Анна Степановна Саенко, готовясь к встрече со сватами, сомневалась. Катя, избранница сына, была учительницей музыки. Пригодится ли ей жизненный опыт свекрови, или, попав как мышь в крупу, в твердый достаток, она захочет разговаривать только про ноты? Поэтому со сватами на случай их козыряния образованностью решила держаться построже.
Сергей Иванович и Вера Дмитриевна Соколовы знали, что мать Володи – простая женщина, но ценя его достоинства, предполагали найти в ней только хорошее, а наткнулись неизвестно на что. Сдавленным голосом она жаловалась на то, как трудно, овдовев, растить двоих детей, особенно мальчика, как отпрашивалась проверять, вправду ли он был на кружке, а не связался с плохой компанией. Контакта взглядами избегала, водя глазами по обстановке. О себе сказала коротко: «Работала на базе». Придя в себя, спросили, на какой базе, и получили загадочный ответ: «Да, там все было». Иным он и не мог быть, поскольку кратковременную эту свою работу она выпятила, чтобы встать вровень. Статус базы, по ее мнению, ближе рабочего к инженерному свата и педагогическому сватьи. Как она ошибалась! Соколовы как раз считали достойным породниться с трудовой доблестью, но «база» – это же не то… Вера Дмитриевна домысливала ее даже как что-то мещанское и не совсем честное.
После свадьбы Анна Степановна перестала строжить. Когда же появился Петечка, очень похожий на Саенок с их большими серыми глазами, опушенными густыми ресницами, силы ее удесятерились. Не жалея себя, подрабатывала она на подарки внукам, еще была от дочери школьница Света. Навязала малышу красивых одежек, помогала и наставляла Катю в обиходе. Ее голос пронзительно перекрывал остальные:
– Не ложите пока зелень, сначала надо украсить салаты! – командовала она и затем вырезала для них розы из овощей прямо на руке. Полная, непрактичная сватья завидовала ее легким движениям, оправдываясь перед собой честным исполнением долга на «адовой» работе, тогда как синекура позволила той, сэкономив силы, научиться всему в незаполненное время.
Неприязнь усилилась, когда Катя поставила свекровь на место из-за ее вмешательства во все. Анна Петровна надолго обиделась и не ходила. Какого труда ей стоило побороть себя: ведь она, Саенко по мужу, родом псковитянка! На Псковщине всегда кипели страсти: посягательства, набеги, войны, что сгущало кровь ее уроженцев. Спустя год она смирилась и приглушила децибелы своего голоса, общаясь с родней.
Прикрикнул на своих женщин и Сергей Иванович:
– Эстетки, голос им ее на нервы действует. А что она им вырастила умного, работящего, образованного мужика, это как?! Находите подход!
– И все же, откуда у кладовщицы такая гордость? – недоумевала его супруга. По Горькому внутри себя каждый знает себе цену – ошибался писатель?
Это выяснится позже, после многих лет напряжения, когда Петя пойдет в четвертый, а Светка вытянется в дылду семиклассницу. Именно она притащила в тот день приколы: подушку-пукалку и искусственную муху. После нескольких манипуляций шутников выгнали из-за стола. Бабушки двинулись за ними присмотреть. Азартная баба Аня предложила: «старые» против «малых» в дурака. Дети прошли школу бабы Ани, поэтому противовес, учитывая не от мира сего бабу Веру, был нормальный. Сначала побеждали «старые». Потом, к огорчению бабы Ани, сватья перестала запоминать ходы и реагировать на напоминание, что «четверть хохла» подглядывает.
– Фифти-фифти! – провозгласила счет Светка.
– Какие еще фифти? – проворчала баба Аня, досадуя на сватью, которая стала постоянно «брать», пока из ее ненатренированных рук не обрушилась треть колоды. «Старые» потерпели фиаско.
– …Под стол, под стол, – пританцовывая, запела Светка.
Выполнить пассаж было возможно по габаритным меркам только бабе Ане. К ней и был обращен обидный жаргон обнаглевшего внука, поставивший точку в ее терпении:
– Лезь, лезь, нечего репу чесать!
– Мой портрет на демонстрации носили, а я под стол полезу! – возмутилась она.
– Да-а-а? Как это?
– Я работала ткачихой многостаночницей и перевыполняла нормы, – перед Верой Дмитриевной сразу представилась пыльная фабрика из «Светлого пути» и Любовь Орлова, с трудом перекрывавшая своим поставленным голосом шум станков. Вот откуда сорванный голос у Анны Степановны. Как же я ее не расспросила раньше! Она растроганно обняла и поцеловала сватью, а та удивленно расширила глаза и заулыбалась. Она не знала о переживаниях сватов и давно забыла про «базу».