Каких авторов предпочитают современные подростки? Что делать, чтобы заинтересовать ребенка чтением? Гаджеты влияют на детскую фантазию? И почему нет ничего лучше книг Аркадия Гайдара?
Об этом наша беседа с Анной Розовой, кандидатом филологических наук, преподавателем детской и современной русской литературы в ПетрГУ, дочерью знаменитого филолога Евгения Неёлова. Оказывается, имеются и сегодня хорошие детские авторы, есть даже …Толстой для детей!
«Ребёнок, не читавший Чуковского, потом и до «Анны Карениной» не дорастёт»
– Изучать детскую литературу изначально я не планировала – я ее просто любила, – отвечает Анна Евгеньевна на вопрос о причинах интереса к детской литературе. – Тогда и выбора не было! Что у меня было в детстве? Кругом полки, полки, полки… Понятно, что я изучала их содержимое. И поскольку я любила читать, выбора, куда поступать, не было.
А еще на первом же курсе я влюбилась в лекции по детской литературе – преподавала Лариса Николаевна Колесова! Тогда я поняла, что хочу этим всем заниматься. Мне повезло, что все курсовые, а потом дипломная работа и диссертация получились по любви, еще и по любимому жанру – литературной сказке. В этом смысле я счастливый человек.
– Как специалист по детской литературе вы, наверное, хорошо знаете, что дети любят и не любят читать?
– Я не работаю в школе, но заведую педагогической практикой своих студентов. И удивительным образом, при страшных обстоятельствах, когда детям приходится читать литературу, написанную для взрослых, они читают и любят книги! Это показывает анкетирование и беседы с ними.
Интересные ответы мы получаем о любимых авторах: там не только «Гарри Поттер», там и братья Стругацкие. Значит, читают. Почему читают? Наверное, родители вовремя дали книжку, и это прочитано по любви. Если не по любви, но прочитано – значит, учитель интересно рассказал.
Принято думать, что как в свое время телевидение, так в XXI веке интернет вытеснил книги. Общение с детьми показывает, что это не так. Просто они читают не то, что им дают в школе.
Ходят байки: включи «Гарри Поттера» в обязательную программу, и его читать перестанут – просто назло маме и учителям.
Кроме того, я знаю, что и детские библиотеки не пустуют. Представляете, сегодняшние дети посещают библиотеки. В Российской государственной детской библиотеке, например, всегда детишки копошатся.
– Если уж мы заговорили о библиотеках… Что вы думаете о закрытии в Карелии Республиканской детской библиотеки имени Владимира Морозова?
(Поэт Владимир Морозов, имя которого носила РДБ, добровольно ушел из жизни. По этой причине власти отказались оставлять его имя Центру детского чтения, который возник в результате присоединения РДБ к Национальной библиотеке Карелии. — Ред.).
– Нельзя оценивать автора по его личной судьбе – это если говорить о том, чьим именем называлась библиотека. Надо тогда половину литературы выкидывать. Почему не смущают этих людей Маяковский и Есенин в школе? А давайте за распитие и курение карать? У нас тогда не останется никого в литературе.
Оптимизация – крайне болезненная, непонятная тема. Это происходит от недальновидности, от современных реалий. Безумная ситуация. Как можно было так закрывать библиотеку? Говорят: «Мы вам откроем отдел». А традиции? А насиженность? Не отдел, а привычное, собственное местечко, куда ребенок пришел бы? Это все грустно.
– Вы говорили, что о книгах детям нужно рассказывать интересно. Что это значит?
– Чтобы дети читали, учитель должен быть очень эмоциональным, интересно, захватывающе, со страшными глазами рассказывать о тексте, а не по методичкам. Важно найти кайф в старинном тексте, непонятном ребёнку.
Откройте «Песнь о Гайавате» – там ни одного понятного слова. Бедный ребенок… Нужно найти что-то, что зацепит ребенка XXI века за живое. Нам важен не только текст, но и диалог с автором. Вот как Вячеслав Васильевич Яковлев умеет делать: все студенты филфака прочитали всего Гоголя.
Нужно актуализировать тексты. Девочки-старшеклассницы всегда при изучении повести «Живи и помни» Валентина Распутина на эпизоде, когда беременная Настёна прыгает в холодные воды Ангары, восклицают: «Как она могла?!». 14-летняя школьница пока не видит никаких символических планов содержания, она думает: «Да из-за мужика? Беременная?». А мы с вами знаем, что Настёна – душа мира. «Какая душа мира? Она ребенка убила», – так думает школьница, но тем не менее ее это цепляет. А если учитель умеет копнуть глубже, чтобы было интересно, тогда не будет проблем с классическими текстами.
Мы же никуда не денемся, нам нужно давать детям книги для взрослых. У нас программа и ФГОСы (федеральные государственные образовательные стандарты. – Ред.).
Рецепт один: сделать текст интересным для ребенка, который уже не помнит иной эпохи, и отношение к жизни у него совсем другое.
Конечно, говорят, времена всегда одинаковые. Недавно я была на конференции, выступали 11-классники. Одна девушка с увлечением изучает Есенина, другая – Шаламова и ГУЛАГ. Я даже не сдержалась, вопрос задала: «Вы такая замечательная девочка, вы как живете в этом ужасе?». А ей интересно! Она нашла свою тему. Вот такие читающие сегодня дети.
– То есть проблема в том, что школьники читают книги для взрослых?
– Детская литература не входит в принципе в список школьной литературы, за совсем малым исключением. Вроде как мы правы: мы полагаем, что если человек сам никогда не прочитает Достоевского, надо хотя бы сейчас попробовать дать ему книгу. Все это из благих намерений. Но один Достоевский, только эта часть литературы в школе, тоже неправильно. Читать ребенку то, что написано для взрослых, абсурд. Я со школы не люблю «Горе от ума»! У меня его и сейчас на полках нет. А вот если бы я его попозже прочитала, может, и любила бы.
Если бы мне родители в детстве дали что-нибудь не то, что они мне, слава Богу, дали, если бы у меня не было Снусмумрика, была ли бы эта любовь? Большая родительская ответственность – дать вовремя нужную книгу. Ребенок, не читавший Чуковского, потом и до «Анны Карениной» не дорастет.
– Хорошо, а как родителям выбрать хорошую книгу? В книжных сегодня так много детских авторов…
– Здесь та же проблема, что и со взрослой литературой, – вагон литературы, изначально направленной на коммерцию, много авторов-однодневок. Настоящих писателей нужно почувствовать, почитать самим. Оскорбляет слух? Плохая литература. Не оскорбляет стиль? Можно давать детям.
Детей без воображения не бывает
– Если ребенок не любит читать, что делать родителям?
– Читать самим. Хотите, чтобы ребенок не мусорил, не мусорьте. Этот совет дали давно, еще Владимир Иванович Даль про это говорил.
У меня не было выбора – куда ни пойдешь, везде книга. И вот я верила Далю, пока не появился у меня сын. Оказалось, не со всеми детьми это правило работает. Мама и папа, бабушка с дедушкой – все с книгой. Он видит, что все читают, для него книга – это естественно, а сам не берёт. Сам он приставку берёт. Значит, книгу надо дать. Это следующий шаг – подтолкнуть, не говорить «Иди почитай», а посадить рядом с собой, открыть книжку, и тут он заражается! Сам забывает про все компьютеры и хохочет над «Денискиными рассказами».
Первый рецепт – читать самим и вслух, второй, как я уже говорила – сделать книжку актуальной: «А ты как поступил бы?». Как та девочка-школьница: она-то не прыгала бы в холодные воды Ангары. Есть даже такой метод – осовременить и продлить: «А что бы было, если бы Ромео и Джульетта не умерли?». Третий способ – через кино. Мало того, что наши снимают классику, так ещё и в Америке Толстого ставят! Что там в «Войне и мире» такого, что ВВС вдруг Толстым и заинтересовалась? И что там такого у Пушкина, что сам Волан-де-Морт Онегина сыграл? Я сама студентам даю смотреть фильм «Старший сын», и потом они с удовольствием читают Вампилова.
– Как вы думаете, у детей фантазия хуже работает из-за гаджетов?
– Понятно, что это беда, но необходимо гаджеты использовать правильно. Пусть ребенок читает с них, фантазия от этого не оскудевает. Ведь не состоит весь мир ребенка из одного гаджета! Другое дело, что фантазию могут запороть взрослые. Тогда это не ребенок, у которого нет воображения, – это преступление взрослых по отношению к детству.
Детей без воображения не бывает. Вы помните, что в 20-е годы XX века сказка вовсе изгонялась из жизни ребенка. Но если ребенка лишить сказки – он начнет придумывать свою сказку. Кто в детстве не рисовал карты и не искал клад? Это все игры на воображение. Если ребенку неинтересно – это заброшенный взрослыми ребенок, который хочет и пытается, но не видит маму и папу, им все равно, они себя заменили гаджетами. Как в фильме «Кабельщик», посмотрите. Дурацкий фильм, но интересно посмотреть, что выросло из мальчика, который смотрел мультики год за годом и вырос на телевидении.
– Детская литература всегда чему-то учит?
– Это нечаянно получается, если мы говорим о хороших детских книгах. Автор хороших детских книг, сохранивший память детства, не ставит перед собой специальной задачи научить ребенка чему-то. Иначе это сразу крах, сразу крест. Это плохая книга, в которой аллегория взяла верх над символом.
Надо, чтобы ребёнок получил удовольствие. Первая заповедь – играть. А если перед нами еще и синтез жанров сказки, детектива, приключений и чего-то психологического, тогда это беспроигрышный вариант. Если автор хороший, его книжка будет учить нечаянно, отвечать на вопросы. А специально перед собой таких целей хороший писатель не ставит.
Вспомните повесть-сказку Ирины Токмаковой «Аля, Кляксич и буква «А»: конкретная прикладная цель – познакомить ребёнка с буквами, научить писать. По ходу дела надо рисовать бублики, шпалы на рельсах… Казалось, книга обречена на провал. Но получилась замечательная невероятная закрученная сказочная история про то, что надо спасать буквы, которые украл Кляксич, и только ребенок может помочь – а ему это все за радость! Он захвачен игрой. Ребенок и рисовать буквы научился, и мир спас. А всё благодаря таланту Токмаковой. Плохой бы автор взялся – всё, книжки нет, а есть скучный букварь.
– Почему взрослым важно читать детские книги?
– Хорошая детская литература – всегда двухадресная. Она интересна и взрослому, и ребенку. То, что увидит взрослый, ребенок не увидит, и хорошо. А взрослый находит ту яблоньку со скамеечкой или тот диванчик в той квартире, которая была тогда, в детстве. Книга возвращает его в детство – это уникальный случай, машина времени во плоти. Я сейчас возьму книгу, окунусь и выныривать сюда, в оптимизацию школ, не захочу. Я поэтому фантастику и люблю больше всего: какой тут мир параллельный и вторичный – большой вопрос.
Второе – это просто интересно, читканите «Мефодия Буслаева», вам понравится.
А в-третьих, эти грани стираются. Как «Понедельник начинается в субботу», изданный первый раз в издательстве «Детская литература», – это маркер того, что книга для детей, а ведь ни разу нет. Читают и дети, и взрослые. А «Дон Кихот» и «Робинзон Крузо», наоборот, писались совсем не для детей, а вошли в круг детского чтения. Но и во взрослом остались. Весь жанр фэнтези, например, Сергея Лукьяненко, читают и дети (уже подросшие, конечно), и взрослые.
Кого читают подростки?
– Современная детская литература – она какая?
– Есть ощущение, что сегодня в детской литературе пустыня. Кончился Маршак, Булычев… Что сегодня дети читают? Современные студенты тоже отвечают на вопросы о любимой литературе текстами из 60–70-х, и создается впечатление, что нет современной детской литературы. Но мы просто о ней мало слышим, мало времени прошло. На самом деле никакая там не пустыня. Современные хорошие детские авторы есть, но им нужно дать время, чтобы они как-то вошли в историю.
Массово – в хорошем смысле массово! – читают Дмитрия Емца, его аудитория огромная. Есть писательница Тамара Крюкова, правда, спорная, но читают.
Пишется сегодня много специальной подростковой литературы реалистического толка. Подросток нуждается и в таком спокойном, глубоком, реалистическом повествовании. В мозаичном, лоскутном, раздраенном пространстве ребенок должен где-то найти себе базу. Конечно, мама должна давать базу, но ребенок в подростковом возрасте часто к маме не придет. Чтобы успокоиться в этом мире, он может, если его заинтересовали, если есть в школе интересный учитель, найти ответы в книге. И литература отвечает на этот запрос.
Общее мнение современных исследователей и читателей детской литературы, что сегодня такой «Толстой для детей» – это писатель Эдуард Веркин.
В Карелии есть писательница Ирина Никитина. К моему сыну в школу приходила, книжки приносила, и он эти книжки прочитал, потому что там про Петрозаводск написано! И иллюстрации есть: «Ой, я тут был! А что тут про это пишут?» Видите, что ребенка зацепило?
Пусть этим авторам дадут время. Если хотите держать руку на пульсе и знать, какие хорошие авторы появляются – можно следить за сайтом Российской государственной детской библиотеки.
О науке и петрозаводской школе детской литературы
– Трудно изучать эту область литературы?
– Надо учитывать современных авторов и следить за ними. Есть разные литературные премии, премиальный процесс последнее время, что во взрослой, что в детской литературе играет практически определяющую роль. Кстати, недавно расстраивалась ужасно по этому поводу. Престижную детскую премию имени Андерсена дали за виммельбух – это такой жанр, где нет ни одного слова. Иллюстрации на разворот, наполненные мельтешением: мелкие-мелкие люди в городе, прописанном очень скрупулезно, что-то делают. Их миллион, и ребенок якобы залипает на этом и сочиняет свои истории. Интересные иллюстрации, пусть будут. Но премия-то литературная, дается раз в два года. Столько за это время было написано хороших книг для детей!
Какие главные трудности при изучении? Найти эту современную детскую литературу. Понять и исследовать по естественным поэтическим законам, которые есть и в большой литературе. Есть разные школы – питерская, московская, наша, петрозаводская. Детскую литературу анализируют так же, как и взрослую, но с нюансами.
– Ваш отец, Евгений Михайлович Неёлов, как раз представитель петрозаводской школы. Чему он научил вас?
– Да, Евгений Михайлович, Лариса Николаевна, Софья Михайловна Лойтер – это все одна наша петрозаводская школа детской литературы, основанная Ириной Петровной Лупановой, ученицей В.Я. Проппа. Она спасла его монографию от уничтожения: из-за цензурных соображений труд Проппа свет мог и не увидеть. Нашей кафедре посчастливилось, да и сейчас традиции продолжаются. Жаль только, люди не вечны…
Чему меня научили? Это я надеюсь, что научили… Я вообще собой им обязана, Ларисе Николаевне. Просто если к Евгению Михайловичу я могла прийти в кабинет ночью и поговорить о литературе за крепким сладким чаем, то к Ларисе Николаевне прийти было посложнее – в смысле, идти дольше, да и ночью не пойдёшь. Но фирменный форшмак Ларисы Николаевны я не забуду никогда.
Существует концепция фантастического, открытая и обоснованная Евгением Михайловичем Неёловым – я в другую и не верю (Улыбается). Научил и убедил. Помните из курса фольклора? Мир сказки – мир без выбора. Был случай, когда один профессор из другого университета, на наших глазах познакомившийся с этим открытием Евгения Михайловича, сначала очень удивился, а потом восклицал: «Точно же! Как я сам раньше не догадался!»
– Что вы сами читали в детстве?
– Туве Янссон, Анатолий Алексин, Кир Булычев, Ян Бжехва. Потом мне выделили комнату, а книжные полки не убрали! И на них оказалась старая советская фантастика, все больше научная: С.Ф. Гансовский, И.Б. Лукодьянов, Ариадна Громова, Снегов… Меня захватил этот детский дух первооткрывателя-исследователя – «А что там может быть интересного?» И долго эти полки открывали мне какие-то новые миры – так появились Джон Уиндем и Клиффорд Саймак. Малышом, понятно, росла, на Чуковском и Маршаке — помните неёловскую интерпретацию «Глупого мышонка»? А в дошкольном и младшем школьном возрасте любила Алису Булычёва и Элли Волкова, да и сейчас люблю. Но к Снусмумрику я питаю любовь особенную!
Но опять же, а если бы был компьютер в то время? Может, я сидела бы и строила домики в игре? Хотя вряд ли. В этом смысле мне повезло – спасибо родителям, что дали вовремя нужную книжку.
«Ничего нет лучше, чем «Чук и Гек» и «Голубая чашка»»
– Недавно исполнилось 115 лет со дня рождения Аркадия Гайдара. Он все еще актуален, на ваш взгляд?
– Да, это яркий пример того, как литература не стареет, даже если кардинально изменились социально-политические условия жизни страны. Того ландшафта, того мира, что видели из окна «Чук и Гек», уже нет, что такое «Красная звезда», дети могут и не знать. Несмотря на смену режимов, великолепный детский писатель живет. И современные дети его чувствуют, любят.
Однако родительское мнение, как оказалось, поколебать можно, если убедить том, что Гайдар вредный писатель, как это происходило в 90-е. Слава богу, время расставило все на свои места и ничего лучше, чем «Чук и Гек» и «Голубая чашка», вообще нет. Почти нет в детской литературе столь пронзительных текстов, такого тонкого попадания в детскую психологию. И как хорошо это написано! Пример того, как разобраться в магазине, хорошая или плохая детская литература – атмосфера текста, стиль. И сказка, на которую опирается автор, играет роль – ребенок чувствует это подсознательно, не зная законов Проппа. Проверьте на ком-нибудь, почитайте с ребенком вместе «Чук и Гек».
Детективная история, сказка, атмосфера чуда, поезд, летящий в ночи сквозь лес, тут же интересные шалости и игры, реакция мамы, поиски папы, психология детей, плюс гайдаровский слог и посыл – в результате как это может устареть?
– А новую экранизацию «Простоквашино» вы смотрели? (Прим. ред. – в 2018 году вышли первые серии новой версии советского мультфильма)
– Нет, еще руки не дошли посмотреть. Моя студентка смотрела – ругалась! Но мы с ней пришли к выводу – пусть будет. Эдуард Успенский – удивительный автор: начав великолепно, став действительно лучшим писателем-сказочником, он почему-то быстро перестал лучшим быть. Уже в 90-е перешел на какие-то другие интонации: «Бизнес Крокодила Гены», «Тетя Дяди Федора». Все, что до этого, изначальное – «Вниз по волшебной реке», «Крокодил Гена» с его метафизическими пластами и воплощением традиций «Философии общего дела» Фёдорова – в этом он умничка и гений. Потом его читать нельзя, конечно. Яркий пример того, как меняется автор. Но раз его снимают, значит, любят, и детям интересно: посмотрят это – значит, окунутся и туда, в оригинальную версию. Тогда прекраснейшая детская утопия «Дядя Федор, пёс и кот» попадет в руки детям.