Продолжая знакомиться с мастерскими художников, Ирина Ларионова побывала у Аркадия Морозова, художника-экспериментатора, который всегда на волне времени.
Мастерская художника может многое о нем рассказать, так же как по произведениям мы можем догадываться о творческих импульсах, поисках и даже о состоянии души автора. В мастерской известного карельского художника Аркадия Морозова, чьи картины находятся в Музее изобразительных искусств РК, в Музее современного искусства «Эрарта», в частных коллекциях Финляндии, Германии, Австралии, США и других стран, я прежде не бывала. Комната с высокими потолками аскетична, как и сам автор. Чувствуется, что время здесь остановилось, замерло: краски лежат в беспорядке нетронутыми, картины смиренно ожидают своих покупателей. Даже портрет друга Григория Салтупа, спрятанный за решетку, кажется, потерял свою иронию и выглядит грустным. За чашкой фруктового чая мы беседуем о том о сем (мой собеседник не любит давать интервью), а за окном штормовая погода…
Как приходит Художник в мир, это всегда непостижимо, необъяснимо, всегда это некое провидение. В семье Аркадия художников не было, но его мать была искусным токарем. После переезда из Питера в Петрозаводск работала поваром в детском саду, работу свою искренне любила и была в своем деле виртуозом. Может, от нее передалась Аркадию эта тяга к совершенству в том, что делаешь. Детство он провел в деревне у бабушки, где прославился своим музыкальным талантом.
– Именно в деревне я получил свое первое художественное образование, – рассказывает Аркадий Иванович. – У нас был большой двухэтажный дом, куда летом приезжали студенты из Ленинграда. Они и научили меня играть на музыкальных инструментах. Играл на баяне, мандолине, потом мне даже трехрядку купили – гармонистом был, частушки сочинял и любил их петь. С тех пор у меня сохранилась тяга к музыке. Возможно, тогда же я получил первое представление о художниках: дело в том, что плохо помню период моего детства до того злополучного взрыва, предопределившего всю мою последующую жизнь..
С шестилетним мальчишкой случилось несчастье: он подорвался на мине, потерял правую руку и глаз.
– Видимо так судьбе было угодно, – размышляет художник. – Мальчишкой я был такой шалопай, вечно чего-нибудь придумаю, но в деревне меня любили за мою коммуникабельность. Ищут, бывало, всей деревней, а я с трактористом в другую деревню за пять километров укатил в гости..
– Когда вы осознали себя художником?
– Это произошло в 1971-72-м году приблизительно…Тогда я учился на художественно-графическом отделении в Петрозаводске. Участие в первых выставках позволило мне ощутить в себе творческую силу. Я поступал учиться на монументальную живопись в Муху, но не прошел по причине инвалидности: мухинское училище считалось промышленным. Хотел стать живописцем, а в результате окончил графическое отделение Ленинградского института живописи, архитектуры и скульптуры имени Репина (теперь – Академия).
– Как складывалось ваше мировоззрение, кто влиял на вас по жизни?
– Меня образовывали книги, у меня всегда была тяга к чтению, самообразованию. Правда, какой-то особой системы в чтении нет. Обычно я читаю сразу несколько книг. Что-то в одном месте прочитаю, что-то в другом, потом это все варится у меня, переплетается и складывается в новые образы. В институте у меня были очень начитанные друзья Григорий Салтуп, Валерий Хазов, Коля Климушкин, Саша Лыткин… Мы много читали и обсуждали в нашем рисовальном кружке. Как многие я прошел увлечение Коровиным, Серовым, Рерихом. Один из преподавателей, обнаружив во мне аналитический ум, посоветовал обратить внимание на Сезанна, но теперь-то я понимаю, что тогда понимал Сезанна неправильно. Думаю, и сейчас не все ясно. Было мощное увлечение Врубелем. Позже было много других влияний: Клее, Пикассо, Миро, а также увлечение так называемым современным искусством и многое другое. Время не стоит на месте.
– А если задаться таким вопросом: что должно искусство и должно ли оно что-нибудь обществу?
– Что значит должно… Искусство возникло с появлением человека. По большому счету культура и есть оправдание существования человека на земле перед Богом. А изобразительное искусство есть часть культуры. Только через культуру, через ее освоение новорожденный становится человеком.
Мы писали уже в нашем журнале о недавно открытой графической мастерской, в которой денно и нощно, образно говоря, пропадает Аркадий Морозов, не получая за свой труд ни гроша. Спрашиваю, что же им движет:
– Это было моей мечтой еще с советских времен. И есть такая потребность – научить молодых тому, что сам умею. Чувствую, что могу и хочу отдавать, могу влиять на умы. Радуюсь каждому успеху, как своему. Среди моих учеников есть замечательные ребята: Наташа Егорова, Илья Инюткин, Игорь Фомин отличный дизайнер, Владлена Громова получила престижную премию Василия Кандинского. Есть и новые имена, и надежды. Почти все работают как графики, каждый – специалист в своем деле. Работая в училище или в вузах, я всегда готовил художников, хотя мне это ставили в упрек – дескать, я должен готовить специалистов-дизайнеров, а вовсе не художников в целом. Иван Смирнов, например, мой ученик, – потрясающий книжный дизайнер, но и художник хороший.
В графической мастерской, что приятно, уже есть первые хорошие результаты. Хотя не все просто, видите ли, мышление современного человека поверхностное, клиповое, неглубокое. Очень много пустоты в умах, подмены понятий в терминологии, в чувствовании, в представлении о мире. Существует столько интересных идей, они просто витают в воздухе, а потому художник должен развивать это свое чувствилище, воспитывать это в себе.
– Сейчас в мире слишком много информации, иногда не хватает сил ее переварить, как ориентироваться людям в таком мире?
– Мне кажется, когда в человека вложены главные понятия и принципы о самых важных и существенных жизненных вещах, тогда выбор информации будет осознанным. В любой духовной практике, да в жизни вообще, люди всегда прислушивались к гуру, мудрецам, учителям, которые учили различать одно от другого, учили доверять традиции. А виртуальный мир – он всегда рядом, не надо думать, что это только компьютер, это наши фантазии в том числе, наши чаяния, раздумья, наша религия, творчество. А ложь? Мир лжи – это тоже своего рода виртуальный мир, в который многие погружаются с удовольствием.
Считается, что творческий человек, художник, обладает не только проницательностью ума, но и чутким сердцем. Аркадий Иванович, когда случается с ним какая-нибудь жизненная передряга, не стремится делиться своей бедой с людьми. Обычно углубляется в себя и переживает свою боль один на один. Он погружается в труды по психологии или философии, особенно русской философии.
– Когда меня жизнь бьет, – рассказывает он, – я туда бросаюсь, там ищу спасения, там обретаю ответы. Всегда сложно, когда рвутся кармические связи между людьми. Хочется понять и осмыслить, почему так происходит. Чтение, своего рода медитация, помогает. Выходишь, как правило, просветленный. И когда несешь этот свет в мир, тогда все начинают к тебе тянуться. Происходит некое преображение – почти религиозный момент. Возрождаешься как феникс. Жить-то надо и надо жить хорошо, полезно! Работать надо!
– Вы верующий человек?
– Мне кажется, неверующих людей вообще не существует. Однажды в одном монастыре мне предлагали писать иконы. Я тогда отказался, сказал, что не настолько верующий, чтобы писать иконы. Сегодня, наверное, писал бы. Еще в школьные годы я прочел Гегеля, с тех пор верю в Высший разум. Естественно, что меня как художника волнуют и интересуют вопросы эстетики, проблемы добра и зла, трагического и комического, формы и содержания и многое другое.
– А в любовь вы верите? Существует мнение, что любви нет, есть одна химия.
– Химия, конечно, присутствует, не без этого… Но культура любви все-таки существует. Как без неё? Без любви ничего не сделаешь, не создашь. Я говорю не только о любви полов, но и о любви к миру вообще.
Морозов, не побоюсь этого слова, подвижник своего дела. Аркадий Иванович – человек необыкновенный, он не только яркий и талантливый художник, но и педагог от Бога – ученики всегда к нему тянутся. Он способен увлечь, умеет ломать стереотипы в представлениях, и, по сути, открывает в молодых те самые шлюзы для творческой мысли и энергии, без которых художник только ремесленник и ничего больше.
Фото автора