Пока молоды, будем зажигать!

Кого можно считать экстремалом? Подростка, без устали описывающего виражи на гоночном велосипеде или скейте? Или прыгающего с парашютом с двухтысячной горной высоты любителя? А может быть, спасателя, рискующего жизнью каждый день? Или ученого, ставящего на себе опасные, порой смертельные, опыты ради науки? Немецкий врач и естествоиспытатель Макс фон Петтенкофер для подтверждения своей гипотезы выпил при свидетелях культуру холерных вибрионов… и не заболел.
Насколько оправдан риск у тех, кто сломя голову в буквальном смысле слова совершает невозможное? Экстрим – очередная тема для обсуждения в «Молодежном клубе».

ON-LINE

Слово extreme имеет в английском языке несколько значений:

– противоположность;
– высокая степень чего-либо, высшее достижение;
– непомерный, чрезвычайный, чрезмерный;
– исключительный, особенный.

В разговорном языке словом «экстрим» чаще всего обозначают какие-либо выдающиеся, экстраординарные действия, как правило, связанные с опасностью для жизни (по материалам Википедии).

Экстремальные виды спорта: сноубординг, дайвинг, скейтбординг, кайтинг, рафтинг, бейс (BASE), вейкбординг, аквабайк, маутинбайк, BMX, скайсерфинг.

Пользователей Интернета я спросила об их отношении к экстриму.

Crazy_Kitten: – Люди по-разному получают адреналин: кто пьет, кто в клубы ходит, кто ворует, кто устраивает войны. Экстремалы получают его за счет возможностей своего тела, ветра, дующего в лицо, и неотрывных взглядов людей при виде того, что другие не могут.

Инка: – Если мне надо расшибить коленки и сломать ногу для того, чтобы чему-то научиться и понять, я это сделаю. Книжки на пенсии успею почитать, а пока мы молоды, будем зажигать!

Adrenaline Admin: – Травмы можно получить в любом виде спорта, не только экстремальном. Конечно, риск здесь повышен, но именно он заставляет людей усиленно тренироваться и соблюдать технику безопасности. Везде нужна голова на плечах, тогда все будет в порядке!

Sanandreas: – Ненавижу экстрим и экстремалов! Люди просто тупо себя гробят. Рискуют своей жизнью ради абсолютной фигни! Не спасатели, не пожарные. Никто! Но каждую секунду могут сломать себе шею и заставить свою маму рыдать или девушку…

Солнышка: – Почему людей так тянет в горы? Постоянно происходят какие-либо трагические случаи: то альпинисты погибнут, то горнолыжник шею себе свернет. А все от того, что этим людям неинтересно ходить-кататься по проложенным маршрутам-трассам, им подавай целину. Не знаю, думают ли они о последствиях, скорее, надеются на мастерство и авось. Зато потом есть чем гордиться: «Да, я сделал это!»

Mак: – Жизнь без риска скучна и пресна, и кто-то его находит, перебегая дорогу на красный свет, а кто-то рискует, доказывая самому себе, что он может справиться со стихиями.

Кагеро: – Хотите прыгнуть с парашютом для адреналина? Легко! Походите в школу парашютистов, позанимайтесь с инструктором и прыгайте, а не бездумно: захочу – прыгну… Проще вены перерезать, подготовка не нужна. Кстати, любое путешествие уже экстрим…

Lord: – Я как биолог знаю, что и среди животных есть экстремалы. Например, тихоходки – крошечные беспозвоночные, известные своей неуязвимостью на Земле. Эти существа способны переносить экстремальные давления, огромные дозы радиации и годами находиться в высушенном состоянии без вреда для жизни.

Valia: – Я как молодая мама могу с уверенностью заявить, что самые большие экстремалы на земле – малыши! Может, взрослея, кто-то таким остается, а кто-то теряет эту способность навсегда.

Тяга к новым ощущениям и самоконтролю развита у него сильнее, чем у других. Он все время ищет, где и как испытать себя, нарывается на опасность, ему нравится оказываться в незнакомых местах, непривычных ситуациях. Не может усидеть на месте. Вся его жизнь – побег от монотонности, рутины. Экстренные ситуации для него – вызов или шанс проявить себя. Чувство опасности развито меньше других, что зачастую ведет к формированию безрассудного оптимизма. Экстремал не остывает к своему увлечению, даже почувствовав на своей шкуре, что значит «быть между жизнью и смертью». Для него не существует слова «невозможно». Девиз экстремала «Слабо?»

Михаил Тигушкин – экстремал и путешественник со стажем. Занимается парусным спортом 16 лет, кайтсерфингом 6 лет, дайвингом 10 лет. Пять раз прыгал с парашютом. Хотел бы попробовать бейсджампинг. Летом 2008 года участвовал в арктическом походе на парусной яхте «Лена» вокруг архипелага Шпицберген. Сейчас в его планах найти средства, чтобы пройти на яхте Северным морским путем, испытать себя и парус в ледовых условиях.

– Всегда хотел заниматься парусным спортом, – рассказывает Михаил, – но в семье, среди знакомых никто им не увлекался. Совершенно случайно попал в морской клуб «Полярный Одиссей», объединяющий путешественников-любителей. Просто предложил им услуги переводчика, так как по своей профессии я синхронист. И вот так стал ходить под парусом.

– Часто приходится рисковать?

– Конечно, часто. Но это оправданный риск, без него не обойтись. Нужно стараться его минимизировать.

– Вы когда-нибудь оказывались на грани жизни и смерти?

– В Северном море мы попали в шторм. Сломался руль. Судно стало неуправляемым. Экипаж большой. Когда запрашивали помощь, нам сказали, что людей они спасают бесплатно, но имущество – судно – за плату. Пришлось спасаться самим. Все закончилось благополучно. Или был случай, когда матрос, не воспользовавшийся страховкой, упал за борт и утонул. Всякое бывает…

– Что вам дает экстрим?

– Взять нашу экспедицию вокруг Шпицбергена на парусной яхте. Где еще увидишь и испытаешь то, что довелось там? Экстрим – это свобода. Он помогает уйти от серой жизни, телевизора, примусов и чайников. Люди, которые хоть раз попробовали выйти из четырех стен, своих клеток, испытали чувство свободы, уже не вернутся обратно. Есть в этом особая притягательность.

– Близкие разделяют ваши увлечения?

– Да, мы с женой ходим в походы. Вместе покоряли Арктику, но сейчас у нас маленькая дочь. Ждем, когда подрастет.

 

 

Исследование, проведенное в Новой Зеландии, показало, что почти половина из опытных альпинистов хотя бы раз в жизни получала травму «благодаря» своему опасному увлечению.

Двум третям из них понадобилась госпитализация, 20% травмированных потратили более трех месяцев на восстановление, некоторым из них так и не удалось залечить травмы. За четыре года исследования погибли 10% его участников, четверо из них умерли в результате несчастных случаев при попытке покорить очередную вершину.

Мы никогда не перестанем удивляться тем людям, которые невзирая на опасность совершают безрассудство, рискуют жизнью. Зачем? Вот вопрос, который недоуменно задают и пожимают плечами рациональные люди. Проблемой стремления к экстриму занимаются специалисты разных областей.

Ученые-биологи объясняют желание или нежелание человека заниматься экстремальными видами спорта биологическими и генетическими факторами. Мол, у людей с острой потребностью в новых ощущениях обычно низкий уровень дофамина. А экстремальные виды спорта помогают увеличить их количество.

Психологи видят причину в потребности у таких людей испытать сильные впечатления, бросить перчатку смерти, приручить ее: «Да, я мог бы погибнуть, но выжил несмотря ни на что!»

Психофизиолог, профессор МГУ Чингиз ИЗМАЙЛОВ считает, что удовольствие от экстремальных ощущений напрямую связано со страхом, страданиями. «Повышение уровня адреналина в крови влияет на работу определенных клеток нервной системы, что приводит к возникновению чувства страха, ощущения боли. Снижение его уровня действует на другие клетки, и человек испытывает обратную реакцию – удовольствие. Именно в такой последовательности: удовольствие в экстремальной ситуации возникает исключительно в ответ на пережитые страх и боль».

Екатерина БАЗАРОВА, психотерапевт: – Занимаются эктримом разные люди, склонные к разного рода экспериментам. Хотя экстремалы зачастую личности пограничной организации, с нестабильной психикой. Кто-то хочет подстегнуть увядшие инстинкты, гонится за более сильными эмоциями, кто-то тренирует свои волевые функции, самоутверждается, кто-то не может найти себя в повседневной жизни, а экстрим дает им возможность реализовать себя. Здесь нельзя обобщать.