучину идет.
Жмутся косые, отчаянья полны.
Но – вот так чудо! – лодчонка плывет.
…Хмуро Герасим глядит исподлобья,
Старый треух сполз на брови ему.
Думает: «З-з-зайцы, бесОво отродье!
Полно! Ужо отомщуза Муму»…
Морское
Долгим штормом разбиты борта
И полотнище паруса в клочья
Изорвалось. Тебе этой ночи
Не прожить. Перспектива проста:
Черной бездны зыбучая мгла
Без надежды и холод забвенья.
И в последнем надводном мгновении –
Только волны. И нестьим числа…