Национальная память

ДЕНЬ, СТАВШИЙ НАМ ВОСПОМИНАНЬЕМ

"Где же тут, в евроремонте, Пушкина отыскать?" Увы, это сказано о сегодняшнем Михайловском...

В Пушкинском месяце июне мы вспоминаем и человека, чьё имя навсегда связано с поэтом, - Семёна Гейченко. Его называли Домовым - за то, что он создал и был хранителем Дома поэта в Михайловском.

Семёна Гейченко хорошо знала наша землячка Наталья Лаврецова, не один год работавшая в заповеднике. Её размышления о судьбе уникального заповедника после Гейченко мы предлагаем вниманию наших читателей.

Не за горами столетний юбилей С.С. Гейченко, который мы будем отмечать в 2003 году. Именно этому событию и были посвящены очередные, уже четвертые по счёту Гейченковские чтения в Научно-культурном центре в пушкинских Горах.

И в докладах приехавших на конференцию учёных-пушкиноведов, и в выступлениях сотрудников самого музея-заповедника всё явственнее обозначается тема ностальгических воспоминаний, которая почему-то с каждым годом звучит всё острей. Этому был посвящён "круглый стол", проводимый Г.Н.Василевичем - нынешним директором заповедника. Уже сейчас разработана программа "По организации празднования 100-летия со дня рождения С.С.Гейченко". Кроме издания сборника воспоминаний, предполагается открыть мемориальный дом-музей С.С. Гейченко, подготовить в научно-культурном центре выставку, посвящённую его памяти, переиздать его книги "У Лукоморья", "Завет внуку", "Души неясный идеал", "Под пологом леса".

Вот только не зафиксировано почему-то нигде издание сборника научных статей С.С.Гейченко, чтобы в сознании людей он остался не только как беллетрист, сочиняющий баллады и понимающий язык птиц, или анекдотический персонаж, машущий рукавом на усадьбе, а, прежде всего как грамотный музейщик, учёный, пушкиновед, создававший музей не только по наитию художника, но и с чётко аргументированным научным подходом.

Приятным событием стало открытие в Михайловском выставки "День, ставший нам воспоминаньем", на которой представлена графика Сергея Дьяченко и фотографии разных лет, на которых главным действующим лицом сам он - старый директор. Живой, весёлый, сердитый, с петухом или с котом, с яблоками и без яблок, - он глядит на нас с фотоснимков, сделанных в разные годы его друзьями-фотографами. Устроители выставки вспомнили любимые, часто повторяемые Гейченко строки: "Есть в жизни два чудесных дня - День, ставший нам воспоминаньем, и не наставший никогда..." Что ж, день второй для него так никогда и не настал, потихоньку стирается он и из нашей памяти, но остаётся весёлая дата дня рождения, которую он и сам любил праздновать, созывая и принимая у себя дома гостей со всего света....

На круглом столе обсуждались мероприятия на два оставшихся предъюбилейных года. И специальные лектории, видео и кинопрограммы, различные выставки и выпуск альманаха "Стихи и песни Пушкиногорья". Особое внимание уделяется столь почитаемой С.С.Гейченко теме доброхотства. Она выделена даже отдельным пунктом: "Преемственность идеи С.С.Гейченко: Движение доброхотов - анализ развития и перспектив". Что ж, пусть хотя бы в этом прозвучит тема преемственности идеи Гейченко...

Да, пожалуй, современное состояние заповедника таково, что в нём остаётся только "почтить память". А что ещё мы можем предложить растерявшемуся паломнику, дав возможность ему оглянуться вокруг? Уютные полузаросшие тропинки садов и парков - где они? Теперь - широкие, в духе времени, магистрали вместо уютных лесных тропинок. Каменные внушительные ступени, достойные обозначить разве что путь к праху поэта, ведут в роскошные палаты, куда "граждане Отечества" ходят "справлять нужду". Где бы ты ни был в этом патриархальном уголке, везде за тобой пристально следит глазок подсматривающей камеры - и ощущение, что и сам-то ты уже не в "приюте спокойствия, трудов и вдохновенья", а тоже в камере.

А пластиковые макеты музеев, перекликаясь с такими же пластиковыми урнами, отпихивают тебя своими широко распахнутыми дверями. Глаза же от цен на билеты испуганно округляются, постепенно переходя в квадратные: "Да где же тут, в этом евроремонте, Пушкина-то отыскать?"

Почему такая простая мысль, что Пушкин - прежде всего Поэт, нуждающийся в уединении, а не помещик, тщательно следящий за своим хозяйством, пришла в голову именно Гейченко? И как поэт, он не просто любил, а физически нуждался в покое, в уединенности. Он искал приют для своей музы, именно потому-то он, "офранцуженный" Лицеем и светской жизнью, вдруг так полюбил Михайловское, с его садами и огородами, с "калиткой ветхою", с его русским "запущенным" бытом. Именно в этой дикости и заброшенности садов мог родиться и "Татьяны милой идеал", и образ нянюшки, и всего того, чему так мила ему была русская деревня.

Но сделанное - сделано, средства и силы вложены, но за всем этим множеством не покидает ощущение пропажи, потерянности главного события, а именно: "Ау, Пушкин!" Выглянет или нет из-за Тригорской баньки? События, ради которого, собственно, и создавался заповедник.

Зато происходит масса околособытийных мероприятий, как, например, целая конференция, посвящённая зайцу, с установкой памятника ему же. Да, тому самому зайцу, который перебежал дорогу Пушкину, когда тот совсем уж было собрался мчаться в Петербург, узнав про восстание декабристов. Как бы столь любовно устанавливаемый памятник не оказался величиной символической, и при современном размахе проторённых путей и магистралей, проложенных через Михайловские рощи, не сбежал бы отсюда навсегда сам прототип памятника - живой заяц, не исчез бы как вид вслед за Пушкиным, не выдержав нашествия благ цивилизации.

А то может так случиться, что будем ходить, натыкаясь на одни каменные памятники, надгробья: и какой-нибудь печальный экскурсовод, показывая на сиротливо торчащий среди кустов столбик, расскажет случайно забредшему сюда паломнику: - А вот это и есть тот самый памятник тому самому зайцу, который перебежал дорогу тому самому Пушкину, который ещё написал: "Везде следы довольства и труда..."

Наталья ЛАВРЕЦОВА