{hsimage|Фото с сайта ttp://www.ng.ru ||||} Когда я вспоминаю про август 91-го, в сознании происходит скачок, и я откатываюсь еще на четыре года назад. В мае 87-го я был на курсах повышения квалификации при Гостелерадио СССР. Уже все бурлило, уже перестройку было не остановить. Но еще держались преподаватели истории партии и стойкие члены ЦК.
Один из таких, выйдя перед аудиторией журналистов, сказал: «Задавайте любые вопросы!» – и ушел с лекции с сердечным приступом. Член ЦК, отвечавший за культуру, у которого мох рос по телу и с северной стороны и с южной, пытался сказать, что после Клавдии Шульженко в Советском Союзе певиц не было и зря, дескать, Алла Пугачева обижается, что ее песню вырезали из новогоднего «Огонька», пусть еще немного потренируется, прежде чем выходить на большую публику. Ему вопросов вообще никаких не задавали, потому что бессмысленно. Американский журналист говорил о проблемах клипового телевидения. Когда в телевизоре больше двухсот каналов и человек с пультом пытается найти что-то интересное, удержать его внимание невероятно трудно, сложно говорить о серьезных проблемах. Если пятнадцать секунд на экране ничего не происходит, зритель переключается. И это беда для серьезной аналитической журналистики. Мы слушали и улыбались, потому что с нашими двумя общесоюзными программами, с многочасовыми зачитываниями диктором Кирилловым по телевизору речей Леонида Ильича, которые еще были свежи в памяти, проблемы мы представляли совсем иначе.
Часто говорят, что ГКЧПисты надругались над Чайковским, когда по телевидению «Лебединое озеро» крутили целый день, не переставая. А мне кажется, что фон был замечательный. Версия Петипа-Иванова как учение марксизма-ленинизма незыблемая и мертвая. Балет, запечатленный на пленку, это уже мертвечина. Одно дополнило другое. А что они могли крутить? Лед Зепелин?
19 августа среди рабочего дня у меня был урок вождения на курсах автолюбителей. В это время моя жена с сыном отдыхала в Лососинном на базе отдыха. Я попросил инструктора, поскольку нам ведь все равно, куда ехать, отправиться в Лососинное, чтобы предупредить жену, что в Москве произошло такое!!! Мы стояли на тропинке, в руках у нее была корзинка с грибами, и она никак не могла понять, что произошло, и почему ради этого надо было приезжать. С прекрасным отдыхом в лесу это никак не связывалось. Это было так же абсурдно, как если бы по лесной тропинке протанцевали белые лебеди в пачках.
Совершенно не помню, как мы на радио освещали эти события, скорее всего, никак, все-таки мы входили в структуру Гостелерадио, и нам было приказано заткнуться. Обсуждали между собой, кто что будет делать, если «старая добрая жизнь» вернется. Помню, что я решил для себя с радио уйти, но об эмиграции тогда не думал совсем, не представлял, что такое возможно. В нашем кабинете я поднимал проволоку антенны на шторную палку, чтобы отловить вражьи голоса по транзисторному приемнику. А в это время наш (тогда) заведующий технической частью Андрей Мазуровский поставил в холле телевизор, который транслировал ВВС с непрерывным репортажем из Москвы, и мы Андрея зауважали.
Потом пошли митинги в защиту Гласности и Перестройки. Помню такой митинг на площади возле драмтеатра. У меня на магнитофоне сохранилось выступление Катанандова с криками «Долой!». Когда несколько лет спустя мне предложили сделать предвыборную рекламу Сергея Леонидовича, я с радостью согласился, сказав, что у меня есть замечательный материал. Я даже сделал пилотный проект, но идея была зарублена на корню, с формулировкой «не надо раздражать ветеранов».
Эти три нервных дня быстро забылись вместе с «Лебединым озером», хотя пух и перья летят до сих пор. Мы хотели разнообразия, мы не хотели старой унылой жизни. Мы получили, что хотели. Нравится нам это или не нравится, никого не интересует.