Земное тяготение

Вы когда-нибудь слышали, чтобы учитель так рассуждал о природе света: обычный человеческий разум до конца не может постичь, как это свет – одновременно волна и частица? То есть как из единства несовместимостей возникает нечто третье, не похожее на составляющие части. Но от того, что мы никогда этого не поймем, свет не иссякнет, он будет так же радовать нас. Вот точно так же мы не можем постичь природу Бога. Бог – как свет…

У Стасе своеобразная лирика. Есть стихи и об этой природе света, и о земном тяготении — она читает их своим ученикам на уроках. И о любви, естественно, написано много, и о будущем хлебе, над которым нависают тяжелые осенние небеса. А ведь это действительно так: литовская земля раскроена четкими лоскутами пашни, над которой бродят тучи, чреватые затяжными ливнями. Потом, в точности следуя закону земного тяготения, дождевые капли стремительно падают на землю, и от небесного электричества возникают молния и гром… А поэты говорят, будто это бухнуло огромное сердце неба, прекрасно понимая, что никакого сердца там нет. Но ведь это не мешает им удивляться чудесам природы снова и снова.

 

 

 

 

Стасе НЕДЗИНСКЕНЕ

Будущий хлебушек

И снова грянет осени протяжной
Орган. И в тишине почти святой
Провиснет небо полотенцем влажным
Над правдой будущей. Над простотой

Сермяжной хлебушка. Ведь дням тоскливым,
Как дрогнет рожь, немалый будет счет,
Как на ветру заколосится нива,
И сладкий ломоть медом истечет.

В объятьях памяти

И ветер унесет слова любви,
И рук тепло холодный воздух примет.
И хочется кричать: живи, живи! —
Когда в конце осталось только имя

Твое. За ним – пронзительная боль
от ожиданья, в общем, без исхода.
И на часах судьбы упругий ноль
Провалом в тишину иного рода.

И хочется нырнуть в манящий ноль,
Как в полынью оглохшего безвестья…
Я жизнь любила только за одно:
За краткий миг, когда мы были вместе.

Двуликое время

Настанет сумрачный ноябрь. Потом погожий
В бессонницу ночей перетекает март,
Потом звенит апрель, – я только гость, прохожий.
Мой проводник двулик и под плащом горбат.

Как долго пилигрим, таинственный паломник
Под звездным небом, сам простой надежде рад,
Прошествует со мной, застенчиво и скромно,
Скрывая под горбом груз будущих утрат?

Иду к тебе

Сквозь ночь, равнодушную сваху,
Я тихо к тебе проберусь.
Черемуха в белой рубахе –
Любовь моя… Может, и грусть.

Ты где? Отзовись! Мне навстречу,
Безумной, немедля, сейчас –
Ворвись, обними, словно ветер,
Чтоб небо пропело для нас.

На море

Лодочка наша с волнами спорит.
С губ твоих робко пробую море.
Разве не слышишь шепот прибоя,
Полнящий сердце бедное болью?
Солнце ликует, но безутешно
Молится море – горестно, грешно.
Вслед повторяю, будто в дурмане:
Дарит любовь. И любовь отнимает.