Этот рассказ прислали на конкурс из Орска Оренбургской области. Юрию Серову 24 года, юрист. Участник форумов молодых писателей России и стран СНГ в Липках.
…Жил в деревне Кулебякино кузнец Фома Лапоть. Здоровый, двух метров росту, косая сажень в плечах и кулачищи, как две кувалды. Так его и прозвали — Кувалда.
Проезжал однажды мимо деревни Царь земли Русской — Иван Грозный. Просто так проезжал. Без всякой нужды. Глядит царь на поле и видит: детина огромный траву косит. Да как косит! Коса будто метеор: туда-сюда, туда-сюда. Обалдел Иван Васильевич. Вот так богатырь! Новый Илья Муромец.
— Вот где диво! — говорит царь. — Остановить коней!
Смотрит Фома: кричит кто-то. Дальше косит. Разозлился Иван Васильевич, соскочил с брички, подбежал к кузнецу и кричит:
— Ах ты, грязный холоп! Преклонись перед царем!
— Да ладно вам, барин, — отвечает Фома. — Вот его величество будет по нашему Кулебякину ездить.
— Вот прикажу тебя казнить, тогда будешь знать.
Закончил кузнец косить и стал таскать траву в телегу, стоявшую неподалеку. Глядит Фома: барин-то все за ним следит, чудной какой-то.
— Ну что, холоп, подумал? — спрашивает царь.
— Насчет чего, барин? — опомнился Кувалда.
— Ой, не зли царя, не зли! Гневаться буду!
«Странный какой-то», — подумал Фома и стал запрягать свою лошадь.
Покраснел Иван Васильевич.
— Стража! Схватить его! Связать и в бричку!
Начали вязать кузнеца. А тот давай вырываться! Вырвался и всех десятерых своей кувалдой повалил.
— Ах ты, холоп непокорный! Да я тебя! — крикнул царь. И стук ему по голове посохом!
Да голова у кузнеца чугунная. Посох взял и сломался! Сидит царь, плачет. Посох сломался, стража разбита.
— Не плачьте, барин. Сами виноваты. Езжайте, барин, домой.
— Как ехать? Ты же мне всех стражников разбил!
— А то вы сами не доедете. Неужто править лошадью не умеете?
Стыдно стало Ивану Васильевичу.
— Не умею, — признался он.
— Что же делать? — улыбнулся Фома.
— Ты меня повезешь.
— Нет, я не смогу. У меня работа, да хозяйство.
— Подождет твое хозяйство! Здесь недалеко.
— Ну, хорошо. Только давайте с утра. Мне поросят надо кормить.
Постелили Ивану Васильевичу на печи, кроватей не было отродясь. А на утро стали собираться. Запрягли лошадей и в путь!
Эх, прокачу! Хлестнул пару раз кнутом Фома, и побежали лошади рысью. Час скачут, два скачут. Вдруг река глубокая перед ними показалась.
— Ох! Час от часу не легче. Да что это все напасти на мою голову сыплются. Точно лихо взбесилось.
— Не бойтесь, барин.
Разделся Фома, попробовал глубину. Взвалил себе на плечи бричку с царем и на тот берег в один миг перенес. И обратно уже идет — за лошадьми.
— Ну и мужичина!- говорит Иван Васильевич. — Истинная Кувалда.
А кузнец тем временем лошадей перенес, и сам в воду залез. Накупался вволю и вылез.
— Ну, как ты? — спрашивает царь.
— Хорошо, — отвечает он. — Дальше ехать надо.
И поехали дальше.
И где-то через час подъехали к Москве. Остановился Кувалда, слез с брички и смотрит.
— Вот так диво! Отродясь не видывал красоты такой!
— Эх, кузнец, деревня ты.
А Фома все смотрит. Царь смеется над ним, а тот все смотрит.
— Деревня! Я тебе дворец покажу. Вот где красота.
Едут они по Москве, все им кланяются. Так и доехали до дворца: царь хохочет, а кузнец с раскрытым ртом на все глядит.
А что с ним было, когда они зашли во дворец! Фома ходил и часа четыре все разглядывал. Потом царь его позвал к себе в тронный зал.
— Ну что, холоп! Кто есть перед тобой?
— Царь Иван Васильевич! — и в ноги.
— Казнить бы тебя за недоверие к властям. Да жалко. Силища в тебе богатырская. Боюсь, не справимся. Сегодня же ложись пока спать, а завтра как хочешь.
— Это как?
— Можешь ехать домой, в Кулебякино. А ежели хочешь, то оставайся в городе, записывайся в армию да служи. Уж платить буду хорошо, не обижу.
— Да я бы с радостью, но дома работа, хозяйство. Поеду домой.
— Ну как хочешь. Тогда отобедай и спать. А на утро — хоть на все четыре стороны.
Однако неудобно спать на царских кроватях. Поперек пять метров, вдоль пять метров. Так и не уснул на таких хоромах. Встал ни свет ни заря, запряг лошаденку, что подарил ему вчера царь, и поехал домой.