Иосиф Рахельгауз несколько лет назад уже приезжал в Петрозаводск со своим спектаклем «Город» (по повести Е. Гришковца). Официально в этот раз он представлял зрителям свою книгу театральных баек «Мы попали в запендю». А неофициально – получился творческий вечер, с юмором и грустью, с нотками исповедальности.
Иосиф Райхельгауз рассказал, что родом он из Одессы. Неповторимый одесский колорит и сейчас угадывается в нем, в его речи. Дальше судьба его изрядно помотала. Работал электрогазосварщиком на автобазе, поступал в Харьковский театральный институт на режиссерский факультет, но был отчислен через неделю с формулировкой «профессиональная непригодность» (позднее из ленинградского театрального института его отчислили с той же формулировкой), послужил рабочим сцены легендарного БДТ, был студентом факультета журналистики ЛГУ… И наконец – ГИТИС, режиссерский факультет, мастерская Кнебель и Попова, которая стала долгожданной гаванью, аlma mater. Кстати, окончив вуз, Иосиф остался в нем уже в качестве преподавателя и работает до сих пор, набирая режиссерские и актерские мастерские. Есть у него группы заочников, куда он старается отбирать людей из провинции.
– Я люблю само слово «провинция», – поделился мэтр. – Не секрет, что Москва в основном, и немного Санкт-Петербург, сильно обирают остальную Россию, собирают самых сильных, лучших, талантливых, максимально их эксплуатируют и выжимают. И действительно, по моим наблюдениям, процентов 80 руководителей московских театров – люди из провинции. Открывая очередную мастерскую, я тоже стараюсь не брать московичей.
После окончания ГИТИСа, смеется режиссер, судьба опять заставила его «побродяжничать» – «Современник», театры им. Станиславского, им. Пушкина в Москве, «Эрмитаж», Таганка. Ставил спектакли в Липецке, Омске, Минске, Элисте, Хабаровске, Белгороде. Среди известных спектаклей тех лет – «Птицы нашей молодости» (И. Друцэ), «Автопортрет» (А. Ремез), «Предложение. Свадьба. Любовь» (по произведениям Чехова, Зощенко, Петрушевской).
И, наконец, «единственный и неповторимый» – «Школа современной пьесы», который Райхельгауз создает и возглавляет в 1989 году. Театр открылся спектаклем «Пришел мужчина к женщине» по пьесе С. Злотникова, в главных ролях – Любовь Полищук и Альберт Филозов.
Театр, не боящийся экспериментов, – вот, наверное, главное его определение. Только здесь могут сосуществовать рядом, не конфликтуя, три «Чайки» Чехова – классическая постановка, детективное продолжение, сочиненное Борисом Акуниным, и музыкальный вариант композитора Александра Журбина и драматурга Вадима Жука «Чайка. Настоящая оперетка».
В театре служат 11 заслуженных, 8 народных артистов, среди них Альберт Филозов, Ирина Алферова, Татьяна Васильева, Владимир Качан, ставит свои спектакли Сергей Юрский.
Вот уже 11 лет 9 мая, в день рождения Б. Окуджавы, театр становится инициатором проведения фестиваля на Трубной площади в честь поэта.
Райхельгауз рассказал немного и о доме, в котором живет «Школа современной пьесы». Это старинное здание в самом центре Москвы, бывший московский «Эрмитаж». В 19-м веке здесь располагался знаменитый в то время ресторан «Эрмитаж», в котором работал французский кулинар Люсьен Оливье, тот самый создатель знаменитого салата. Здесь бывали Римский-Корсаков, Чехов, Горький, Танеев, Чайковский, Шаляпин и многие другие. Здесь отмечались Пушкинские дни, и Достоевский произнес знаменитую речь памяти великого поэта. В начале 20-х годов замечательные залы с лепниной и фресками Врубеля были превращены в хранилище. Сегодня здание реставрируется, строится еще одна сцена на 520 мест. И, возможно, для прохода к ней будет открыта новая улица имени Окуджавы, во всяком случае с таким ходатайством театр обратился к мэру Москвы.
Иосиф Райхельгауз на редкость многогранный человек. Где только не пришлось ему побывать, что только не пришлось попробовать! В нем сочетается несочетаемое. Только что он с юмором и даже хулиганством рассказывал театральные байки, а через некоторое время проникновенно читает стихи. Вдохновенно говорит о театральных постановках и тут же сетует, что современная молодежь стала прагматичной и избалованной, первым делом интересуется, сколько им будут платить. Кажется, он насквозь пропитан театром и вдруг выясняется, что уже несколько лет всерьез участвует в гонках по бездорожью. Хотя в этом, на первом взгляд, противоречии, есть своя закономерность – и в своих постановках он любит рисковать, с азартом брать новые рубежи.
— Меня невозможно удивить! – признается режиссер.
Делает паузу. И тут же сам с собой полемизирует.
– Хотя нет, всегда удивляют люди и само проявление жизни…