{hsimage|Рюрик Лонин ||||} Шелтозерский вепсский этнографический музей им. Р.П. Лонина в апреле проводит на базе выставки музея «Хранитель земли Вепсской» цикл музейно-образовательных занятий «По страницам личного архива Р.П. Лонина».
На выставке, которая открылась в прошлом году, когда отмечалось 80-летие Рюрика Петровича, представлены предметы из музейных фондов, его личные вещи и материалы из домашнего архива. В течение полугода выставку посещали школьники, взрослые – как россияне, так и иностранцы. Особое внимание всех привлекал домашний архив Лонина, представленный в большом добротном ивовом сундуке.
И вот сейчас музейные сотрудники предложили всем желающим раскрыть тайны загадочного сундука: вместе пролистать уникальные книги из личной библиотеки Р.П. Лонина, заглянуть в его рукописи, прикоснуться к богатству, которое долгие годы хранилось у известного краеведа, собирателя фольклора, писателя.
{hsimage|В залах музея ||||} Свое первое произведение – стихи – Рюрик написал в юности, когда вернулся из армии и работал в Петрозаводске на заводе «Авангард». Послал в «Ленинскую правду», в душе надеясь на чудо: а вдруг кто-то из журналистов знает вепсский язык, переведет его стихи… Чудо случилось, но не то, какое он ожидал. Из редакция пришел ответ, в котором ему посоветовали обратиться к сотруднику Института языка, литературы и истории Карельского филиала Академии наук СССР В.Я. Евсееву.
— Евсеев сказал, что стихи писать – дело хорошее, — рассказывал много лет спустя Рюрик Петрович. – А еще лучше, занялся бы ты сбором вепсского фольклора. Выдадим тебе удостоверение. Согласен? Да я, отвечаю, уже давно согласен. Стал ходить по вепсам, которые в те годы жили в Петрозаводске, кто сказку мне расскажет, кто песню споет, а кто ничего не расскажет, но посоветует к кому еще обратиться может.
Одну из встреч Лонин запомнил на всю жизнь – с не менее знаменитым в те годы вепсом Василием Васильевичем Кононовым, создателем известного далеко за пределами Карелии уникального Вепсского народного хора. Оказалось, что они почти соседи – Лонин из Каскесручья, Кононов – из Другой Реки. Долго они сидели за чаем, о многом беседовали. Спустя более чем 30 лет Рюрик Петрович вспоминал о Кононове с особой теплотой. Так из слесаря одного из петрозаводских предприятий родился фольклорист, краевед. И это было первым чудом в жизни Лонина.
Встречи в Петрозаводске, настоящая иследовательская работа увлекали, но не могли заглушить тоску по родным местам. Наоборот, еще больше потянуло домой. И Рюрик написал отцу с просьбой подыскать ему работу. На онежских разработках специалисты были не нужны, а вот в совхоз «Шелтозерский» слесари требовались. Лонин без сожаления покинул столицу. Только вот новое увлечение не бросил, правда, теперь уже записывал сказки, песни, причитания от односельчан, а в выходные дни объезжал соседние с Шелтозером деревни. Вернувшись домой, тщательно переписывал записи, оставляя черновики себе, и отправлял их Евсееву. Интересовали его в те годы и воспоминания людей старшего поколения.
А второе совпадение или чудо, наверное, в том, что первый экспонат для будущего музея он нашел в доме, который с молодой женой Анной Петровной они купили в Шелтозере. Это была старинная наковальня. Она и подтолкнула его заняться еще и сбором предметов материальной культуры своего маленького древнего народа.
С Рюриком Петровичем я, тогда корреспондент прионежской газеты, познакомилась много лет назад. Когда отправлялась в первую командировку в Шелтозеро, коллеги напутствовали: «Обязательно сходи в местный музей. Найди время». Время нашлось, дом, где располагается тогда музей, показал первый же встречный, но… музей оказался на крепком замке. Ждать, как выяснилось, бесполезно, и меня направили в ремонтные мастерские совхоза «Шелтозерский», где и работал в те годы основатель музея. Но и там пришлось его ждать: время летнее, все были на сенокосе, и газоэлектросварщик Рюрик Лонин (сам освоил новую специальность) на аварийке колесил от бригады к бригаде. Вернулся уже к концу смены, показать музей не отказался, только попросил придти попозже, пояснил: директор совхоза разрешил взять несколько оставшихся заготовок, но делать скобы для музейных дверей придется уже после работы, днем ни минуты свободного времени.
Лонин пришел в музей только вечером и невооруженным взглядом было видно, как устал после длинного и тяжелого дня. Но, бросив скобы в сенях, Рюрик Петрович отмел все мои извинения: «Если сами не спешите, то у меня время есть, рабочий день-то закончился». И начал экскурсию.
Если судить по нынешним требованиям, экскурсовод из него был никакой, да и музейная экспозиция больше напоминала тогда хранилище старых вещей, в котором, однако, царил образцовый порядок, но слушать Лонина было интересно. Каждый экспонат, многие из которых он разрешал взять в руки, становился поводом для удивительного рассказа о людях, которым он служил до тех пор. Казалось, знал Рюрик Петрович историю каждой вепсской семьи в своих краях. И если в первый раз я пришла в Шелтозерский музей из любопытства, то потом, в каждый свой приезд в село, шла сюда за информацией: когда писала о первых шелтозерских трактористах, о солдатах, похороненных в братской могиле, о первом вепсском профессиональном художнике Софонии Ершове.
Кстати, один из первых шелтозерских трактористов, а в те годы учитель труда местной школы Иван Николаевич Полин стал помощником Лонина в его музейных делах. Более того, он привел к нему старшеклассников и своих коллег-учителей, которые стали помогать создателю музея и в собирательстве, в проведении экскурсий.
И если первое время село посмеивалось над несерьезным увлечением взрослого мужика, отца семейства, то вскоре многие начали относиться к нему с уважением, хотя и тогда нередко приставали с вопросом: «Зачем тебе это нужно?».
Во-первых, в совхозных мастерских Лонин не время отбывал, работал с полной отдачей, руки у него золотые были, да и Анна Петровна была одним из лучших бригадиров животноводства совхоза.
К тому же все видели, что и к собирательству своему Рюрик Петрович относится не только с увлечением, но и ответственностью. Вскоре пожилые люди (они в первую очередь) сами стали приходить в их дом.
— Возвращался я как-то домой после очередного обхода представителей нашей власти, ходил просить помещение под музей, — рассказывал мне Рюрик Петрович, — злой шел, опять ничего не удалось решить. А тут старушка, наша сельская, поджидает меня у калитки. Подожди, просит. И вынесла старинный умывальник с двумя горлышками. «Бери если надо, Рюрик. Осталось от свекра моего, он купил его у горшечника. В гроб его не возьмешь, как умру, а молодым он не нужен». Взял, но иду и думаю: куда я его дену? И так вся квартира завалена старыми вещами. Подошел к дому и кинул тот умывальник у крыльца…
— Неужели бросили бы все? – поинтересовалась я тогда у Лонина, когда Анна Петровна и Рюрик Петрович пригласили меня в гости на чай. За мужа ответила Анна Петровна: «Он? Да никогда!». А сам Рюрик Петрович смущенно пробормотал, мол, погорячился, бывает… В то время у него уже был музей, но старинный умывальник, брошенный у крыльца, занозой, видно, застрял в душе.
С открытием музея тоже маленькое чудо произошло. В стране готовились отметить очередную, на этот раз круглую дату Великого Октября. Когда составляли план мероприятий, посвященных празднику, кто-то вспомнил про лонинскую коллекцию и высказал идею на примере этой экспозиции показать, как изменилась жизнь вепсов за последние 50 лет. Идею поддержали, и сразу сообщили Рюрику Петровичу: будет у него музей! Две комнаты в старой библиотеке выделили, а остальное – уж сам! Да он уже давно был готов, что самому придется все делать.
В конце октября 1967 года музей открылся. И это был в первую очередь его праздник, его победа… А когда спустя несколько лет ему предложили в музее полставки (!) смотрителя (это была единственная вакансия, на которую выделили минимальные деньги), он без колебаний согласился. Хотя по совместительству пришлось еще устроиться в дорожный участок — ведь он мужчина, глава семьи.
Я где-то потом читала, что Рюрика Петровича обидело, что когда в музее появились штаты, не ему предложили место директора. Не слышала от него сетований, но если и так, по-человечески понятна обида. Но главное директором стал человек той же породы, что и Лонин, – Александр Павлович Максимов. И все последующие годы лонинскому музею везло – сюда приходили работать люди, которым словно по наследству передавались и увлеченность Рюрика Петровича, и его преданность любимому делу, своему народу, а точнее, его культуре и истории.
{hsimage|Дом Мелькиных ||||} Никогда не забуду одну из своих последних поездок в Шелтозеро. Вновь встретила Рюрика Петровича: как всегда спешил он в музей, вновь нес какие-то «железки». Как пояснил, надо стенды дополнительные сделать, рассказал о новых экспозициях уже в доме купцов Мелькиных, где обосновался тогда и музей и где он располагается до сих пор. А потом мы втроем – Лонин, Максимов и я сидели на крыльце старинного дома-музея и два мечтателя рассказывали мне о будущих экспозициях, о том, как именно здесь, в музейных залах, будут проходить уроки вепсского языка для шелтозерских школьников, где их будут окружать подлинные предметы древней культуры их народа, и как важно это для ребят…
Последние годы я редко бывала в Шелтозеро, и то чаще всего приезжала на какие-то мероприятия, с Рюриком Петровичем виделись мельком. Поэтому, когда села писать этот материал, позвонила нынешнему директору музея Наталье Александровне Анхимовой и поинтересовалась, какие были отношения у Лонина с музеем в последние годы.
— До последних дней он приходил сюда! – подтвердила Наталья Александровна. – У него была традиция: раз в неделю он обязательно приходил в музей, причем не с пустыми руками – приносил то новый экспонат, то просто вырезки из газеты… Если были посетители, проводил экскурсии, если нет – дорабатывал легенды на первые экспонаты, которые еще сам собирал. Память у него была отличная, а знания огромные.
Р.П. Лонин умер в 2009 году, а в 2010-м – в год его 80-летия — в Шелтозере прошли Лонинские краеведческие чтения. О делах человека, о его заслугам мы чаще вспоминаем после его смерти. И есть, наверное, высшая справедливость в том, что без преувеличения великое дело сохранения культуры своего народа было оценено еще при жизни Рюрика Петровича. Одна из наград, которую он получил, называлась очень символично – премия «За подвижничество» Института «Открытое общество» (фонд Сороса).
Очень редкая сегодня эта порода людей – подвижники. И вот уж кто был им всю свою жизнь – Рюрик Петрович Лонин. А самая большая награда его – это то, что благодаря именно его музею получила буквально всемирную известность маленькая страна, которой нет на карте, — карельская вепсария, вепсан маа. Он всю жизнь по большому счету был ее Хранителем.
Об этом еще раз напомнит тем, кто придет в эти апрельские дни в Шелтозерский вепсский этографический музей, и выставка, посвященная основателю музея, и знакомство с его архивами. Кстати, на прошедших Лонинских чтениях было высказано предложение собрать воспоминания тех, кто знал Рюрика Петровича – его односельчан, учеников, тех, кто работал с ним в музее и продолжает сегодня его дело , и издать отдельной книгой.