Олёшины цястушки

Недалече от озера Белого, на Вологодчине, там, где Ковжа с Кемой сливаются и воды свои в озеро несут, деревня стояла. Еще до затопления тех мест. В прошлом веке. В деревне той, рассказывают, мужичок один бобылем жил. Чего он там себе под старость лет надумал – неведомо. Что за жизнь у него по молодости была – уже и не помнил никто. Да только ушел он однажды от людей да верстах в семи выше по Кеме жилье себе сварганил. Полуземлянку-полуизбушку. Жить-поживать стал. Рыбку ловить. Ягоды-грибочки собирать. Людей нарочно не сторонился. Но и на общение не напрашивался. Иногда в поселок за спичками, солью да хлебушком хаживал – мелочушку какую-то государство ему платило.

Рыбаки, сказывали, частенько его на берегу на горочке видали. Сидит, бывало, под вечер, на солнышко закатное смотрит и что-то свое, не таясь, в голос полный распевает. А когда времечко пришло и помер дедушко тот, в избушке его в углу красном за Николой-угодником тетрадку нашли. Что пелось и как пелось, так и записано было им в тетрадку ту. По правилам деревенской своей, дореволюционной ещё, «белозерской» грамматики. А на обложке почерком детским карандашом химическим название было выведено: «Олёшины цястушки».

Я на небо убижал бы
По снижку биз катанок.
Да Никола ни пушшаёть.
Да зимелька в ладанке.

Цёто кнопки западають
На гармошки батиной.
Моё бедноё сердецько
Всё в глубоких ссадинах.

 

А у солнышка лисново
Луцики иголоцьки.
Видять ноцью всё и днём
Глазки у иконоцьки.

В неби клинья журавлины
Бутты Божьи росстани.
Бабьим летом в цистом поле
Все тропинки к осени.

Плыть по омуту ноцьному
Жутко дажи в лодоцьки.
Плыли вмести и дрожали
Я луна да звёздоцьки.

На жаротке отышшу я
Да раздую уголёк.
Кто бы в душоньке остылой
Раздышал бы холодок.

Паскарага цёрный-цёрный
На стожаре каркаёть.
Моя песинка слизами
В пусту крушку падаёть.

Пауцёк мой пауцёк.
Паутинка круживо.
У бабуси той с косой
Стал я новым сужинным.

Кукушонок

В темном темном леси
В затоши кромешной
Воплила кукушка
Горько безутешно.
Гукала искала
Свово кукушонка.

Штожи я шатуха
Сдуру нахудила.
Мово кукушонка
Сама погубила.
Габуку злодею
Ево подарила.

А габук сметливый.
Недокунком не жил.
Тово кукушонка
Как свово он нежил.
Да кормил дотошно
Токмо потрошками.

Вырос кукушонок
В дюживо кукуха
С широценной грудью
С огроменным брюхом
С тусками пустыми
Тусклыми да злыми.

С той поры он сродни
Покасти да бесям.
Ишшет заплутавших
Да уроцит песней.
Песинкой с вершоцек.
Жизьни в ёй с годоцек.

В темном темном леси
В затоши кромешной
В прошлом годи тожи
Поблудил я грешный.
Ницяво. Ни сгинул.
Поплутал да вышил.
Токмо на прошшаньё
Кукуха услышил.

Про Фролушку

Как с Ильинской ярмонки
Вороталсё Фролушка.
Плыл по Белу озиру.
Плыл под белым парусом.
Вьюши белокрылыё
Вьютцы заполошныё.
Токмо стени цёрныё
Рышшуть в Белоозире.

Вёз гостинцы Фролушка.
Вёз подарки разныё.
Цельный кузов петошный
На симью большушшую.
А под белым парусом
На витру куражистом
Вьютцы кудри цёрныё
С ранней прядкой сивою.

Тяте хмуроватому
Поддиргушку заицью.
Для жалимой матушки
Дельницьки да шубинки.
Бутты бяшки волнушки
Носятцы по озиру
И ныряють белыё
Под водицу цёрную.

Тороватым доценькам
Книжецьки с басульками.
А для дроли душиньки
Круживную станушку.
А с синёва небушка
Проць за Белоозиро
Аки кужель облацько
Гонит туця цёрная.

Бобе начуфуренной
Свет глядильце в рамоцьке.
Для божатки гмырюшки
Капсулей коробоцьку.
Вот ужо молонии
Аки кнуты шшёлкають.
И тинями белыми
Хлешшуть цёрно озиро.

Для сибя же Фролушка
У сирдецько самово
Вёз цясы сиребряны
С сирибряной чепоцькой.
Те цясы и выбрала
В те цясы и жогнула
С неба цёрной смертушкой
Белая молония.

Как с Ильинской ярмонки
Воротился Фролушка.
К берегу родимому.
На исады старыё.
Ко шумливой рошшице
У погоста тихово.
К цёрной той цясовинке.
Под бирёзку белую.

Василёк

На Питра и Павла в поле
Бродить ветир шалый.
Василёцьки клонить
До зимельки самой.

Бутты молютце оне.

На Питра и Павла в поле
Колыкольцев гомон.
В стеблях колоколен
Шелест перезвонов.

Токмо андели молцят.

На Питра и Павла в поле
Мой сыноцек босый
Разитце на воле
В васильковых росах.

Омываёть ножиньки.

На Питра и Павла в поле
Тому два годоцька
Сжала я до боли
Свово Василёцька.

Наши крестики сплились.

На Питра и Павла поле
Василькова плаха.
Приглянулась горю
Бела Васина рубаха

С острой косынькой ево.

Про рецьку

Рецька цернью ясною
Под калиной красною.

На груди калинушки
Снегирь да снегирушка.

Отзвучавшим баяньём
Замерло журцяниё.

День на жизнь короце стал.
Ажно осинь концилась.

Там гди было солнышко
В неби цёрно донышко.

Приползу ли прибегу
К оберегу берегу.

К валуну прибрежному
Сяду. Веки смежу я.

Камнем спину с пылу я
Остужу бискрылую.

Отдохну и побреду
С головой склонённою.

Сирою лошадкою
По небу по шаткому.

Росстани

Ни вздрогнули вороны
Даж ни шилохнулисё.
Токмо вон большушший тот
Паскарага вороной
Лево око приоткрыл.
Когды я мимо пролетал.

Ни листоцек ни один
На зилёном тополи
Ни цуть цуть ни задрожал.
Токмо махонькой листок
По краюшки пожилтел.
Когды я мимо пролетал.

Ни волнушки зыбкиё
По воде ни пробягли.
Ни рогоз ни зашиптал.
Лишь с сударушкой судак
Цють пириглянулисё.
Когды я мимо пролетал.

Ни на облоцьке одном
Ни на облоцьке другом
Ни заметил ницяво.
Токмо с серой туцьки той
Тятя руцькой поманил.
Когды я мимо пролетал.

От редакции. Фамилию и отчество деда Олёши выяснить не удалось. Его тетрадку нам принес Алексей ЖИДКОВ.