Ирине Михайловой 30 лет. Родилась в городе Люберцы, живет в Москве. «Окончила Литературный институт им. Горького, семинар прозы Александра Евсеевича Рекемчука. В 2009 году дипломная повесть «В сторону леса» была опубликована в альманахе «Пятью пять». С 2010 член Союза писателей Москвы. Работаю учителем русского языка и литературы в школе, занимаюсь организацией литературного прозаического мероприятия».
***
Отступали четыре дня. И все четыре дня — не спали, не ели, не отдыхали. А только шли-шли-шли, словно заведённые. Уже не строем – а как придётся. И ни крики, ни ругань, ни угрозы не могли заставить встать друг за другом. Это было не отступление. И даже не бегство. Это было равнодушное возвращение домой. С одной мыслью. Скорее. Скорее. Скорее.
Ноги утопали в болоте, которое было повсюду, словно на целой земле не осталось твёрдого места. Всё время кто-то проваливался по щиколотку, а иногда по колено, зачерпывал холодную воду – и тогда, хлюпая мокрым сапогом, негромко ругался. Никто не обращал внимания. Никто не останавливался, чтобы высушить ноги и переодеться. Молча и угрюмо шли дальше.
Неумолимо наступало лето. Днём становилось жарко, в воздухе пахло гнилью. Иногда попадались птицы. Тогда кто-то начинал прицеливаться, желая подстрелить их, но каждый раз опускал оружие. Патронов почти не оставалось. А сколько ещё идти – никто не знал.
И оставалось только надеяться, что эта дорога когда-нибудь кончится.
Но она не заканчивалась. Страна, которую они оставляли, была слишком большой.
— Wasser zu erreichen ist am wichtigsten… Dann kommen wir gleich hach Hause.[1]
Так думал каждый.
Река – в этом виделось спасение от всего.
Людвиг шёл вместе со всеми. Он старался держаться остальных – боялся отстать, утонуть, остаться один. И поэтому ускорял шаг, если вдруг начинал медлить. И если проваливался, то тут же вытаскивал ноги и бежал за всеми.
Но все шли медленно. Осторожно. Чтобы не упасть. Сломаешь ногу – никто тащить не будет.
Эти леса пугали. Они были живые. В них постоянно чувствовалось чьё-то присутствие – словно кроме этих отступающих людей был кто-то ещё.
«Partisanen…»[2], — думал Людвиг с ужасом.
Но тут же мотал головой: «Es ist unmöglich, woher sollen sie auftauchen…»[3]
Говорить было не с кем и не о чем. Все молчали, экономя силы.
Остановки делали редко. Спали – по несколько часов ночью. Кто-то умудрялся засыпать на ходу – и тогда рано или поздно спотыкался и падал. И через него равнодушно перешагивали – и шли дальше.
Рядом с Людвигом шёл Герман. Они познакомились здесь, недавно. Герман был болен. Он стучал зубами, словно от холода, хотя стояла летняя жара.
— Wann werden wir uns endlich mal uns erholen, wie meinst du?[4] – Спросил он.
Людвиг пожал плечами.
— Wie schön es wäre, ein bisschen sich hinzulegen[5], — опять сказал Герман.
Людвигу лежать не хотелось. Он понимал – каждый час промедления отдаляет их от дома. Он опять промолчал.
Вдруг все резко остановились. И как подкошенные рухнули на землю. Долгожданная передышка.
— Fünfzehn Minuten![6] — скомандовал голос.
Герман и Людвиг сели. Сняли сапоги, вылили воду. Ноги сразу онемели. Герман прислонился к дереву и закрыл глаза.
— Was soll jetzt zu Hause sein?[7]
Людвигу не хотелось говорить. И он сказал отрывисто.
— Es muss ja nur Herrgott wissen.
До них доходили сводки, но верить ли им, никто не знал. Говорили, что дома всё хорошо, что не бомбят, что все могут вернуться. Что скоро опять начнётся наступление, и после отпуска они снова поедут на фронт.
Герман повернулся к Людвигу. Еле открыл глаза. Мутные. Страшные.
— Glaubst du, dass der Gott noch auf unsere Seite ist?[8] — он словно усмехнулся.
— Blödsinn! – разозлился Людвиг. — Es ist mir ekelhaft![9]
Герман оглянулся.
Кто-то пытался перевязать раненую ногу, начинавшую уже гнить. Кто-то лежал навзничь, как мёртвый. Кто-то тихо стонал, и на него не обращали внимания.
— Zu wem gehört der Gott? Zuhause existieren andere Götter. Hiesige Götter… Hiesige Götter benehmen sich anders. Bloß Sumpf überall. Wozu sind wir hierhergekommen? Wann werden wir essen?[10]
Он замолчал, тяжело дыша.
— Ich will schlafen. Ich würde gerne alles abgeben um schlafen zu können…[11]
Скомандовали подъём.
— Stehe auf! Die Zeit ist weg![12] – сказал Людвиг и попытался поднять Германа.
Он не вставал.
— Stehe auf![13] – опять скомандовал Людвиг.
Он не двигался.
Все уже встали и начали потихоньку идти.
Людвиг беспомощно смотрел вокруг. Что ему делать, если Герман не встанет? Он не сможет остаться с ним. И уйти без него тоже не сможет.
— Stehe auf![14] – крикнул он отчаянно ещё раз.
Громко – как только мог.
Эхо прокатилось по лесу.
Но никто не обернулся на этот крик.
Все были теперь только за себя.
Наконец Герман открыл глаза и тяжело поднялся.
И вместе они догнали своих.
А за ними уже начинало разгораться лето. И уже наступала другая армия – подталкивая их вперёд, возвращая их туда, откуда они пришли четыре года назад.
________________________
[1] Главное – дойти до воды. А там – до дома рукой подать.
[2] Партизаны…
[3] Да нет, откуда…
[4] Как думаешь, скоро мы остановимся?
[5] Хорошо бы полежать часок.
[6] Пятнадцать минут!
[7] Как думаешь, что сейчас дома?
[8] Ты думаешь, Бог ещё на нашей стороне?
[9] Что ты городишь! И так тошно!
[10] И какой Бог? Наш или их… Дома Бог совсем другой. Не такой, как здесь. Здесь… Здешние боги… Здешние боги ведут себя иначе. Жестокие. Вот и болото это. Как будто наказание. Зачем мы пошли сюда? Когда мы будем есть?
[11] Так хочется спать. Всё отдал бы за один час сна.
[12] Вставай, пора!
[13] Вставай!
[14] Вставай!