***
Неприхотливость – одна из главных добродетелей. В командировку Хотэко Игараси отправился в плацкарте. Улёгшись на верхней полке, он привязал руку к поручню, чтобы не упасть во сне, но так и не задремал. Рядом находился туалет с металлической дверью. Одни пассажиры ею хлопали, другие оставляли её распахнутой (приходилось закрывать за ними).
Конечным пунктом поездки японца был маленький городок Т., там открывался новый мясоперерабатывающий комбинат. Игараси предстояло убедить руководство комбината, что их сосискам просто необходимы оболочки, сделанные в Японии. Образцы продукции лежали у него в портфеле.
На платформе японца никто не встретил. Выла метель. До гостиницы – два километра… Что ж делать, Игараси-сан пошёл, не зря иероглифы его имени означают «шаг за шагом» и «пятьдесят штормов».
Сервис гостиницы «Меридиан» любого постояльца лишал добродетельности. Дверь не запиралась (Игараси-сан подпёр её платяным шкафом), а ночью у соседей началась пьянка. Когда за стенкой раздались вопли «убивают!» и кто-то стал ломиться в номер Игараси-сана (от ударов в дверь шкаф заходил ходуном), японец схватил портфель и не слишком складно выпрыгнул из окна.
Его отвезли в районную больницу – с духотой и сквозняками, с запахом болезней и лекарств, с незапирающимися туалетами, с криками по ночам. Здесь подрабатывала сиделкой статный воин Света. Война Светы против смрада и разложения шла на самом последнем рубеже. Её главным оружием были мочеприёмники, одноразовые силиконовые перчатки, детская присыпка, слабительные свечки, баллончик с ароматной пенкой, памперсы. Десять старух находились под её платным надзором. Пока Света ловко обрабатывала их дряблые промежности, старухи в полубреду называли её мамой и всё просили за руку их подержать.
– Обтереть вас? – спросила она японца.
У Игараси-сана имелся опыт телесного общения с блондинками. Когда Света брызнула ему на живот пенкой, он вздрогнул и улыбнулся:
– Горных мужчин не боитесь?
– Вы с гор спустились?
– Простите, голых, – смутился он. – Мы, японцы, ваши буквы «л» и «р» путаем.
– Никаких мужчин я не боюсь, – с презрением ответила Света. – Всё. Ладушки.
Японец проводил женщину взглядом. Её вздыбленные ядрёной химией волосы показались ему шлемом воительницы. Сан ва кирэй дэс нэ… Да. Красивая.
Ночью господину Игараси приснился театр Кабуки. Лица, позы и возгласы были выразительными до слёз. Журчала флейта хаяси, постанывал барабан цудзуми, и подражал журавлиным голосам, умилял душу любимый сямисен. Звуки зависали в воздухе и таяли медленно, словно португальские сладости. Тин-тон-сян… Полетели, закружились белые лепестки, из-за зонтика выглянула красавица с утыканной цветами прической. Это была богиня Изанами – до того, как она стала Смертью. Как птица крыльями, замельтешила она своими рукавами. «Света-сан!» – узнал её Игараси. Сиделка ответила нежным прикосновением веера и вдруг навалилась на него. Он открыл глаза: в свете ночника рядом на подушке лежала растрёпанная седая голова. Да это Смерть!
Крики японца и старухи перебудили даже тех больных, которые вечером приняли снотворное…
– В туалет пошла и заблудилась, – оправдывала столетнюю бабулю Света.
Наутро она отвела Игараси в женскую палату – предъявить ночную визитёршу. Та, свесив свои древние ноги, сидела на кровати, смотрела вдаль невидящими глазами и не подозревала, что на её тумбочке остывает манная каша.
Игараси-сан стал кормить слепую. Бабушка ела сосредоточенно, как ребёнок, и японец вздохнул от переполнившего его умиротворения.
– А теперь, девонька, спинку мне почеши, – икнув, попросила слепая.
– Т-тикусё!!! – Игараси хрипло хохотнул – на плече у неё было скопление родинок, вместе они образовали иероглиф огня.
– Меня вчера лазарем лечили, да толку что, – вздохнула старуха. – Похоронное платье моё моль съела ещё в позапрошлом году… Правее почеши…
Вечером снова пришла Света, и пенка снова была прохладной на его коже, а женские руки – тёплыми.
– Вы одна живете?
– Сейчас одна. Яшка со мной жил… – на её лице проступила тень. – Летом в форточку улетел. Ласковый был попугай… Говорят, вас в хорошую больницу переводят?
– Нет. Я уже здоров.
– Ну и ладушки! До завтра тогда?
– Да-да, аригато, Света-сан!
И вот лежит перемазанный зелёнкой японец под фикусом в коридоре районной больницы в никому не известном городке Т. в стране незапирающихся дверей. Столько здесь этих аномальных дверей – с ума сойти. И начинает он видеть сон – будто кто-то строит лестницу на самое небо.
– Неси раствор, краску давай, балки тащи! – раздаются крики из-под облаков.
Это беглые попугаи в небесах кричат, улыбается Игараси-сан.
Баю-баюшки баю, не ложись ты на краю,
Придёт серенький волчок, он ухватит за бочок
И потащит во лесок, под ракитовый кусток
На вершину Ёсино, где идет все время снег,
Где за каменным мостом видно пики Миканэ,
Говорят, что ночи там ягод тутовых черней.
Тин-тон-тен… Завтра будет день.
Условия участия в конкурсе короткого рассказа Сестра таланта