На оккупированной территории Карелии все население было разделено по этническому принципу.
Мечта о великой Финляндии
Германия напала на СССР 22 июня 1941 года. Финляндия официально включилась в войну тремя днями позже. Однако еще до начала президент этой страны Ристо Рюти поручил профессору Ялмари Якколе сделать обоснования территориальных претензий с Советскому Союзу, а маршалу Маннергейму – составить предложения о приемлемой для Финляндии восточной границе.
Справка профессора Якколы «Восточный вопрос Финляндии» была издана в 1941 году отдельной книгой. Вот некоторые ее пункты:
– В подневольном подчинении Советскому Союзу живут древние и многочисленные народы карелов и ингерманландцев, а также родственное им вепсское население, которые на протяжении веков не однажды выражали в различных формах свое желание избавиться от российского господства…
– Финляндия исполнит свой гражданский и исторический долг и упрочит свое место в новой Европе лишь тогда, когда сможет собрать эти народы в единое государство.
В соответствии с этими тезисами Финляндия выдвинула следующие требования:
а) Советский Союз в дополнение к отобранным по принудительному Московскому мирному договору территориям должен вернуть Восточную Карелию и Кольский полуостров;
б) Без промедления произвести обмен населения, по которому Финляндия получит оставшееся по ту сторону границы финское население, а Россия возьмет проживающих на будущей финской территории русских.
В справке профессора Якколы утверждалось, что Ленинградская область вовсе не относится к Советскому Союзу и что Финляндия должна получить Свирь и Беломорско-Балтийский канал. Эта справка, судя по всему, имела большое влияние на финский генеральный штаб, учитывалась им при планировании военных действий и во многом определила оккупационную политику в отношении к русскому населению.
Перед началом боевых действий главнокомандующий маршал Маннергейм издал приказ, в котором, в частности, говорилось:
« В ходе освободительной войны 1918 года я сказал карелам Финляндии и Беломорской Карелии, что не вложу меч в ножны до тех пор, пока Финляндия и Восточная Карелия не станут свободными…
…Двадцать три года Беломорская и Олонецкая Карелии ожидали исполнения этого обещания; полтора года Финская Карелия, обезлюдевшая после доблестной Зимней войны, ожидала восхода утренней зари.
…Свобода Карелии и величие Финляндии сияют перед нами в мощном потоке всемирно-исторических событий. Солдаты!.. Ваша победа освободит Карелию, ваши дела создадут для Финляндии большое счастливое будущее».
Люди двух сортов
Приказ Маннергейма в тот же день был передан немецким войскам. В нем подчеркивалось единство цели финнов и немцев.
Финская армия захватила значительную часть Восточной Карелии, после ожесточенных боев пал и Петрозаводск, получивший название Яянислинна (Онежская крепость). Но к концу 1941 года наступление финнов прекратилось.
На оккупированной территории утвердилась финская система правления, действовавшая около трех лет. Все население было разделено по этническому принципу. В привилегированном положении оказались так называемые «родственные народы»: карелы, финны, ингерманландцы, вепсы, эстонцы, мордва. В группу «неродственного» населения попали русские, украинцы, белорусы и прочие народы. Принадлежность к той или иной группе влияла на зарплату, распределение продовольствия, свободу передвижения. Еще 8 июля 1941 года Маннергейм отдал приказ о заключении «неродственного» населения в концентрационные лагеря – позднее его предполагалось выселить на территорию СССР, оккупированную Германией.
В лагеря направлялись в основном этнические русские . «Чистка населения от инородных элементоввполне определенно указывала на запланированный расизм», – такое заключение сделал финский военный историк Хельге Сеппяля (в 1942 – 1944 годах он сам находился на территории Карелии в качестве оккупанта).
Для разных групп населения были и разные права. На одном кастовом полюсе оказались привилегированные финны, карелы, вепсы, на другом – заключенные в лагеря русские. Даже паспорта были разного цвета: у «националов» – синие, у «ненационалов» – красные.
На территории Восточной Карелии были открыты порядка 17-ти концентрационных лагерей, 6 из них располагались в Петрозаводске, в которые сгонялись не только русские из Карелии, но и из севера Ленинградской области. За годы оккупации через них прошло около 30 тысяч человек.
Из-за плохого питания в финских концентрационных лагерях уровень смертности был очень высок, в 1942 году он был даже выше, чем в немецких концлагерях (13,7 % против 10,5 %).
Всего за 1941–1944 годы в Карелии от голода, болезней погибло около 16 000 мирных жителей.
В своём письме домой 17 апреля 1942 года известный финский политический деятель и депутат сейма Вяйне Войонмаа писал:
«…из 20-тысячного русского населения Ээнислинна (Петрозаводска), гражданского населения 19 тысяч находятся в концлагерях и тысяча на свободе. Питание тех, кто пребывает в лагере, не очень-то похвалишь. В пищу идут лошадиные трупы двухдневной давности. Русские дети перерывают помойки в поисках пищевых отходов, выброшенных финскими солдатами. Что сказал бы Красный крест в Женеве, если бы знал о таком…»
Согласно сведениям, полученным советской Чрезвычайной государственной комиссией по расследованию зверств финских оккупантов в 1941–1944 годах, в концлагерях практиковались медицинские опыты над узниками и клеймление узников, причём в отличие от немцев финны не только делали татуировки узникам, но и клеймили их калёным железом.
Рабы Заонежья
Но особенно хочется рассказать об одном лагере – неофициальном, находившемся в Заонежье. Это древнейший русский край, с множеством старинных деревянных церквей и часовен (именно там находится знаменитый остров Кижи).
Заонежье было полностью оккупировано к 5 декабря 1941 года. «Националов» здесь было лишь 500 человек из 15 тысяч всех жителей края. Но именно проживание русского большинства было нежелательно финнам. Через несколько дней «гости» из Суоми, дав на сборы всего один час, приказали жителям территорий Типиницкого, Кузарандского, Вырозерского, Толвуйского, Падмозерского, Шуньгского и других сельских советов, находящихся на Восточном побережье, которое было объявлено особой зоной, переселиться в определенные деревни в глубине полуострова. Они были помещены, по сути, в один огромный концлагерь Л 0 55, занимавший практически все Заонежье.
Людей концентрировали по 6-7 семей в доме на самых плодородных местах для рабского труда. По свидетельствам очевидцев, на работающего раба выделялось по 140 граммов искусственной муки (какие- то белые хлопья), в которые добавляли солому и пекли хлеб. На детей и стариков ничего не выделялось, поэтому, если официально детский труд разрешали с 15 лет, то практически дети работали с 6-7 лет, чтобы помочь взрослым выполнить норму. Люди вымирали от голода, болезней, а также жесточайшего террора финских властей. Оккупанты ввели круговую поруку: если кто-то из членов семьи исчезал, финны арестовывали остальных родственников, истязали их, несмотря на возраст, увозили в тюрьму в Космозеро, откуда мало кто возвращался.
Вот воспоминания некоторых узников.
Сергей Кирилин, деревня Падмозеро (Заонежье): «Когда началась оккупация, мы жили в Заонежском районе в деревне Падмозеро. В апреле 1942 года нас выселили в деревню Онежены, потом в Тявзию, затем в Палтегу, а в 1943 году в деревню Медные Ямы. Всё имущество у нас отняли, мы остались голые, босые и голодные. Ели траву, кору, разбавляя мукой, которую давали по 200 граммов наполовину с бумагой. Ходить по деревне было запрещено. Полиция избивала по любому поводу. Вот так нам жилось, детям, – нынешним старикам…»
Анна Лукина, учительница Яндомозерской школы (Заонежье): «Мы собирали мох, сушили, толкли и делали лепёшки. Из берёзовых опилок варили кашу, из соломы пекли хлеб. Такая пища истощала организм, и люди умирали целыми семьями. Голодной смертью погибла семья Калининых из деревни Есины, умерли Николай Лукин, Андрей Стафеев, Андрей Фепонов и много других. Большинство жителей деревни Типиницы умерли от голода. Весной 1942 года смертность в Яндомозере была настолько великой, что не успевали выкапывать могилы. В деревне Усть-Яндома несколько покойников долгое время лежали непогребёнными. Финны глумились над голодными. Когда истощённые люди приходили просить хлеба, они избивали их…»
Весь Заонежский полуостров с десятками деревень был огорожен колючей проволокой в 6 рядов, выход за которую запрещался под страхом смертной казни. По информации историков-исследователей, в оккупированном Заонежье от голода, холода, террора жителей Карелии погибло больше чем на фронтах за всю войну.
Теперь, когда существуют добрососедские российско-финляндские отношения, правдивый подход к описанию тяжёлых событий прошлого не может повредить дружбе народов обеих стран. Ведь речь идёт о содеянном теми, кого уже осудили в Финляндии после войны за совершение преступлений. Поэтому странно слышать требования возмещения ущерба от России и возвращения неких территорий, которые сейчас раздаются от нового поколения финнов. Но кто тогда возместит ущерб за сломанные, покалеченные, измученные жизни советских людей, познавших жестокость финских концлагерей?