«Меня трясло от поступков персонажей, удивлял и заставлял ревновать литературный язык, уносила в собственные мысли до укола точная цитата».
Если вам хочется поделиться впечатлениями о недавно или же давно прочитанной книге, оставившей след в вашей жизни, пишите нам по адресу: licey1991@gmail.com
Мой муж – художник, поэтому часто смотрит мультфильмы как образцы на гистологии: оценивает работу художников, аниматоров, «за шкирку» вытаскивает недочеты и редко погружается эмоционально. Глядя на это, остается радоваться, что пока не профессионал, можно просто читать, поворачивая смыслы и воспринимая героев по своему желанию, мысленно делая перестановки на литературной карте разных премий.
Когда я прочитала первую главу «Женщин Лазаря» Марины Степновой, мне захотелось присудить ей Букера задним числом, хотя внутри содрогаешься от уменьшительного «Лидочка». В русской литературе такие суффиксы обычно не к добру – вспомнить хотя бы Сонечку Мармеладову или известную более узкому кругу Людочку из астафьевского «Печального детектива».
Каждая последующая глава скорее задвигала подальше мои поспешные мысли о Букере, но что только не заставляла испытывать – меня трясло от поступков персонажей, удивлял и заставлял ревновать литературный язык, уносила в собственные мысли до укола точная цитата. Как с любой хорошей книгой, закрыв эту, я снова открыла ту собственную, в которой нет страниц, но есть месиво из недодуманных и отложенных размышлений. Марина Степнова будто напомнила мне, в чем я до сих пор не разобралась и предложила свою точку зрения в качестве трамплина.
Как именной ошейник книга всюду путешествует с подводкой «книга о большой любви (и нелюбви) гениального ученого». Часть читающих действительно может остаться на этом уровне и влюбиться в эту книгу, для другой тема любви может стать лишь механизмом, спусковым рычагом для раскрытия других тем.
Любви в книге и вправду много – на одного Лазаря Ёсиповича сколько ее выделено, удивительно даже, как все в него, такого полупрозрачного и мелкого, помещается. Правда, любовь эта вся какая-то торопливая, душная, не к месту, не к тому человеку – хочется ее как полосу пота со лба вытереть. Но есть другая: теплая и широкая как русское поле – Марусина, понятная – Чалдонова, трагичная – Лидочкиного папы, живая и юная – Галочки к Николеньке… И раскалывая по ходу книги всю скорлупу обстоятельств и спутанных историй, на ладони видишь все новые ядрышки: одно о том, как легко можно взять и сломать человека, запрограммировать его род на ломаный результат, покалеченный опыт. Другое о том, что делать это можно на разных уровнях: ребенок – взрослый, взрослый – взрослый. Третье о том, что «раздавить можно вообще любого, особенно если ты Бог».
Помню эпизод из детства: брат режет арбуз, скорее раздает всем по куску, пока мы не подавились слюной. Приходит моя младшая двоюродная сестра, и мой папа говорит: «Отдай ей свой кусок».
Я отдаю, потому что нельзя спорить со взрослыми, особенно с ним. Отдаю молча, воя внутри от обиды, негодования и непонимания, не представляя, сколько раз мне придется проживать эту ситуацию вновь и вновь. Нельзя было забирать кусок, нельзя было отнимать у Галочки Николеньку.