Несколько лет назад в нашей семье случилось чудо: я нашёл родственников во Франции — потомков тех, кто 90 лет назад в лихую годину гражданской войны покинул Россию, родное Заонежье и, покочевав по разным странам, обосновался на французской земле.
Заглянуть в прошлое
Судьба семьи моего деда по матери Александра Васильевича Хомутинникова из заонежской деревни Екимово сложилась трагично. В крепкой середняцкой семье его отца Василия Хомутинникова росли три дочери и четверо сыновей.
Жизнь у них поначалу складывалась успешно, но революция и Гражданская война изменили их судьбы. Старшие братья Николай и Александр с семьями вынуждены были покинуть Петроград из-за голода, а в 1919 году тотальная мобилизация привела всех братьев в белогвардейскую армию Северной области. В бою под Повенцом погиб один из них, Алексей, а самый младший, Иван, с отступающими белогвардейцами оказался в эмигрантском лагере Хеннола в Финляндии.
В поисках лучшей жизни Иван вместе с товарищами по несчастью, сослуживцами-земляками Владимиром Киселевым и Андреем Горшковым, Николаем Кухаревым и Николаем Белоусовым перебрался в Германию, а потом во Францию.
В 1927 году он подавал прошение о разрешении вернуться в родное Заонежье, но получил отказ. Сейчас это похоже на анекдот: не разрешили перебраться из Парижа в деревню Екимово! Но вот такое суровое было время. Думаю, что это повлияло на судьбу его братьев — Николая и Александра, моего деда. В декабре 1937 года вместе с односельчанами-однофамильцами и некоторыми жителями соседних деревень они были арестованы и расстреляны, якобы за подготовку контрреволюционного восстания.
Иван был шестым ребёнком в семье. Его старшей сестре Прасковье было 17 лет, и большая часть заботы о малыше легла на ее плечи. Наверное, она относилась к Ивану как к сыну, а он любил её как мать. Поэтому и переписывался Иван с Прасковьей до самой смерти. Из писем она знала, что он состоит в гражданском браке с француженкой Жермен, у них родился сын Жельбер-Алексис. Владимир Киселев, один из его товарищей, стал крестным отцом его сына.
…А Прасковья до своих последних дней каждую позднюю осень выходила за околицу деревни в поле, махала рукой летящим на юг стаям птиц и приговаривала: «Передайте на чужбине привет моему любимому братику Ивану».
«Кусочек истории спасён от забвения»
Конечно, не будь Интернета, никакого чуда просто не было бы. За давностью лет все связи были утрачены, информации о проживании родственников никакой. Но всё же человеческий фактор определённо сыграл в этом свою решающую и в этом случае положительную роль.
Скупые сведения об Иване Хомутинникове я разместил в 2010 году в виде запроса на сайте «Франция по-русски», надеясь, что если Жельбер, сын Ивана, ещё жив, то откликнется на запрос. Конечно, я понимал, что вероятность моей удачи была нулевой, но, как говорится, все мы живём надеждами. В августе 2015 года я с удивлением обнаружил в своей электронной почте ответ на мой запрос от некоего Матфия Глебоцки: «Жельбер жив и проживает со своей женой Моникой в отеле для престарелых во французском городе Антиб».
Матфий Глебоцки родом из польского города Познань, окончил университет имени Адама Мицкевича по специальности «Экономическая и социальная география». В 2007 году в силу экономических причин покинул родную страну и обосновался во Франции. Осваивать пришлось разные специальности: рабочего на стройке, полкоукладчика в продовольственном магазине, помощника повара в ресторане, заготовителя в мясном магазине, продавца морских рейсов на паруснике, доставщика информационных каталогов, продавца сувениров на ярмарке и, наконец, охранника пансионата для престарелых.
Однажды, прочитав в документах пожилой пары из пансионата фамилию Khomoutinikoff , Матфий, знающий русский язык и несколько удивлённый вариантом фамилии, поинтересовался, известно ли супругам, что означает их фамилия. Мужчина в силу возраста оказался не очень разговорчивым, а мадам как истинная француженка не смогла отказать себе в удовольствии пообщаться с симпатичным молодым человеком. Результат общения — мой запрос, закинутый в интернет пять лет назад, наконец нашёл своего адресата!
Вот уже три года с Матфием мы друзья, через него поддерживаю я общение со своим двоюродным дядей Жельбером и его женой Моникой. Около двухсот фотографий родственников из семейства Хомутинниковых, пейзажей родных заонежских деревень и Петрозаводска послал я Матфию по электронной почте, а он распечатал их в фотоавтомате и вручил чете Khomoutimikoff целый альбом. Обычной почтой я послал Жельберу и Монике книгу «Сродники», в которой есть рассказ о родословной моих родителей и чудесным образом найденной веточке во Франции. Книга на русском языке, но Моника дотошно пролистала все страницы и самостоятельно нашла нужный текст с упоминанием своего имени.
В свою очередь Матфий из альбома четы Khomoutimikoff переслал мне уникальные семейные фото с припиской: «Кусочек истории спасён от забвения. Это радует!». Радость от общения у нас, безусловно, обоюдная. А приписка Матфия не лишена оснований: у супругов Khomoutimikoff нет детей, и судьбу этих снимков можно предсказать заранее.
Не знаю, моя ли увлечённость составлением родословной или свой личный интерес к предкам проснулся у Матфия, но он тоже активно стал собирать архифакты о представителях семейства Глебоцких. В некоторых случаях Матфий обращался ко мне за помощью, так как я немало лет занимаюсь генеалогией. И это меня искренне радовало, я с удовольствием помогал ему — долг платежом красен.
Переписка с Матфием стала для меня уже привычной. Оказалось, двое мужчин разного возраста, никогда прежде не встречавшихся, могут поддерживать заочное заинтересованное общение не один год. Повезло и в том, что Матфий большую половину своей жизни прожил в социалистической Польше, и наши убеждения и представления о человеческих ценностях, добре и зле, любви и природе во многом совпадают. В переписке мы, возможно интуитивно, не касаемся политических тем. Лишь однажды на 100-летнюю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции Матфий написал в письме: «Живя в капитализме, все больше понимаю желание рабочих в 1917 году».
Как будет дальше складываться мой роман с Францией, не буду загадывать. Пока же обложился французскими словарями и разговорниками, ведь теперь потихоньку перехожу к прямому общению с обретёнными родственниками с помощью смс и телефонных разговоров. Дай же им Бог подольше пожить на этом свете, и нам обязательно встретиться.
