Предлагаю учредить премию имени Рюрика Лонина, которую вручали бы сохранителям материального и духовного наследия Карелии.
Вспомним об ушедшем от нас человеке. Без юбилея, а почитая старинную традицию помнить о тех, кого нет с нами рядом. На петроглифах Карелии, на кольских канозерских наскальных рисунках, на норвежских петроглифах Альты много лодок. Есть версия, что люди эпохи неолита так общались с миром мертвых, поддерживая с ними духовную связь. Мы делаем это редко, и для этого нам часто нужна дата… Наша духовная лодка часто стоит у причала.
О Рюрике Лонине надо вспоминать чаще. Как ветхозаветный Моисей он спас свой народ, его культуру, его духовное начало. Создав Шелтозерский вепсский этнографический музей – уникальный музей вепсского народа – он вывел его из пустыни забвения языка, истории, традиций, обычаев, из всего, что принято называть культурой. Именно она – культура – превращает население в народ.
Он родился в семье каменотеса и малограмотной крестьянки в вепсском селе Каскесручей. Почему Рюрик? Вепсы иногда называли своих детей странными именами. Может, он назван в честь новгородского князя – первого князя Древней Руси, которого некоторые считают по происхождению вепсом? Ведь камнеруб Петр Лонин, занимаясь отхожими промыслами, мог где-то слышать эту легенду. Каменотесы жили недолго. Кварцитная пыль часто съедала их легкие.
Как же мне было обидно прочитать в буклете парижского Дома инвалидов неправду о том, что саркофаг Наполеона сделан из камня, привезенного из Финляндии! Моя семилетняя тяжба с этим музеем закончилась тем, что Финляндию из буклета убрали, но и шокшинский малиновый кварцит или карельский порфир не появился. «Это будет очень сложно для восприятия миллионами туристов. Ошибку мы убрали и больше не обманываем посетителей, в чем вы обвиняли нас ранее», – аргументировали служащие саркофага Наполеона.
Не понять им того, что малый, загадочный, древний вепсский народ является ключом к пониманию многих глобальных явлений. Не зря некоторые финские исследователи считают вепсский язык северным санскритом, который послужил языковым корнем всей семьи финно-угорских народов. Но с конца 30-х годов прошлого века вепсский народ и его язык оказались под запретом, плавясь в котле формирующейся новой исторической общности.
Рюрик Лонин не стерпел ожидания безвременного счастья, обещанного народу, не вынес запретов говорить на вепсском языке, преподавание которого было официально запрещено в 1937 году, а авторы вепсского букваря и учебников репрессированы. Он начал действовать. Стал собирать коллекцию будущего музея, превратив свой дом в склад. Объехал всю вепсскую округу, выпрашивая у стариков и старушек утварь, а главное, записывая их колыбельные, причитания, плачи, песни, обычаи…
Как и когда Рюрик Лонин заболел идеей сохранить культуру своего народа? Как он превратился в шукшинского чудика, над которым обычно потешаются и порой принимают за сумасшедшего? Это отдельная тема. Усложняю задачу. Как человек с семиклассным образованием, ремесленным училищем, профессией слесаря, потом сварщика, написал семь книг, создал уникальный музей, преподавал вепсский язык, стал научным сотрудником, к которому приезжали за советом доктора наук? После ремесленного училища он работал в Петрозаводске слесарем на ОТЗ. Но крестьянский сын не уподобился некоторым шукшинским героям, многих из которых сожрали города-монстры, или как Егора Прокудина из «Калины красной» превратили в матерых уголовников. Рюрик вернулся обратно в село. Земляков-вепсов стал записывать еще в городе, но вовремя понял, что его место, его миссия – на родных просторах.
Сколько надо было потратить сил для борьбы с бюрократией, чтобы добиться для организации музея маленького помещения в шелтозерской библиотеке, а затем перенести его в дом Мелькиных, которому недавно исполнилось 200 лет! Надо было стать вепсским Гераклом, чтобы отстоять дом Мелькиных в Шелтозеро, когда было принято ошибочное решение переместить его на остров Кижи. Да, подвигов у Рюрика Петровича побольше, чем у героя мифов Древней Греции.
В нем жил талант педагога. Он преподавал вепсский язык в шелтозерской школе, а как он беседовал с детьми! Когда открылся уголок музея в библиотеке, Рюрик Лонин открывал экспозицию в часы приезда бочки с молоком, располагавшейся напротив музея и к которой выстраивалась очередь в основном из детей с бидончиками. Пока очередь за молоком двигалась, Рюрик Петрович приглашал в музей ребятишек и рассказывал им, передавая свой интерес, пробуждал чувство национального достоинства, просто общался. Эта молочная история может быть поставлена в один ряд с библейскими…
С 1993 года, руководя историческим отделением Республиканской школьной академии, я привозил к Р.П. Лонину ребятишек со всей Карелии и наблюдал, как он рассказывал им о своем детище. Скупой на эмоции вепсский сфинкс преображался – глаза его загорались. Он говорил с вепсским акцентом, подбирая нужные слова. Я привозил в Шелтозеро детей не для того, чтобы все они пошли в этнографы. Просто хотелось показать увлеченного человека, Личность. Хотя из той когорты школьных академиков вышло немало историков, музейщиков, да просто хороших людей, знающих цену духовной пищи.
Ю.М. Лотман пришел к выводу, что словосочетание «служение делу» изобрели декабристы. Рюрик Петрович ничего не делал с ощущением тяжкой работы. Он служил храму культуры. Он был вепсским декабристом. Рюрик Лонин не умел жить «умеючи и припеваючи».
Этому Дон Кихоту, конечно, помогали люди. Особенно его поддержала карельская наука, разглядев в нем уникального носителя историко-культурного опыта народа, своего коллегу, поборника и просветителя. Когда его впервые пригласили в карельский научный институт истории, языка и литературы, он долго советовался с мамой, в каком костюме предстать перед учеными. «Поезжай в одежде слесаря», – посоветовала мать. Мол, оставайся самим собой. Рюрик не перечил, но признавался, что цивильный пиджак все-таки захватил с собой. Конечно, он комплексовал, переживал свою «необразованность». Но ученые, знавшие его, по сей день утверждают, что говорили с этим самородком на равных, без тени высокомерия и снисходительности. И он мог быть им под стать.
Его поддерживало министерство культуры, помогая издавать написанные им книги. Поэт Иван Костин помогал в редактировании. Особую поддержку Рюрику Петровичу и его детищу оказал Карельский государственный краеведческий музей. Людмила Васильевна Лопаткина организовала работу по превращению народного музея в профессиональный, с системой учета и хранения коллекции. Вепсский музей стал отделом КГКМ, а теперь является филиалом Национального музея Карелии.
В 1999 году знаменитая Алла Сурикова – кинорежиссер первой шеренги, имевшая в рюкзаке своего опыта фильмы «Человек с бульвара Капуцинов», «Чокнутые», «Ищите женщину» (это один из немногих фильмов, при демонстрации которого мы с женой просто замираем), бросает все, едет в Шелтозеро, живет у Лониных в доме и снимает о Рюрике Петровиче фильм «Рюрик и его Шелтозеро». Это был фильм из цикла «Провинциальные музеи России» (50 документальных фильмов по 26 минут каждый). Ну, просто «Вепссайдская история»! Алла Сурикова снимала фильм во многих вепсских деревнях и как когда-то в 20-х годах XIX века Андрей Шегрен впервые научно описал вепсов, введя проблему их изучения в мировую науку, она сделала первое серьезное документальное киноисследование.
После смерти великого поборника его музею присвоено имя Рюрика Петровича Лонина, и я горд, что приказ об этом подписан мною. Раз в два года проводятся Лонинские чтения, в которых принимают участие ученые, краеведы, музейщики, а главное дети-школьники, потомки тех молочных слушателей, впитавшие с тем самым молоком… В 2014 году с помощью Министерства культуры РК и Министерства по вопросам национальной политики дом Мелькиных отреставрирован, завершается обновленная экспозиция вепсского музея, которым заведует ученица Рюрика Петровича Наталья Анхимова, тоже борец и тоже поборник…
Дело, которому служил Рюрик Лонин, живет. Но знают его в Карелии недостаточно. Вся страна знает подвиг Семена Степановича Гейченко, возродившего пушкинское Михайловское. У нас есть свой вепсский гейченко. Предлагаю учредить премию имени Рюрика Лонина, которую вручали бы сохранителям материального и духовного наследия Карелии. Вручать ее надо не чаще, чем раз в три года. Для музейной сферы нужно время, с кондачка ничего не создашь… С другой стороны, сохранители культуры всегда в цейтноте. Если где-то в деревне умерла старушка – на одну колыбельную мир обеднел. Значит, духовно беднее стали все мы.
На иконах Моисея принято изображать на фоне известных скрижалей или со свитком, на котором написано: «Чти Бога и восславь его!». Восславим Рюрика Лонина!
Фото Натальи Анхимовой, заведующей Шетозерским вепсским этнографическим музеем, филиалом Национального музея РК