– А вот не надо, Климент Багирович, вот не надо! – кричал Андрей Васильевич Трудокопаев, отбиваясь от смотрителя нижних уровней Квартирного Центра.
Смотритель ни в какую не позволял Андрею Васильевичу пробиться к заветному выходу, попутно оппонируя фырканьем и ссылками на свой административный авторитет. Был он мужичком пожилым и замызганным насыщенной, пусть и не слишком хорошей, жизнью.
– Вы мне это, Андрей Васильевич, прекратите, ботов ломать! – крепко держась пергаментными ручками за воротник нарушителя, ответствовал смотритель. – Это вы сделали!
– Нет, не я!
– Нет, вы!
– Нет, не я!
– Он это! – раздосадовано проскрипел лежащий на полу бот-уборщик, сраженный неведомым врагом.
– Сам видел? Запись есть? – победоносно вопрошал Климент Багирович, грозно потрясая кулачком.
– Да идите вы! У меня дежурство через полчаса, бюрократы чертовы! – в отчаянии завопил Андрей Васильевич.
– Чего?! Да я тридцать лет на заводе!..
– Отпустите его, Климент Багирович, – раздался сзади обеспокоенный женский голос, на корню срубивший душещипательный рассказ бывалого работяги. – Мой это, с рогатки подбил.
Андрей Васильевич, потомственный слесарь в шестом поколении, с надеждой обернулся.
У лифта стояла девушка в сереньком платьице, держащая за руку угрюмого чумазого мальчугана, всем своим видом намекающего на намерение защищаться.
– Ага! – в преддверии эпохальной развязки азартно взревел смотритель. – Попался, подлец!
– Климент Багирович! – возмутилась девушка, но дедулька уже начал наступление:
– Нет уж, мама! Ох уж этот ваш сукин сын!..
– Что-о?! – настало время вскипеть мамаше.
– Линяй, – уныло посоветовал Трудокопаеву бот.
Повторять не пришлось. Андрей Васильевич уже бежал к выходу, и окрик настиг его лишь за дверьми, разумеется, не задержав:
– И ты с ними, презренный буржуй!
«Жуй!» – говорило эхо, вывалившееся вслед за Андреем Васильевичем, – «жуй»…
«А есть-то хочется» – подумалось ему. Переведя дыхание, он побрел к автобусной остановке.
Столица! Все победоносное очарование технологий двадцать третьего века, так-то! Как на огороде, все вокруг заросло аркологическими домищами. Между них роились тысячи машин-антигравов. Отблески солнца на стальных боках убирающих улицы ботов, огромные голо-экраны с рекламой чистящих средств для искусственных домашних растений, круизы до дальних пределов солнечной системы, пропаганда против Атлантического Демократического Союза! Жаль только дороги плохие и дорого все.
На грязной и маленькой остановке Андрей Васильевич присел было на скамеечку, но был сию секунду согнан подоспевшей для обороны своей территории бабуськой. Ехать ей никуда не надо было, но как не повредничать-то! А то, что они все, в самом деле?..
Автобус опоздал на добрые двадцать минут. Чуть не придавив половину заждавшихся людей, сарайчик проехал остановку на пару метров. Из распахнувшихся дверей донесся злобный голос водителя, велевший поторопиться, и всячески намекавший, что он вообще-то из-за них опаздывает.
Вместе с недовольно журчащей толпой, поговаривавшей о силовой смене власти в автобусе, Трудокопаев маленькими шажками все же втиснулся в салон, как раз к тому моменту, когда водителю приспичило попугать пассажиров дверьми.
– Быстрее! – азартно кричал он в громкоговоритель, прищемляя каждого третьего. – Еще быстрее!
Наконец набитый до отвала автобус поудобнее утрамбовал пассажиров и покатился дальше, переваривая своих жертв ужасной тряской. Усугублялось все еще и стилем вождения, собственно, товарища водителя, который в возможность наступления завтрашнего дня явно не верил, и другим не советовал.
Порадовав людей резкими поворотами, постояв на летней жаре в утренней пробке, и наверняка убив оставшиеся капли надежды Трудокопаева успеть на работу, автобус все же добрался до нужной станции.
– Деловой Центр, следующая станция – Площадь Революции 2200 года! – заметил куда-то в сторону от микрофона водитель, и дал выходящим бедолагам секунд пять на то, чтобы покинуть автобус.
Потирая защемленный зад, Андрей Васильевич со всей доступной его средним годам и грузной комплекции скоростью бросился по неровному тротуару. Пересек два искусственных парка, нырнул в переход, прыгнул через клумбу, снова выбежал на улицу и…
Наткнулся на разочарованно столпившихся у запертого входа товарищей.
– Андрюха! – окликнул его из толпы знакомый голос.
Едва переводя дыхание, Трудокопаев медленно побрел к дружно грустившим слесарям. Навстречу ему выбежал взлохмаченный приятель, Васька.
– Закрыли предприятие, обалдуи! – уныло пояснил он. – Что хотите, говорят, то и делайте! Кризис, мол, экономический, война скоро опять, вот и упал спрос на слесарей! Ну не сволочи? Мы с мужиками хотим штурмом тут все брать, – Васька заговорщески понизил голос. – Уж мы им покажем, уж мы им наподдадим!
Споткнувшись на очередной неровности потрескавшегося асфальта, заговорщик рухнул, больно ударившись широким лбом.
– Ничего, Васька! – помогая ему встать, говорил Андрей Васильевич. – Не беда! Скоро выборы будут – а новый, он видел какой? Гора мужик! Скоро все хорошо будет!