Незабытое старое

КРАСНЫЕ КИЖИ (1917- 1941)

Кижане и царь

Непонятно почему, но сейчас многие наши соотечественники возлюбили последнего императора . А в 1917 году его любили почему-то гораздо меньше, хотя русская провинция всегда жила с царем в голове. Но царь этот был для крестьян несколько абстрактен. Так что пока не было приказано снять царские портреты, они висели. Пока "Боже, царя храни" не заменили "Интернационалом" - пели. А как только царя скинули, так даже кижский богатый купец Д.И.Сазонов украсил свой костюм алой лентой - такой ширины, какая только нашлась. Так что весной 1917 года в Кижах заступников за царя-батюшку не нашлось.

Октябрь в Кижах

Полного единодушия в принятии Октября у крестьян не было. И, тем не менее, в декабре 17-го на сходе Сенногубской волости мнение большевистски настроенных крестьян победило.

Крестьяне жаждали мира, который обещали им большевики. Но, как это ни парадоксально, первым новым учреждением стал Кижский военный комиссариат (1 сентября 1918 года). Первым военкомом стал В.И.Клинов, работавший до этого много лет в Питере. Сразу же начало в огромном количестве плодиться новое красное чиновничество. На военную команду, в которую входили 31 красногвардеец, в военкомате было 13 служащих и 12 инструкторов по всеобучу. А 5 октября 1918 года был организован Комитет бедноты (председатель М.Чижиков), который в одночасье стал чиновной распределительной организацией. И уже в конце ноября эта орава неграмотных чиновников стала просить средства на содержание 33 комбедовцев нового созыва и старых до их переизбрания.

Сразу же комбед принял постановление о реквизации хлебных излишков. Увлекшись конфискациями и наделением хлебом неимущих, комбедовцы не учли, что весной крестьянину еще придется что-то сеять. Не изымали только семенной овес. Очень горел зуб у комбедовцев на реквизацию мельниц, но пойти на это они не решились. Распределяли все, вплоть до галош. Бывшим торговцам в распределении чего-либо было отказано напрочь.

Надо отдать справедливость комбедовцам, особенно на первом этапе их деятельности. Они действительно пытались защитить крестьян, особенно малоимущих. В декабре 1918 года они не ввели чрезвычайный налог с кулаков и спекулянтов хлебом, сообщив в центр, что у них в волости таких нет. Не стали применять к себе крестьяне и Декрет СНК о реквизиции у богатых крестьян теплых вещей.

Власть Советов? Или...

Как же с Советами? Ведь трудящиеся боролись за власть Советов, а не комбедов с военкоматами. Кижский Совет не пользовался у крестьян никаким уважением и стал неким подобием общественной курилки. 9 октября 1918 года Совет постановил: "Не явившихся на два по очереди заседания депутатов и без уважительных причин увольнять из состава Совета, а которые не являются и в то же время производят либо пропаганду против Совета, тех кроме увольнения считать саботажниками и вредными элементами".

Что же это за удивительные депутаты! Ведут пропаганду против своего же Совета. А дальше уже идет подлинный бюрократический шедевр, достойный пера Андрея Платонова:

"Совет, зная, что в исполкоме делов много, постановил: вывесить над входными дверями в канцелярию и сделать надпись: "Посторонним лицам без дела вход воспрещается". Кроме того, предложить посещающим лицам без делов не утруждать своим посещением служащих. Слушали о выборе из состава Совета Комиссии по выработке празднества годовщины революции и предложить таковой совместиться с комиссией деревенской бедноты..."

За полгода в 1918-м единственным действием Совета, в котором был намек на пользу, явилось подыскивание жилья для фельдшера.

Всем распоряжались комбеды.

На грани голода

К новому 1919 году реквизация "излишков" стала грозить голодом. Продовольствие в Кижскую волость не подвозили, а то, что распределили, уже съели.

В январе 19-го пришла бумага о создании пожарных комитетов, на что комбедовцы (теперь уже резонно) вопросили: "А на что они будут существовать?". Голод заставил даже отказаться от уплаты подоходного налога.

А с организацией образцовых полков произошел уникальный случай: кижане отказались посылать добровольцев. Среди крестьянства зрело недовольство большевиками.

В январе 19-го в Кижах возникла антисоветская организация, которую возглавил П.Н.Метевский. Организация готова была взять власть в свои руки. Но выступление не состоялось. Очевидно, антисоветчиков остановило подавление крестьянского восстания в Толвуе. Организация была настолько законспирированной, что ее участников даже не коснулись репрессии. Документы организации были найдены совершенно случайно - в 1980-х годах на чердаке дома Васильевых при реставрации.

Мощным ударом по крестьянству явился чрезвычайный революционный налог января 1919 года. На Кижскую волость выпала разверстка в 28100 рублей. Из них больше половины налога пало на 51 крестьянина, особенно из бывших торговцев: на Д.Я.Горбачева - 5000 рублей, на М.Е.Афанасьева - 5000 рублей, на А.Г.Рисанова - 1000 рублей, на Г.Е.Тестенникова - 100 рублей, на М.М.Горина - 25 рублей. Этот налог оказался непосильным как для Д.Я.Горбачева - 5000 рублей, так и для М.М.Горина - 25 рублей. И когда все недовольные крестьяне собрали сход, на котором просили уменьшить сумму налога, 25 апреля 1919 года. Съезд Советов утроил с них эту сумму.

Голодная смерть стала угрожать каждому. Город требовал продовольствия, а Съезд Советов отказал ему в поставках мяса: "...Крестьяне Кижской волости держат скот не для роскоши, а исключительно для удобрения земли, что должен знать Уездпродком, а если не знает, то пусть спросит г.г. агрономов. Съезд Советов ставит вопрос ребром Уездпродкому. Что он хочет от деревни? Голодного населения? Разорить или развить его, в то время как крестьянство ест солому и другие суррогаты...".

Только отчаяние заставило делегатов Съезда просить рыбаков отказаться от получения нормы хлеба из общественного амбара. Мол, и так прокормятся. Рыбкой.

Был съеден весь семенной запас, и от Кижей в Петрозаводск был кооптирован П.Я.Петров с заданием достать 5500 пудов хлеба. Если не выйдет в Петрозаводске, то дойти до Зиновьева в Питере и до Ленина в Москве.

Весной с грехом пополам отсеялись.

Голод стал хроническим. И 9 марта 1921 года кижские большевики приняли такую резолюцию: "Создавшееся положение можно признать угрожающим. На почве голода и бескормицы начался убой молочного скота, а посевной овес наполовину съеден. Если будет такое положение, то никакие посевные компании не приведут к желаемым результатам. Кижская волость, выполнив указание Центра на 100%, вправе требовать, чтобы ее голодные массы были избавлены от вымирания".

Голодное население все больше озлоблялось против большевиков, и к концу 1921 года все члены партячейки стали носить конфискованное оружие. Что уж они там конфисковали? У крестьян если и были, то исключительно дробовики.

Кижский НЭП и скромное обаяние деревенской партячейки

В середине 1920-х годов Кижской волости коснулось последнее, на мой взгляд, в ее истории демографическое и экономическое оживление. В 1924 году здесь проживали 2834 человека. Насчитывались 42 деревни и 2 хутора. 30 деревень располагались на островах.

В Кижах в 1920-е годы находились: медпункт, кооператив, контора колхоза "Северная Искра" (с 1929 года) и главная пристань. В волости было 3 магазина, 5 школ, 8 ветряных и 1 паровая мельницы, 2 кузницы, 5 парусных сойм вместимостью от 200 до 400 пудов, пароход "Михаил".

В 1920-е годы продолжался распад патриархальной семьи. Очевидно, этим можно объяснить строительную лихорадку, охватившую кижан. И никто из новоселов не предполагал, что лет через 5-6 они будут выброшены из своих домов с клеймом кулака или подкулачника. Исполкомовцы жаловались, что они устали мерять пашню, сенокосы, регистрировать скот новых нарождающихся семей.

А в целом крестьянский уклад пока еще изменился мало. Так же после сельхозработ осенью кижане отправлялись на рыбный промысел в район Каршева, столяры и плотники выезжали в Петрозаводск, а многие работали на Оленьих островах - жгли известь и на разработке барита. Население более склонялось к промыслам нежели к сельскому хозяйству. Ужесточение налогов не стимулировало пахоту.

Кижане возмущались тем, что налоги с промышленников, доходы с Оленьих островов уходят из волости полностью, а кооперация (в 1926 году было 32 кооператива) облагается непосильным налогом. Сельхозналог не собирался ввиду его непосильных размеров. Чтобы заплатить его, многие кижане уходили зимой на заработки на станцию Кивач: работали на лесных делянках.

И тем не менее в середине 1920-х годов в волости происходит, хотя и небольшой, но экономический подъем.

Вряд ли к нему имела какое-либо отношение местная партячейка, в которую в 1924 году входили 4 члена РКП (б) и один кандидат.

"1. Гришин Николай Фомич (р.1885). Крестьянин. Образование низшее. Материально мало обеспечен... Авторитетом от населения пользуется.

2. Вересов Андрей Кузьмич (р.1896). Крестьянин. Образование низшее. Авторитетом пользуется.

3. Морозов Алексей Дмитриевич (р.1886). Рабочий. Авторитетом пользуется недостаточно.

4. Вересов Тимофей Кузьмич (р.1881). Крестьянин. Образование низшее. Авторитетом от насления мало пользуется.

5. Троицкий Марк Васильевич (р.1899). Образование среднее. Служащий. Технически грамотен. Политически мало развит. Как организатор способностей не имеет. Среди беспартийных мало заметен".

Так что особого влияния на крестьян кижские партийцы не оказывали, хотя какую-то работенку в виде душеспасительных бесед они проводили. Даже в 1924 году они получили премию за успешное проведение продналога. Премия не доставила награжденным особой радости, так как была выплачена облигациями хлебного займа.

Свою малую активность они не скрывали и в отчете за март-апрель 1924 года писали: "Активность членов ячейки очень слабая, которая проявляется очень редко; во-первых некоторые перегружены советской работой, а во-вторых семейные условия в добывании средств к существованию". И, тем не менее, никто из них не хотел вести крестьянское хозяйство. Презирали... "Хозяйственного обрастания среди членов не замечается, так как в ячейке члены и кандидаты все из бедняков".

Активность самого главного коммуниста Н. Гришина вылилась почти исключительно в форму политических доносов, направленных против церкви. 6 мая 1924 года он написал в газету "Красная Карелия" заметку под названием "Попы не хочут пить ягодную солодягу, а хочут кагору": "Ну, конечно, имеются два попа-нахлебника, сидящих на шее общества ... От дьякона никакой пользы кроме затемнения". Причем, т. Гришин делал это анонимно, прося редакцию поставить подпись "селькор". Планомерная убийственная работа против церкви началась и в Кижах.

Из положительных мероприятий советской власти следует отметить ликвидацию неграмотности. В 1924 году к школам был прикреплен 101 неграмотный.

В 1926 году Кижская волость в полной мере ощутила жесточайший налоговый пресс Советской власти. До этого неуплаченный налог, особенно с небогатых крестьян, обычно списывался. С 1926 года налог стали драть со всех без исключения. Забирали коров, самовары, мебель. У некоторых крестьян имущество оценивалось буквально в копейках: у Сюкалина - 5 р.10 коп., у Гр.Костина - 13 р.66 коп., у Ив.Бусарова - 7 р.88 коп. В таких случаях принимались меры для получения этих денег от третьих лиц. Ими стали "лишенцы".

В конце 1926 года в волости был лишен избирательных прав 51 человек. "Лишенцами" стали все бывшие торгующие крестьяне, священники, полицейские. На мой взгляд, классовая борьба в деревне в эти годы во многом разжигалась и подогревалась искусственно властями всех уровней. Об этом говорит хотя бы краткая характеристика некоторых "лишенцев", жизнь которых в будущем становилась откровенно невозможной.

"1. Тютев Иван Григорьевич. 35 лет, д. Ерснево. Правый ярый бандит.

2. Семионов Михаил Григорьевич, крестьянин. д. Шлямино. То же.

3. Савельев Павел Иванович. 28 лет. Крестьянин д.Петры. Перебежчик с Красного фронта к белой банде... в 1919 г. служил в особом взводе...

4. Артамонов Василий Григорьевич. Сапожник. Бежал к белобандитам добровольно".

Партия готовила страну к коллективизации.

Борис ГУЩИН,
старший научный сотрудник музея "Кижи"